Александр Бушков - Это и моя война
Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых – ничего противоестественного не произошло. Во-вторых – все же не на глазах общественности… Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне – Карах, паршивец, нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец, что присутствующим не до него. Хорошо, хоть задом повернулся…
– У меня с собой домашняя зверушка, – сказал он. – Так что не удивляйся. Вон стоит.
Грайне ничуть не удивилась:
– Так это же не зверушка – домовой. У нас они тоже есть. Ночью косу заплетет – и не почувствуешь.
– Всю жизнь мечтал – косы заплетать, – сказал Карах, не оборачиваясь.
– А если за хвост – и в воду? – рассердилась Грайне.
– Тогда, конечно, умолкаю, – сказал Карах. – Убедили. Трепещу.
– Ох, я бы тебя и в самом деле искупала, – фыркнула Грайне. – Но ведь убьешь тебя – везения лишишься…
– Потому и спокоен, – сказал Карах. – Жутко вы, люди, боитесь удачи лишиться…
– Вот и помалкивай. – И обернулась к Сварогу: – И ты тоже привыкай к нашим порядкам. Кстати, ведь и у вас, ларов, не мужчина правит – императрица. Мы не такие уж дикие, тоже про нее слышали.
«Значит, я на Земле сейчас, – подумал Сварог. – Интересно, в каких местах? Где же это в незапамятные времена обитали этакие амазонки?»
– А географические карты у вас есть? – спросил он.
– Что? – недоуменно уставилась на него Грайне.
– Ну, где имеет честь располагаться твой Коргал?
– На Араосе. По Араосу мы сейчас и плывем. Араос впадает в Дугар, а Дугар где-то далеко, очень далеко впадает в океан. Но до океана мы еще не доплывали.
«Значит, континент, – подумал Сварог. – И бессмысленно спрашивать его название – наверняка континенты сейчас зовутся совершенно по-другому».
– Ты привыкнешь, – безмятежно сказала Грайне. – Приживешься. Если у меня от тебя родится девочка, положение твое в обществе станет выше, а когда она достигнет совершеннолетия, еще повысится. А там и Отцом Царицы станешь.
– Ты что, хочешь сказать, мне у вас придется поселиться насовсем?!
– А как же иначе? – искренне удивилась она. – Жизнь у нас не такая уж легкая, врагов хватает, и без мужчин не обойтись, если они знают свое место и служат существующему порядку. Лар нам весьма пригодится. Мне пора иметь ребенка, а это дело серьезное, нужно семь раз отмерить, это те, кто пониже, могут подбирать, что придется, а я царица, я отвечаю за Коргал… – Она уставилась в потолок, прикрыла глаза, любуясь мысленно грядущим процветанием своей державы. – Так что ты как нельзя более кстати подвернулся. Можно строить далеко идущие планы.
«Ну, это мы еще посмотрим, – подумал Сварог. – Барон Дальг не может ждать до бесконечности, завариваются серьезные дела, так что некогда в роли принца-консорта – так, кажется, эта должность зовется? – создавать из неведомого Коргала сверхдержаву».
– А если убегу? – спросил он.
– Попробуй, – прищурилась Грайне. – Про вас, ларов, точно известно, что летать просто так, безо всего, сами по себе, вы не умеете. Если тебя не стали спасать сразу, значит, не знают ни о чем. А по земле от нас сбежать трудновато. Даже если твой домовой запомнит дорогу.
– Да я из деликатности к вам спиной повернулся, – сказал Карах. – Чтобы не смущать.
– Рассказывай, – фыркнула Грайне. – Хитрец нашелся… Пожалуйста, запоминай дорогу сколько угодно. Очень это тебе поможет…
Очень уж уверенно она говорила – что-то за такой уверенностью должно было крыться, и Сварог чуточку обеспокоился. Он погасил сигарету и положил руку на плечо девушки, но она отстранилась:
– Нет, одевайся. Скоро Коргал.
Сварог следом за ней вышел на палубу, в ночную прохладу. Весла застыли, поднятые над водой, словно вздыбленная щетина исполинского кабана.
Галеры шли под парусами, река оказалась гораздо уже Итела, по обе стороны, насколько можно рассмотреть, темные холмы, поросшие лесом, а в небе ярко светят звезды и широким искристым поясом протянулся Млечный Путь. Далеко впереди по левому борту виднеются огни.
При их появлении столпившиеся у левого борта амазонки оживились, украдкой подталкивая друг друга локтями, послышались шепотки, смешки и фырканье. Грайне окинула суровым взглядом свое моментально присмиревшее воинство и шепнула Сварогу на ухо:
– Если что замечу – тут же отрежу под корень…
«Эта может», – подумал Сварог и шепнул в ответ:
– Милая, да я ж очарован и околдован тобою одной, неужели не заметила? Твоя застенчивость и скромность…
Охнул, чувствительно получив локтем под вздох, сердито замолчал.
По узкому проходу, охранявшемуся двумя квадратными каменными башнями, галеры вошли на веслах в большую бухту, где стояли десятка два кораблей, – такие же галеры и разномастные парусники, большие и маленькие. Даже невежественный в морском деле Сварог сразу определил, что это – военная добыча, собранная с бору по сосенке в самых разных местах. Поодаль, на холме, там и сям светились огоньки – судя по их расположению, Коргал – город не столь уж маленький. Вот и соседний холм усыпан огнями, и еще один, и еще… «А не Рим ли это часом? – подумал Сварог. – Не город ли, что некогда стоял на месте Рима? Но если так, то не вечной окажется «вечная» власть женщин. Канет в Лету, оставив по себе лишь смутные намеки в мифах. Как и многие другие «незыблемые» мировые порядки…»
Амазонки группами расходились в разные стороны – из порта вело несколько дорог. Грайне, отдав какие-то распоряжения, покинула галеру одной из первых. Своего незадачливого экипажа Сварог так и не увидел. Он шагал следом за девушкой мимо каких-то каменных пакгаузов, удивляясь полному отсутствию часовых. Хотел было спросить Грайне, в чем причина такой беспечности, но Карах внезапно высунулся из капюшона, шепнул на ухо:
– Очень плохая тварь, хозяин.
– Ага, заметил? – обернулась Грайне. – Тем лучше. И вы полюбопытствуйте, милорд…
Она свернула с утоптанной дороги, остановилась у лежавшего поблизости камня – высотой ей до пояса, уарда два в диаметре, почти правильный, разве что чуточку бугристый шар со срезанным основанием. В Ямурлаке попадаются очень похожие.
Девушка положила ладонь на макушку валуна, наклонилась, что-то сказала, хотя прозвучали эти слова сущей бессмыслицей. Сварог отшатнулся – камень вдруг ожил, тяжело шевельнулся, раскрылись две горизонтальные щели, освещенные тусклым Табагровым сиянием, словно пробивался свет пылающего внутри костра. И тут же закрылись – будто сильный свирепый зверь вновь задремал.
– Значит, они живые? – вслух подумал Сварог.
– Плохие твари, хозяин, – обеспокоенно подтвердил Карах. – В Ямурлаке они тоже водятся, правда, их мало осталось. Одни спят много лет, и их не добудиться, но есть и такие, что просыпаются ночью, рыскают по дорогам… И у них есть пасть…
