Александр Бушков - Заповедник
— Калган! — прошептал Док.
— Он самый! — почти тем же густым басом подтвердил тот. — Вот пришел… принесли. Ноги у меня… Помоги, — повторил он и, чуточку помолчав, добавил: — А я помогу вам, — и откинул одеяло. Док вгляделся: обе голени были туго обтянуты белыми окровавленными тряпицами. Из-под повязок вверх и вниз торчали примитивные дощечки, фиксирующие места переломов.
— Ладно, — сказал Док, — несите больного в дом, все остальное потом, дня через три! Взяли…
И трое могучих лбов, тяжело отдуваясь, понесли поломанного Калгана в «лечебницу». В какой-то миг Док увидел его лицо и слезы, каплями стекающие по щекам. И он чисто интуитивно понял, что это не слезы боли, это слезы благодарности. Ибо здесь поверженного добивают, и Калган ожидал ножа в бок или еще чего-нибудь подобного. Такова их психология!
Когда Калгана принесли в дом, Док, отбросив посторонние мысли, взялся на пациента: снял тряпицы, шины и, присмотревшись, удовлетворенно улыбнулся. Гнойного процесса не было, раны были чистыми, так что… И Док принялся за лечение. Сначала за одну ногу, затем… Впрочем, стоп! Почему-то и одна нога никак не поддавалась, сколько Док ни мучился. И наконец, после почти двухчасовых трудов, он понял, что не может замедлить течение времени в организме Калгана. От ощущения близкого провала Док весь взмок. Но тут вовремя пришел Дед и, оглядев поле знахарского сражения, на ходу коротко бросил:
— Усыпи! И поглубже…
В общем, с Калганом Док промучился до позднего вечера, да и то ему помогал Дед. И в самом конце лечения, глыбообразный пациент, чуть приоткрыв глаза, заплетающимся языком произнес:
— У меня… дело… важное, не надо ходить. Приду… себя… завтра… расскажу… — и снова уснул.
Глава 14
В Трущобах
На следующий день выход в Трущобы не состоялся. По крайней мере, пока. Кэп и Текс сидели на полюбившихся им камнях, что маленьким мыском вдавались в реку, смотрели на блики утреннего солнца в воде и слушали убаюкивающий плеск волн. А вода текла неспешно, как бы разговаривая сама с собой — то бормотанием волн, то журчанием небольших, возникающих в самых неожиданных местах водоворотов. Кэп продолжал восседать на плоском камне и неподвижно смотрел в одну точку, а Текс поднялся и ходил по галечному берегу, отыскивая плоские камешки, затем «пек блины» и считал отскоки:
— Двенадцать… Пятнадцать… у-у-у… всего три…
Внезапно Кэп поднял голову и, не отрывая глаз от играющей воды, сказал:
— Знаешь, у меня сейчас впервые появилась мысль, даже не мысль, а уверенность, что мы никогда отсюда не уйдем, — и повернувшись, посмотрел на друга. — И еще! Мне кажется, что Доку здесь нравится, — подумав чуток, поправился: — Ну, не то чтобы так уж нравилось, но он явно не торопится возвращаться. Ему здесь хорошо…
Текс оторвался от своих упражнений и заявил:
— В известной мере я согласен с тобой! Док единственный из нас занят делом. Делом, которое он любит. Он просто… как бы это сказать?.. а, вот: он не торопится! Не торопится возвращаться! Он набирается опыта, чтобы применить его, когда мы вернемся, — словно пробуя эти слова на вкус, произнес Текс — и, чуточку помолчав, закончил: — Не то чтобы он не хотел возвратиться — это чушь на постном масле, поверь! Он тоскует о сыне, о жене не меньше, чем мы, а мы все одинаковые, даже Монти, со своими наполеоновскими замашками. Забыл, как мы пели:
Нас четверо, но мы — одни!
И трое нас, мы вновь одни!
А коль останемся вдвоем,
Мы все равно одни.
Четверка преданных друзей!
И пусть весь мир,
Что пред тобой,
Грозит бедой,
Для всех одной,
Идет на нас войной,
Любой из нас не одинок,
Нас — четверо!!
И нам плевать на этот мир,
Что нам грозит бедой!
Ведь мир один, всю жизнь один,
А нас же четверо друзей —
Сейчас, Вчера и Навсегда!
Закончив, Текс вскинул вверх крепко сжатый кулак и громко, во всю силу своих легких крикнул:
— О-го-го!!!
— Ты чего разорался? — неодобрительно спросил Кэп, вставая с камня. — Тут же не наш мир, где мы, — Кэп усмехнулся, — были сильнее всех, здесь другой мир и другие законы, и мы их не знаем. Боюсь, не облапошили бы нашего Дока…
— А вот, кстати, и они, — проронил Текс, показывая рукой в сторону поселка, где вверху тропки показались Док с Дедом. — Сейчас все и узнаем. Смотри, — толкнул он рукой Кэпа, — морда-то какая хмурая у нашего врачебного академика!
— Да и дедушка невесел, — пробормотал Кэп.
— Чем порадуете?! — излишне энергично, а потому фальшиво воскликнул Текс, когда те подошли поближе.
— Да похоже, ничем, — откликнулся Кэп.
— Ну, не тяните, радуйте…
— В общем, так, — сказал Док, — чем дальше в лес, тем толще партизаны…
— Ага, ты еще вспомни это: «Партия сказала, комсомол ответил — есть!» — усмехнулся Текс. — Давай уж, выкладывай!
— А что давать-то? Было бы что хорошее, а так… — и, чуть помолчав, сообщил:
— Калган пришел к нам в первую очередь, конечно, вылечить ноги, но не только, — и в раздумье Док повторил, — не только! — Вздохнув, он продолжил:
— Дело в том, что в этот мир, — и Док махнул рукой куда-то в сторону, — пришли не только мы. Примерно за полгода до нас в Трущобах и около них стали появляться странные люди. В смысле, люди не откуда-то с севера или, к примеру, юга, а из другого мира, как мы, например, или Монти. Только были они совсем иные, очень странные: высокие, очень худые и крайне быстрые в движениях. Когда срывались с места, то порой их силуэт как бы размазывался на бегу. В общем, они ничего не просили, но ничего и не давали. Они вообще не вступали в контакты. Подозрительные и недоверчивые жители Трущоб расценили их как разведчиков какого-то врага, захватчика. Сначала Калган со товарищи думал, что они пришли откуда-то из дальних краев этого мира, и попытались захватить хоть одного пришельца, но все впустую — чересчур они были быстры.
— Быстрее пули? — с иронией спросил Текс.
— Да, быстрее, — ответил Док, — и не отвлекай, пожалуйста, не сбивай меня с мысли.
— Робятки, — укоризненно произнес подошедший Дед, — дело сурьезное, выслушайте, а потом уж вякайте! Лады?
— В общем, поймать ни одного лазутчика так и не удалось, но сумели выяснить, что они приходят и уходят в пещеру рядом с Трущобами. Кстати, она появилась только после взрывов. Вернее, она там всегда была, а взрывы просто открыли в нее вход. Так вот, по словам Калгана, пещера та была очень мрачной, и туда никто не ходил. И в ней жили пауки! Большие, величиной с кошку, и было там их превеликое множество. И когда обитатели трущоб поняли, что пришельцы приходят и уходят в пещеру, то стало ясно, что это люди из другого мира. Вскоре из пещеры в город пришла делегация, и все пришельцы были в белых одеждах — не одни мы такие хитрые! И на этот раз они были вполне обычные, не высокие и не худые — такие, как все мы.
