Гай Гэвриел Кей - Поднебесная
Мысли вызывали тревогу, проникали глубоко, сплетались со всеми другими тревогами в его мозгу, подобно нитям шелковичного червя, неаккуратно намотанным на катушку. А ведь он еще находился на границе, в крепости на краю империи. Что произойдет, когда он поедет на восток на своем гнедом сардийском коне, к блестящему, смертельно опасному миру императорского двора?
Тай беспокойно ворочался, слушая, как скрипит матрас и столбики кровати. Жаль, что здесь нет окна. Он мог бы постоять возле него, вдохнуть чистый воздух, посмотреть вверх, на летние звезды, поискать в небе порядок и ответы. «Как вверху, так и внизу, наша собственная жизнь – это отражение девяти небес».
Здесь он чувствовал себя запертым, боролся с дурным предчувствием постоянного заключения, ограничения, смерти. Кто-то пытался его убить еще до того, как стало известно о конях. Почему? Почему он оказался настолько важным, чтобы его убить?
Он резко сел, свесив ноги в кровати. Сон исчез в недостижимой дали.
– Я могу принести для вас воды или вина.
Ее слух должен быть необычайно тонким, и, наверное, она не спала.
– Ты – телохранитель, а не служанка, – ответил он через закрытую дверь. И услышал ее смех:
– Меня нанимали люди, которые почти не видели разницы.
– Я к ним не принадлежу.
– А! Зажгу предкам свечу в знак признательности.
Боги в небесах! Он к этому не был готов.
– Ложись спать, – сказал Тай. – Мы выезжаем рано.
Снова смех:
– Я проснусь. А вот если вы не сможете уснуть сегодня из-за страхов, завтра мы не сможем ехать быстро.
Он действительно не был к такому готов.
Наступило молчание. Тай остро чувствовал ее присутствие за дверью. Через мгновение он услышал:
– Простите меня, это с моей стороны самонадеянность. Примите мои извинения. Тем не менее, со всем уважением, вы могли отказаться от дара принцессы?
Тай думал о том же уже три дня. Но от этого ему было не легче слышать этот вопрос от другого человека.
– Не мог, – ответил он.
Странно говорить об этом через дверь и стену. Кто-нибудь мог подслушивать, легко. Но он в этом сомневался. Только не здесь.
– Это был подарок царских особ. Отказываться нельзя.
– Не знаю. Ее подарок может вас убить.
– Я это понимаю, – согласился Тай.
– Ужасно так поступать с человеком.
В ее голосе звучала юность и обостренное чувство несправедливости, но ее слова были правдой, в каком-то смысле. Принцесса этого не хотела. Ей даже в голову не пришло, что это может произойти.
– Они ничего не знают о равновесии, – сказала Вэй Сун из коридора. Она была воином Каньлиня; равновесие составляло суть их учения.
– Ты имеешь в виду тагуров?
– Нет. Царских особ. Повсюду.
Тай обдумал это.
– Я полагаю, царским особам нет необходимости думать о таком.
Снова молчание. У него было ощущение, что и она это обдумывает. Потом она сказала:
– Нас учили, что император в Синане служит отражением небес и правит от их имени. Равновесие наверху отражается внизу, иначе империя падет. Разве нет?
Это была его собственная мысль, пришедшая несколько минут назад.
В Девятом квартале были женщины – не много, несколько женщин, – которые могли так беседовать за вином или после занятий любовью. Но он никак не ожидал услышать это здесь, от каньлиньского телохранителя.
– Я имел в виду другое. Образ их мыслей. Как принцесса в Ригиале или любая особа императорской крови могут иметь представление о том, что может произойти с обычным человеком, если ему сделают такой экстравагантный подарок? Что в их жизни дает им возможность вообразить это?
– О! Да.
Он поймал себя на том, что ждет. И она продолжила:
– Ну, во-первых, это означает, что подарок этот – для них, а не для вас.
Тай кивнул, потом вспомнил, что она его не видит.
– Ложись спать, – снова повторил он, немного резко. И услышал ее смех – точно яркая вспышка в темноте.
Он представил ее себе такой, какой увидел в первый раз, с распущенными по спине волосами на утреннем дворе, только что вставшую с постели. Отогнал от себя этот образ.
В Чэньяо будут женщины и музыка. Через пять дней. Или через четыре? Если они будут ехать быстро?
Он снова лег на жесткую подушку.
Дверь открылась.
Тай сел, гораздо более резко, чем в первый раз. Схватил простыни, чтобы прикрыть наготу, хотя в комнате было темно. Из коридора вместе с нею не проник свет. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Вэй Сун поклонилась. Это был подобающий поступок, но больше ничего подобающего не было.
– Вам следовало запереть дверь на засов, – тихо произнесла она.
Кажется, ее голос изменился, или это его воображение?
– Я отвык это делать, – он прочистил горло. – В чем дело? Обход телохранителем комнаты? Мне ждать его каждую ночь?
Она не рассмеялась.
– Нет. Я… мне надо вам кое-что сказать.
– Мы и так разговаривали.
– Это конфиденциально.
– Ты думаешь, кто-то подслушивает? Здесь? Среди ночи?
– Я не знаю. Армия использует шпионов… В любом случае, вам нет нужды опасаться за вашу добродетель, господин Шэнь. – Резкость в голосе, намек на сарказм.
– А ты не опасаешься за свою добродетель?
– Клинок в моих руках.
Тай знал, какие грубые шуточки отпустили бы в Девятом квартале в ответ на это. Он почти слышал голос Яня. И молчал, ожидая. Возбуждение отвлекало его.
Она тихо сказала:
– Вы не спросили, кто заплатил мне, чтобы я выследила убийцу.
Внезапно он перестал отвлекаться.
– Каньлиньские воины не говорят, кто им платит.
– Говорим, если нам дают такие указания, когда нанимают. И вы это знаете.
Тай не знал. Он не достиг такого уровня за двадцать месяцев, проведенных у них. Он снова прочистил горло. Услышал, как она подошла ближе к кровати, почти невидимая в темноте. Ощутил ее дыхание и аромат теперь, когда она приблизилась. Интересно, подумал он, распущены ли у нее волосы? Сначала он пожалел, что здесь нет свечи, потом решил, что так лучше.
Она продолжала:
– Я должна была догнать этих двоих и убить ее, а потом проводить к вам вашего друга. Я ехала вслед за ними до вашего дома. Мы не знали, где вы находитесь, иначе я бы приехала прямо по имперской дороге и подождала их здесь.
– Ты поехала в дом моего отца?
– Да, но они опередили меня на много дней.
Тай слышал слова, падающие в темноте, подобно каплям воды с широких листьев после дождя, и чувствовал странное покалывание в кончиках пальцев. Ему представлялось, что он слышит другой звук: далекий звон храмового колокола среди сосен.
Он медленно произнес:
– Никто в Синане не знал, где я. Кто тебе сказал?
– Ваша мать и ваш младший брат.
– Не Лю?
– Его там не было.
