Юрий Никитин - Зачеловек
Виктория не сняла очки даже за столом, ведь смотреть вот так просто, как делали дикари, без специальных очков, такая же грубость и дикость, как, к примеру, схватить зайца, загрызть и пожирать, используя только руки и зубы. Точно так же, как зайца сперва нужно разделать специальными инструментами, затем приготовить по сложным рецептам, а потом есть изысканное мясо на красивом блюде, используя нож и вилку, приправляя перчиком, аджикой, чесноком и прочими специями, так же некрасиво и неэстетично смотреть на пейзажи, людей, здания, машины без специальных очков, обрабатывающих информацию и подающих ее, готовую к употреблению, то есть восприятию.
Олег перехватил ее испытующий взгляд, ответил примиряющей улыбкой. Виктория уже начала свое превращение в зачеловека: вмонтированный прямо в ухо микрофон, а крохотный ларингофон закреплен на голосовых связках, что позволяет вести переговоры беззвучно, сложная программа правильно расшифровывает колебания и переводит в слова. Правда, сам ларингофон великоват и дорог, и научиться им пользоваться непросто, потому в быт еще не вошел, но первые энтузиасты уже юзают вовсю…
Мрак придержал Тигги, сказал:, вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком. По комнате растекся бодрящий запах кофе. Тигги сияла и гордо смотрела на Викторию, та отхлебнула осторожно, посмаковала, кивнула одобрительно:
— Прекрасно! Хоть что-то мужчины умеют. Научите нашу милую Тигги. А то пьет всякую дрянь, думая, что так цвет лица будет лучше. Хуже того, и друзей таким же пойлом пичкает.
— Кофе вреден, — сказала Тигги обиженно. — От него лицо желтеет. Ой, нет, это от морковки желтеет, а от кофе — коричневеет.
— Ну да, — согласилась Виктория. — А от салата — зеленеет.
Олег улыбнулся, а Виктория с отвращением взглянула в сторону телепанели, пробормотала:
— Черт знает, что такое… Почему ты всегда включаешь эту муть?
Мрак оглянулся, Олег по отблеску на противоположной дверце шкафа составил картинку, довольно отвратительную, и бодрую надпись над нею: хмыкнул, посмотрел на Викторию. Вид ее был грозен.
— Не любите? — спросил он с сочувствием. И подумал, что Тигги права, ее подруга слишком ригористична. — Хотя, вы правы, это трудно любить.
— Любить? — проговорила она с холодным гневом. — Знаете ли, можете считать меня кем угодно, но я бы прямо сейчас отправляла этих людей в газовые камеры! И не надо смотреть на меня с таким ужасом!
Он чуть раздвинул губы в усмешке.
— Не надо ощетиниваться. Я такое же чудовище. Просто вы слишком опережаете других, вот на вас и смотрят так. Но через несколько лет ваши оппоненты будут повторять ваши слова, как свои.
Она переспросила с недоверием:
— Да? Хорошо бы. А что буду говорить я? Каков ваш прогноз?
Он подумал, ответил осторожно:
— Дело даже не в прогнозе… Одна мысль пришла. Пойдемте на балкон, там лучше думается.
Виктория оглянулась на хохочущих Мрака и Тигги, поморщилась.
— Вы правы, здесь шумно.
С утра мелкие тучки часто закрывали солнце, и город то погружался в полумрак, то блистал входящими в моду зеркальными стенами. По снова и снова расширяемым улицам безостановочно струятся потоки автомобилей, компьютерная навигация заранее предугадывает возможные пробки и направляет часть машин по боковым улицам, по четвертому, пятому или шестому кольцу, автомобили поспешно устремляются в туннели или хайвеи, город окутан густой информационной сетью, чувствуется присутствие огромных энергий.
Олег держал в руке чашку с кофе, она снова полна, Виктория озадаченно подумала, что какой-то сбой в ее восприятии: кофе выпили все, она видела, но этот человек с суровым и невеселым лицом снова подносит чашку ко рту, делает большой глоток. Взгляд зеленых глаз устремлен поверх крыш ближайших домов.
— Здорово, — сказал он со странной интонацией. — А ведь совсем недавно здесь носились, потрясая копьями, одетые в шкуры люди… Вон там к берегу лепились крохотные избушки, а здесь шумел дремучий, не проходимый ни для конного, ни для пешего лес. А потом выросли дома побольше, появились повозки, коляски, кареты, и вот уже не успели глазом мигнуть, как автомобили на газовом топливе!
Она скупо усмехнулась:
— Как у вас все просто. А по мне, так каждый год тянется, тянется, тянется, никак не может переползти из зимы в весну, а из весны в лето… Вы не археолог?
— Нет.
— А похоже.
— Почему?
— Очень красочно расписали, как здесь древние люди жили. Я прямо их ощутила, даже увидела.
Он отмахнулся:
— Пустое. У вас просто яркое воображение. Стимуляторы используете?
— Да, — ответила она спокойно и посмотрела с вызовом. — Это плохо?
— Нет, конечно, — ответил он. — Я вас разочаровал? Простите… Вы так красиво ощетинились, готовы к драке, а я не подставился.
— Вы в самом деле полагаете, — переспросила она с некоторым удивлением, — что это хорошо?..
— Я же сказал.
— А вы сами…
Он покачал головой:
— Не пользуюсь. Но вовсе не потому, что я зеленый или алармист, как вы подумали. Нет, просто мой мозг и так работает… почти на полную мощность.
Она прямо смотрела ему в лицо.
— Судя по материалам о мобагрессии, это так. Но как вам это удается? Я что-то упустила?
Он замялся в затруднении, она смотрит на него с жадным вниманием, в глазах мольба: ну скажи же, что еще сделать? какой имплантат вживить, какие допинги использовать, чтобы стать еще сильнее, разумнее, ближе к будущему, которое, конечно же, светлое, чистое, радостное, без всей этой грязи и мерзости, что составляет большую часть нынешней жизни.
— Нет, — ответил он и тоже посмотрел ей в глаза прямо. — Вы сделали все правильно. И все новинки перехватываете вовремя, одной из первых… которые выпускаются для широкого пользования.
Она чуточку отшатнулась, глаза расширились. После скомканной паузы произнесла:
— Для широкого… вы хотите сказать, что вы из тех, кто опробует первые образцы?
Он помедлил, ответил осторожно:
— Можно сказать и так. Я не могу сказать больше.
— Я понимаю, — прервала она. Лицо вспыхнуло радостью, глаза заблестели. — Я понимаю, но как вам повезло!
Он сдвинул плечами.
— Почему? Многие полагают это опасным.
— Да пусть даже так, — снова прервала она. — Но разве не самое увлекательное быть на острие прогресса? Скажите, что вы испытываете?
Олег помолчал, из комнаты за их спиной раздался взрыв смеха: звонкий игривый — Тигги и могучий довольный рев Мрака. Послышался звон посуды.
— Проверяем очень опасную вещь, — проговорил Олег. — Но прежде чем ее получит человечество, надо решить массу застарелых и запутанных проблем. И прийти к этому… скажем, могуществу и готовыми, и с какой-то страховкой.
