Алан Нукланд - Эпоха Полтины. Декста Квинта (СИ)
- Ну как он? - Кейн повернулся к Бэну, вытирающему палец об штанину наёмника.
- Не очень. - Он поднялся. - Сейчас схожу за инструментом и вернусь.
- Слыхал? Сейчас Костоправ тебя подлатает. Ты главное до лагеря дотяни.
- Брустер, кончай эту слюнявую канитель, - Мартло облизнул потрескавшиеся губы. - Ты лучше расскажи, что здесь произошло?
- А ты ничего не помнишь?
Наёмник покачал головой.
- Ни шиша. Только то, что встал на берегу, а потом будто провалился в саму Бездну. Когда очухался - лежу тут весь в кровище. Что это было?
Кейн задумчиво посмотрел в сторону моря. Значит, удар по мозгам был настолько сильный, что даже пуля не смогла вырвать из погружения в этот... транс. Тогда можно считать, что им с Бэном повезло вдвойне.
- Да ничего особенного, приятель, просто...
Его прервал подошедший Костоправ:
- Наклонись чуть в сторону, Брустер.
Кейн подчинился и краем глаза заметил дуло пистоля. Прогремел выстрел, эхом раздавшийся у него в ушах. Голова Мартло дёрнулась и из раздробленного лба хлынула кровь.
- Во имя бездны! - взревел Кейн, вскочив на ноги и прижав ладонь к уху. - Зачем ты это сделал?!
Бэн швырнул пистоль на колени Мартло и бесстрастно ответил:
- Пуля разорвала ему желудок, он бы не дожил и до рассвета. Так что я избавил его от страданий. - Костоправ некоторое время рассматривал труп, а потом перевёл взгляд на Кейна: - Не поможешь?
- Да пошел ты!
Бэн пожал плечами и взялся за ноги мертвеца.
Когда с телами было покончено, они накрыли их всем, что только могли найти. Останки же зеркального закопали в отдалении и на месте захоронения сложили груду камней, чтобы при необходимости его можно было легко отыскать.
С лошадьми было сложнее - пришлось постараться, чтобы найти их в кромешной темноте. И Кейн, наверное, бросил бы это пустое занятие, отложив его до утра, если бы не Бэн. Он безошибочно определил направление и вскоре нашел всех коней, которые сами же пошли ему на встречу.
- А животина-то тебя любит, - заметил Кейн, но Бэн оставил это высказывание без внимания, взяв под уздцы своего гнедого.
- Куда теперь?
Брустер с кислым видом огляделся.
- Никуда. Найдём место для ночлега и дождёмся, когда хоть немного посветлеет. А то в этом мраке мы обратного пути точно не найдём. - Он поднял фонарь повыше и пересчитал лошадей, которых оказалось пятеро. - Это что, конь сержанта?
Костоправ тоже заметил "новичка" и подошел к нему.
- Да, - ответил Бэн после осмотра, - он самый.
- Давай разведём костёр и посмотрим содержимое его седельных сумок. Может, узнаем, чем именно здесь занимался Клавис.
Расчистив место для стоянки и заготовив сушняк, они обложили костровище камнями и Кейн, достав из сумки трутовицу - магифакт в виде небольшой палочки, внутри которого был заключен младший огненный дух - надломил её и запалил костёр. Когда сушняк загорелся, он побросал в пламя сухие ветки и найденный можжевельник. Кейн бы предпочёл не тратить трутовицу, но они находились слишком близко от воды, из-за чего влажный холод буквально продирал до костей. А так они были обеспечены горящим пламенем на всю ночь.
Подкрепившись разогретой на костре пищей и обработав имеющиеся раны, Бэн подсел вплотную к костру и, накрывшись попоной, задремал, в то время как Кейн принялся за седельные сумки Клависа. Но обследование вещей сержанта результатов не принесло: ни бумаг, ни денег, ни магифактов. В общем, не было ничего, что могло бы дать ответ на вопрос - кем были эти зеркальные солдаты.
"А жаль. - Кейн плотнее закутался в попону. - Сама по себе информация о том, что офицеры Эгиды занимаются работорговлей, безусловно понравилась бы Шэмиту, но было бы намного, намного интереснее, если бы я нашел связь с Арта-Игни. Если, конечно, в этом замешана Арта-Игни, - тут же поправился он. - И ещё этот Гарн... Кем он был? На кого работал? Ведь фраза: "я ищу свинцового капитана" наверняка является кодовой. Уголовный Розыск Акмеи? Альянса? Внутренняя разведка Эгиды? Или кто покруче? Может, в его табуле найдётся ответ."
Достав из сумки магифакт, он поправил выскочивший из разъёма арканит, и активировал его. Кейн опасался, что информация на мемолите будет зашифрована, но дымчатое стекло терсека услужливо предоставило ему доступ к своему содержимому. Но, как оказалось, не ко всему - часть записей действительно была скрыта. Изучение же оставшегося ничего не дало - какие-то непонятные графики, формулы и записи:
"... у В.Э. из группы "К" было выявлено нарушение в ИМИ, что временами приводит к неконтролируемому выбросу ВКРД. Всё это способствовало получению В.Э. статуса "нестабилен" и, по прогнозам, могло привести к ранней смерти в результате развития гнилодоны."
Кейн хватался за любое понятное ему слово, но, как бы не напрягался, яснее картина не стала. Хотя он где-то слышал про "нестабилен" и "гнилодону". Вот только где?
Он не замечал, что вынырнувший из дрёмы Бэн внимательно наблюдает за его манипуляциями, пока тот внезапно не спросил:
- Откуда ты так много знаешь о магифактах?
Кейн поднял на него рассеянный взгляд.
- Я же был разведчиком-диверсантом, Костоправ, и я был обязан быть в курсе последних новшеств, - он криво усмехнулся. - Нас старались снабжать свежими разработками в первую очередь. Но у этой медали есть и другая сторона - мы фактически считались добровольцами, тестирующими прототипы, которые в любой момент могли сработать не так, как надо. И знаешь - мы не были против. Всё что угодно, лишь бы победить вас, имперцев.
Костоправ фыркнул.
- У нас тоже было что-то подобное.
- Ты об "одержимых"? - судя по его лицу, Кейн попал в десятку. - Не назвал бы их "добровольцами". Куски мяса, брошенные на убой.
- Не говори о том, чего не понимаешь, Брустер. Не строй из себя знатока имперской жизни.
- Да, ты прав, очень многое осталось за гранью моего понимания. Но одно я знаю точно - все мы, в конечном итоге, оказались брошены на убой. Это то, что нас объединяет.
- Нет, - возразил Бэн. - Нас объединяет только взаимная ненависть и ничего больше.
Кейн не стал возражать. Да и зачем? По большей части Костоправ был прав - колонисты считали и продолжают считать Старый Мир деспотичным обществом, устаревшим и потому обреченном на уничтожение, тогда как имперцы именуют колонистов отребьем без веры и закона, общество которых построено на вседозволенности и еретических постулатах. И Колониальная война в итоге приняла более глубокий смысл, чем имела в начале.
