Лин Картер - Конан Бессмертный
Первое сражение состоялось на зеленых лугах Пуантена. Неистовая атака зингарцев была остановлена хладнокровными воинами из Гандерланда, боссонские же лучники заставили рыцарей Панто повернуть назад. Не успел Панто начать вторую атаку, как Конан поднял свою кавалерию. Возглавили ее гвардейцы аквилонского короля — Черные Драконы. Во главе воинства скакал сам Конан, ратная слава которого защищала его лучше всякой кольчуги.
Зингарцы пустились в бегство, они отходили в Зингару по Пуантенским топям. Разгневанный Конан направил свое воинство по другой дороге. На Поле Черепов, что лежало к югу от Алиманы, армии снова сошлись. Конан наголову разгромил противника, в живых осталось всего несколько зингарцев. Мечтанья Панто утонули в море крови.
На холме, возвышавшемся над усыпанным трупами полем, стоял огромный шатер. Над ним развевалось черное знамя с золотым львом — знамя короля Конана. У подножия холма стояли шатры рыцарей, в одном из которых расположился пуантенский дворянин. Старый граф Троцеро Пуантенский пытался умерить боль вином, в то время как врачи перебинтовывали его раны.
Солдатские палатки стояли на поле. Утомленные воины грелись у костров; многие уже спали. Кое-где солдаты разыгрывали в кости свои боевые трофеи — позолоченные щиты, островерхие шлемы и мечи с богато убранными рукоятями. На рассвете они должны были направиться в глубь Зингары с тем, чтобы положить конец раздиравшим ее распрям и возвести на пустующий престол своего наместника.
Перед королевским шатром с мечами наголо стояли Черные Драконы, охранявшие покой своего повелителя. Однако Конану в эту ночь спать не пришлось. В шатре были зажжены все фонари. Вкруг складного походного стола, инкрустированного слоновой костью из далекой Вендии, сидели походные командиры. На столе были разложены карты. Король готовил своих офицеров к походу.
Ратного опыта ему было не занимать, — вот уже пятьдесят лет минуло с той поры, как он появился на свет на поле брани. Время посеребрило его некогда черные волосы; изуродованное шрамами лицо было изрезано глубокими морщинами. Годы скитаний в дальних странах не прошли для него бесследно, однако былой силы он еще не утратил, да и синие глаза его горели все так же ярко.
Не отрывая взгляда от карты, Конан приказал принести вина. На полученные в бою раны он не обращал никакого внимания, хотя другого они надолго вывели бы из строя. Пока Конан беседовал с офицерами, оруженосцы подносили ему блюдо за блюдом, а врач осторожно промывал и перебинтовывал его раны.
— Этот рубец придется зашивать, мой господин, — тихо сказал хирург.
— Валяй! Если буду ругаться, не обращай на меня внимания. Паллантид, скажи-ка, каким путем лучше всего идти в Стигию?
— Этим, мой господин, — ответил генерал, ткнув пальцем в карту.
— Эге… Я здесь уже бывал. Этой самой дорогой я ушел от колдуна Ксальтотуна…
Конан надолго замолчал. Подперев кулаком голову, он предался воспоминаниям. С той поры как он сразился со страшным колдуном из Ахерона, прошло уже пятнадцать лет. И тут Конана посетила странная мысль. Герцог Панто считался коварным и умелым воином, однако в последнее время он вел себя как безумец. Лишь последний глупец или человек, окончательно сошедший с ума, мог напасть на одну из самых верных и сильных провинций Конана. Конан, сошедшийся с Панто в бою и страшным ударом раскроивший ему череп, не назвал бы его ни глупцом, ни сумасшедшим.
Ему вдруг подумалось, что за Панто кто-то стоит, чья-то незримая рука управляет действиями зингарца. Киммериец чувствовал, что дела обстоят не так просто, как ему представлялось вначале. Похоже, и здесь не обошлось без колдовства.
2
Вестник судьбы
Капитаном Королевской гвардии в эту ночь был уроженец Кофа Амрик; в златостенную Тарантию его привели легенды о силе и отваге короля Конана. Черные Драконы величали Амрика Быком, ибо он был силен, отважен и неистов в бою. Амрик был широк в плечах и говорил басом. Как и большинство обитателей Кофа, он был смугл. Вьющаяся черная борода говорила о том, что в нем была частичка шемской крови.
К королевскому шатру поднимался маленький человечек в грязных белых одеждах. Его смог узнать только Амрик.
— Клянусь пламенем Молоха! — воскликнул капитан. — Если это не друид из страны пиктов, можете считать меня евнухом! — Переложив меч в левую руку, Амрик поднял правую руку в предупредительном жесте.
Человечек засмеялся, продолжая идти вперед как ни в чем не бывало. Его слегка пошатывало. Амрик решил, что друид пьян.
— Твой грех раскрыт, Амрик из Хоршемиша! — внезапно услышал он.
Амрик грязно выругался, помянув имена всех восточных божков. Он заметно побледнел, на лбу выступили капельки пота. Гвардейцы изумленно посмотрели на него, ибо знали о его мужестве и честности, и перевели глаза на странного незнакомца.
Этот пожилой человечек выглядел совершенно безобидно. Он был почти лыс; с бледного дряблого лица на них взирали водянистые голубые глаза. Ноги его были тонкими, как у птицы. Откуда здесь мог появиться этот человечек, было совершенно непонятно, — на воина он явно не походил.
— Бык, да он знает тебя! — проревел светловолосый Ванр. — Дедуля, о каких это грехах ты говоришь. У него что, ребенок где-то на стороне, или, может быть, он задолжал в питейной лавке столько, что и герцогу за него не расплатиться?
Стражники захохотали, но Амрик тут же прикрикнул на них:
— Попридержите свои языки, выродки!
Повернувшись к человечку, что с ангельской улыбкой стоял опершись на посох, капитан поклонился ему и снял с головы свой шлем.
— Чем я могу быть вам полезен, святой отец? — неожиданно вежливо обратился он к старичку, хотя на языке у него были совсем другие слова.
Амрик не забыл урока, полученного им в те времена, когда он служил в Боссонских Пределах. Там он не единожды убеждался в том, что тщедушные людишки в белых одеяниях, таких же, как у этого старичка, обладают чудовищной силой. На головах эти люди носили золотые обручи, свидетельствовавшие об их сане, в руках же у них всегда был дубовый посох. Это были друиды, жрецы лигурийцев. Светлокожие лигурийцы жили небольшими кланами в стране пиктов вместе с ее коренными жителями, что были ниже их ростом и смуглее. Лигурийцы и сами были варварами, пикты же рядом с ними казались настоящими дикарями. Дикари эти не боялись ни бога, ни черта, однако к друидам относились крайне уважительно.
— Я должен переговорить с вашим королем, прежде чем он ляжет спать, — ответил друид и тут же добавил: — Я — Девиатрикс, верховный друид страны пиктов. Передай своему королю, что я пришел к нему из Великой Рощи и принес с собой послание. Владыки Света повелели мне принять участие в судьбе их слуги Конана.
