Лилиан Трэвис - Сожжённая страна
— Скажи ка лучше, — поинтересовался варвар, которому, наконец, удалось вытащить ее из воды, — откуда ты все вот это знаешь? Я имею в виду — как обращаться со всеми этими зеркалами и как заставить песчаную бурю повернуть обратно?
— Никто меня этому не учил, — пожала плечами девушка. — Просто вспомнила и все. Наверно, всегда знала.
После ужина, который показался путешественникам верхом роскоши, они устроились на ночлег. Нифата — в самом безопасном углу, а Конан — у двери, готовый проснуться при малейшем шорохе. Но эта ночь, как и первая, которую он провел в этом оазисе, прошла спокойно. Они были здесь единственными живыми существами.
А на следующее утро, выглянув из дома, они заметили, что жизнь медленно возвращается в этот оазис. Вокруг крохотного прудика среди давно высохшей бурой травы поднимались тоненькие зеленые росточки, а деревья уже не выглядели такими безжизненными.
Северянин усевшись в тени, пытался вычертить на земле карту. Значит, через три дня пути на полночь от Акита их застала песчаная буря, не менее двух дней он добирался до этого оазиса… Судя по всему, до ближайшего караванного пути слишком далеко, чтобы можно было добраться пешком, да еще отягощенный грузом и со спутницей, значительно уступающей по силе и выносливости. Но не могут же они вечно оставаться в этом месте. Вода — это хорошо, но кроме нее требуется еще пища, а взятые с собой припасы скоро закончатся.
Как будто услышав мысли Конана, Нифата подошла к нему с каким-то свертком:
— Скажи, мог бы ты укрепить это на крыше или на вершине дерева?
— Что там у тебя? И зачем тебе эта штука?
Бывшая жрица Ушедшей Богини достала хрустальную пирамидку величиной с голову ребенка.
— Когда солнечные лучи попадут на ее поверхность — хрусталь засияет. Свечение будет видно издалека и караванщики захотят посмотреть, что здесь такое, — пояснила девушка.
В который раз поразившись сообразительности своей спутницы, Конан осторожно взял у нее сверкающую вещицу и полез на полуразвалившуюся стену сторожевой башни.
Он вспомнил рассказ старого моряка, случайно услышанный в одной из таверн Аграпура. Пострадав от страшного шторма, они пытались привлечь внимание тех, кто мог оказаться рядом. Для этого зажгли самый большой светильник, попеременно то закрывая, то открывая его. Почему бы не поступить так же с хрустальной пирамидкой? Подставив одну из ее граней солнечным лучам, Конан на несколько мгновений прикрыл ее ладонью, затем проделал это еще раз и еще.
Дневное светило только начало клониться к закату, когда старания киммерийца увенчались успехом. На горизонте он увидел цепочку вьючных дромадеров, которые направлялись прямо сюда. Помахав пирамидкой над головой, и убедившись, что караван не собирается сворачивать в сторону, варвар спустился на землю.
Насколько можно судить, он не ошибся, не позволив отговорить себя от путешествия в Аренджун в свите благородной дамы. Он устроит себе отдых на славу, а затем направится дальше — в Аргос, Зингару или куда-нибудь еще. Разумеется, он поручит кому-нибудь заслуживающему доверия позаботиться о Нифате, а то девушка, так мало знающая о жизни в цивилизованных местах слишком легко может нажить себе неприятности.
* * *
… Пожалуй, в одном я совершенно уверен, — подумал Конан, покачиваясь на спине дромадера, — в ближайшие несколько лун я не желаю видеть песка — ни белого, ни черного. Вообще никакого. И, хвала Крому, у меня есть для этого все основания.
И он с ухмылкой потрогал туго набитый мешок, притороченный к седлу.
