Крис Уэйнрайт - Ветер бездны
— Змея! — похвалил девочку Талгат. — Теперь быстро к нашим, может, нужна помощь!
Они бросились к месту, где стоял шатер. Оттуда неслись громкие крики и шум борьбы. Соня оказалась права: жадность Удода, не захотевшей снабдить никого из своих мечом или саблей, дорого обошлась троим мальчишкам. Их неподвижные тела виднелись почти у самого костра. Но силы все-таки были неравны — пять человек, не вполне очнувшиеся со сна, пусть и неплохо вооруженные, против десятка ловких, умеющих работать кинжалом молодых разбойников.
Главарь, услышав вопль раненного Косым дозорного, не раздумывая, кинулся на другого, а подоспевший Гафур добил бешено сопротивляющегося караванщика. Но спасая главаря, он подставил спину выбежавшему из шатра воину. Парнишка только и успел, что обернуться… Его тело лежало среди тех, кому сегодняшней ночью повезло меньше всех, а лицо было располосовано мечом. Соня узнала беднягу лишь по одежде.
Девочке на мгновение стало жаль его, хоть он всегда и задирал их, городских, да и вообще казался ей весьма неприятным, злобным типом. Потери шайка понесла из-за того, что несколько замешкались те парни, в чью задачу входило перебить караванщиков, отдыхающих в шатре. Главарь, возбужденный и довольный, властно отдавал распоряжения:
— Быстро собирайте поклажу! Где эти, с лошадьми?
Соня, поймав в отблеске костра его взгляд, внезапно поняла, что Удод нимало не огорчен гибелью своих подельников. Его сейчас занимали только размер добычи и стремление поскорей покинуть разоренную стоянку.
— Почему не дождался третьего свистка, засранец? — напустился он на Косого.
— Понимаешь… — начал оправдываться Талгат, — он сам…
— Молчать! Завтра разберемся! Присоединяйся к остальным! А ты, — он кивнул Соне, — побудь рядом, может быть, еще понадобишься. Мальчишки, подгоняемые криками Удода, носились как нахлестанные, подготавливая к перевозке вьюки и упряжь.
— Клык! Клык! — крикнул Удод.
Бегущий мимо них Волчий Клык резко остановился.
— Проверь у всех карманы и кошельки! — Приказал главарь. — И у наших тоже, — усмехнулся он, и в его глазах Соня вновь уловила зловещий блеск, — им ничего больше не понадобится. Лошади, где лошади? — снова заорал он.
В тот же миг послышался топот копыт, и на поляну влетели верхами Хункар и трое других, каждый вел за собой в поводу двух-трех коней.
— Не торопишься, растяпа! — Предводитель шайки раздраженно накинулся на Хункара.
— Да мы…
— Скорей грузите, — отмахнувшись от его объяснений, приказал Удод, и все бросились навьючивать поклажу.
— Ха! — Он довольно потер руки. — Теперь нас на трех человек меньше и каждому как раз достанется по верховой лошади. Сумеешь добраться до города в седле? — Главарь повернулся к Соне.
Девочка усмехнулась. Хункар подставил кулак, и она легко взлетела на спину серого жеребца, которого подвел кто-то из мальчишек. Поймала ногой стремя и спокойно наблюдала сверху, как Волчий Клык ссыпает в поставленный главарем мешочек улов, добытый из карманов и кошельков убитых.
— Держи, Рыжая! — Удод кинул добычу девочке. — Отдашь потом, когда спрошу. По коням! — гаркнул он, увидев, что лошади навьючены.
Глава II
Удод вскочил на рыжую кобылу и медленной рысцой тронулся вперед. Остальные двинулись за ним цепочкой. Назначенные главарем вели в поводу вьючных лошадей; трое, среди которых оказалась и Соня, замыкали колонну.
— Как же так? — наклонившись к Хункару, спросила она тихим шепотом, чтобы не слышали другие. — Наших мальчишек даже не закопали…
— А! — пожал плечами брат. — До утра шакалы и гиены только кости оставят и от наших, и от караванщиков… пустая забота. Потратим время, а за это головой поплатиться можно.
Соня, с сомнением покачав головой, ослабила повод своего коня и поскакала вперед. Все ехали молча, но лица мальчишек горели от возбуждения, события прошлой ночи еще не отпускали их.
Когда подъехали к городу, Удод повел своих спутников прямо к пролому в стене, за которым начиналось бесконечное нагромождение лачуг Ослиной пустоши. Они проехали несколько пустынных в это раннее время проулков, и Удод остановив свою лошадь, соскочил на землю. Тут же приотворились большие ворота какого-то двора. Их явно ждали, и все поспешно двинулись внутрь…
Человек в плаще с капюшоном немедленно: затворил тяжелую створку. Он подошел к главарю, и Соне показалось знакомой походка этого мужчины. Когда тот, отбросив капюшон, обменялся с Удодом несколькими словами, она чуть не вывалилась из седла — это же отец Талгата!
— Быстро спешивайтесь, расседлывайте лошадей, снимайте поклажу, — негромко, но четко велел Удод.
Мальчишки засуетились, исполняя приказ. Соня, спрыгнув с жеребца, подошла к Талгату:
— Ты знал?
— А ты как думала! — довольно осклабился тот. — Если большой улов, мы почти всегда привозим его моему отцу, — добавил он.
— Он знает, что я с вами?
— Этого я ему не говорил, клянусь всеми богами! — горячо заверил ее Косой. — Ты отойди в сторонку, за лошадей, может, он тебя и не заметит.
Совет припоздал. Рашмаджан направился прямо к сыну, но, не дойдя пару шагов, увидел Соню и остановился, как вкопанный:
— Ты? — не сказал, а скорее прохрипел Рашмаджан.
Видимо, от великого изумления он на миг потерял голос.
— Да, — просто сказала Соня. — Чего ж тут удивительного? Вон твой сын и мой брат, — он указала на Хункара, который поблизости снимал вьюки, — занимаются этим промыслом, а почему мне нельзя? Что тебя так поразило? Я ничем не хуже их!
— Но ты… — Он подумал немного, подбирая подходящее возражение, но, не найдя другого, вынужден был сказать: — Ты же девочка!
— Девочка, мальчик — какая разница? — усмехнулась Соня. — Важно, чтобы человек был подходящий, с головой на плечах, да и руки росли, откуда следует. Так ведь, Талгат? — повернулась она к Косому.
— Верно, отец! — подтвердил ее приятель. — Рыжая сегодня мне жизнь спасла. Если б не она, тот караванщик, видят боги, проткнул бы меня саблей. Я тебя еще не успел поблагодарить. — Он с восхищением посмотрел на Соню. — Значит, судьба, — вздохнул Рашмаджан. — Меня когда-то спас твой отец, а моего сына — ты… Наша семья в неоплатном долгу перед вами!
— Так это правда? — спросила Соня.
— Что «правда»? — насторожился собеседник.
— Что ты и мой отец… — начала девочка, но Рашмаджан, не дослушав ее, повернулся к сыну, удивленно вращая глазами:
— Все разболтал, паршивец? — Он с размаху влепил сыну крепкую затрещину. — Зря ты его спасла, — усмехнулся он Соне, — болтунов убивать надо! Точно тебе говорю!
