Юрий Никитин - Мрак
— Ты говоришь о Горном Волке, Руде, Урюпе и Медее?
Он опустил руки, в глазах все еще блистал гнев:
— Ага, понимаешь? Кроме этой четверки могут быть и другие. Ты можешь представить себе, чтобы лазутчики Артании не вмешались? Царь Артании спит и видит все земли в своем кулаке!
— Как мечтал и Додон, — сказала она. — Как мечтает наверняка и царь Славии. Но что мы можем?
— Я уже сказал.
— Нет.
Он бросил на нее взгляд полный жалости. Похоже, подумала со страхом, Голик уже не ожидает видеть ее живой.
Глава 9
Когда Мрак вышел из покоев Светланы, стражи уставились на него с опаской. Разговор прервался. Потом один вспомнил легенду о древних волках-телохранителях. Они сопровождали, если верить кощюнникам, богов Войдана и Хорса, охраняли детей царей древности. Возможно, один из этих волков как-то дожил до наших дней? Встретив Светлану, ощутив ее царскую кровь и бросился на помощь?
Мрак, видя подозрительные взгляды, сел на пол, с наслаждением почесался задней ногой за правым ухом. Это было так приятно, что вовсе забыл о стражах, чесал с остервенением, скосорылился, натягивая кожу, чтобы стало больше места для сладкого чеса.
Страж бросил с облегчением:
— Какой там спутник богов! Просто здоровенный пес.
— Волк! — поправил другой.
— А что волк, что пес — все равно. Я знаю села, где вместо собак заводят волков. Они преданнее, стерегут лучше. За хозяина жизнь отдадут скорее, чем собаки.
— Ну ты уж совсем, — оскорбился тот. — Моя собака да за меня...
— Согласен, согласен, — поспешно сказал первый. — Просто я сказал, что волки еще глупее и честнее собак, те чему-то от нас научились, и потому стоит держать именно их. Если, конечно, научиться с ними ладить.
Мрак кончил чесаться, широко и с наслаждением зевнул, показав страшные клыки, громко испортил воздух и разлегся на ковре, загородив выход. Стражи, зажав носы, поспешно удалились в другой конец зала. Один вытащил крохотную баклажку, вытряхнул на себя и разбросал вокруг капли душистого масла.
Умасливайся, подумал Мрак хмуро, умасливайся. Тоже мне, мужчины. Только и пользы, что от их болтовни многое стало понятнее. Еще Олег, мудрый волхв, говаривал, что ежели не хочешь умереть от жажды, научись хлебать из любой посуды. То-исть, и у дурака можно чего-то да позаимствовать, ежели внимать с толком.
Сразу же за покоями, в которых располагалась царевна, слышался сладкий голос певца. Мрак высунул голову в приоткрытую дверь. Иваш был в красной рубахе, кудрявые волосы блестели от масла, он расчесал их красиво и благообразно. Перед ним стояли, опершись на копья, три стража. Не похоже, что глухие, но Иваш пел громко, вдохновенно, на дверь царской дочери бросал частые быстрые взгляды:
— ...и, гонимые могучим богом, три брата бежали в разные стороны. Старший брат Яфет с женами и детьми — ай-да люли! — устремился на север. И шел он долго, через степи, горы, долины. И когда уже воздух стал холодным, все да узрели сверкающую стену Льда, что перегородила мир! Лед медленно таял под жаркими лучами солнца, с него бежали потоки талой воды, размывали землю, но сама стена Льда была высотой с версту, не меньше, и сердце Яфета застыло в страхе и отчаянии.
Один из стражей прервал зычным голосом:
— Слава Додону, что превзошел стойкостью своего прародителя!
Голоса двух других вяло подержали:
— Додон крепок и неустрашим!
— Великий царь нигде не дрогнет!
За столом разве что, подумал Мрак зло. Видели бы своего царя, когда тот и штаны намочил...
А голос певца, переждав волну хвалы, взмыл к низкому потолку, зазвенел, забился как муха о бычий пузырь в окне. А Мрак, внимательно слушая, видел как остановился в отчаянии Яфет, ибо те земли, которые ему выпали по жребию, были накрыты этой чудовищной льдиной! И не было ей ни конца, ни края! Отправил конные отряды, дабы проверить где льдина кончается, но прошли недели, а гонцы все скакали как выпущенные стрелы в одну сторону. Снова метался в страхе, едва не наложил на себя руки, видя тщетность всей жизни, но явился верховный волхв и рек, что Великий Лед уже отступает под ударами огненных стрел Солнца! И велел Яфет сменить богов ночи, которым поклонялись доныне, богом Солнца, ярым Ярилой, которого раньше ненавидели и боялись все, кто жил в жарких странах.
И пошел Яфет с людьми вослед за отступающим Льдом. Шли по колено в воде и грязи, плыли на плотах и лодках, пробирались через величайшее из болот, что образовалось на месте Льда. Так шли не годы, а столетия. Но в старину люди жили долго, Яфет прошел тысячи верст по болотам, пока не велел остановиться со словами: се бысть нашей земле! И начали строить дома среди болот на высоких столбах, кормились рыбой и болотными тварями... Но прошли еще сотни лет, болото подсохло, стада перелетных гусей занесли на лапах семена деревьев, а еще — прилипшую икру рыб, жаб и прочих болотных тварей.
Состарился Яфет, но жила в нем огненная душа богоборца: ударил в могучий дуб, расколол и вошел в него со словами, что выйдет в тот день, когда снова прийдет время довершить начатое! Мало кто понял его слова...
Среди многих сыновей Яфета великой доблестью блистали четверо: Гог, Панас, Остап и Тарас. Каждый хотел править, другим не уступал, и дабы не стрясалось распрей, их новую землю разделили на четыре равные части. Панас назвал свою часть Артанией, Остап — Славией, Тарас — Куявией, но Гог, самый яростный и непримиримый, не согласился с решением отца. Но и воевать с ним не стал, просто отказался от своей части, взял жен и детей, удалился еще дальше на север Гипербореи. Там, среди обледенелых скал и замерзших рек его след потерялся. А после непонятного ухода Яфета его сыновья пытались подгрести все земли под себя, или хотя бы прихватить ту, что принадлежала Гогу. Но силы были равны, к тому же каждый, опасаясь братьев, старался больше укрепиться в своих землях, а уж потом пытаться захватить их земли.
Мрак вздрогнул, когда грубый голос проревел зычно:
— Но больше всего прав у царя Додона!
— Да, у него, родимого... — подержал другой льстиво.
— Но он не трогает, дабы не ссориться с соседями...
Ивашу поднесли чару. Он отхлебнул, глаза заблестели. Мрак с нетерпением переждал новую волну хвалы Додону, а Иваш даже голос повысил почти до крика, и Мрак снова увидел как Тарас на четвертой сотне лет вдруг отказался от царствования, взял в собой трех жен и ушел в дремучие леса искать истину. Там его и след затерялся. Сын Тараса, Буслай Белое Крыло, не был склонен к царствованию, больше проводил время с чародеями, пытался постичь тайны бытия. Когда его сыну, Громославу Кривозубому, исполнилось сорок лет, он с облегчением передал ему власть. И правил тот восемь лет, пока не подрос его младший брат Додон. Уже в детстве Додон поражал своей мудростью и отвагой! Говорят, еще в колыбели задавил двух змей, которых подослала коварная жена старшего брата... и вообще удивлял своей ученостью и мудростью. И когда Громослав внезапно скончался от укуса змеи, то именно Додон взял царскую власть недрогнувшей дланью. А с нею по праву победителя... гм... правонаследника, всех жен и наложниц царя Куявии. И воцарилось нынешнее славное цартвование великого Додона, да не будет конца его правлению!
