Высадка. Стужа (СИ) - Таро Винд
Пришлось озвучить свои тревоги Кассандре. Она обещала вечером собрать ещё одно вече, где мы решим, что делать с укушенными. Меня удивляло такое вялое отношение мэра к назревавшей ситуации, ведь трое мертвецов, если их не остановить, разнесут всю Стужу к хренам зомбячьим. Неужели она что-то знает, но не говорит нам?
Когда женщины вернулись, мы с Камуфлёй, немного подождав, пришли в избу Шпателя.
На кровати сидела заплаканная Жаклин. Она с ненавистью посмотрела на нас и вдруг сказала:
— Ну что, сволочи, тоже хотите полюбоваться на врунью? Довольны? — Жаклин разрыдалась.
— Что здесь происходит? — прошептала Камуфля. Она, похоже, впечатлилась сейчас больше, чем когда напал зомби.
Шпатель, который внимательно изучал грязь на полу, поднял глаза.
— Жаклин понимала наш язык и могла говорить на нём сразу же, как высадилась на Карфаген.
Ссылка на группу автора ВК https://vk.com/public222034971
Пока я работаю над продолжением, узнайте, что сейчас ещё происходит на Карфагене!
Высадка. Опасные места — Николай Бутримовский — https://author.today/work/341991
Высадка. Камень и пепел — Игорь Строков — https://author.today/work/342084
Высадка. Изгои — Иван Калиничев — https://author.today/work/342074
Наш дизайнер — https://vk.com/bash_books
Порядок чтения произволен. Вопросы по ЛОРу или порядку выкладки глав жду в комментариях.
Глава шестая
Выясняется, что у одного из жителей Города есть сверхспособности
Глава шестая, в которой выясняется, что у одного из жителей Города есть сверхспособности
— Жаклин решила, что для неё безопаснее будет прикинуться иностранкой. Она же не знала, что мы воспринимаем любой существующий язык. Когда Жаклин что-то произносила, она тупо открывала рот, имитируя что-то похожее на португальский язык. Так она хотела расположить к себе людей, чтобы они испытывали жалость.
— Зачем тебе понадобился этот фарс? — растерянно поинтересовался я.
Жаклин, выискивая промежутки между всхлипами, ответила:
— Когда я оказалась здесь, то действительно испугалась. В чужом месте, рядом с этим сбродом! Не такой у меня характер, чтобы сдержанно относиться к фантастической кутерьме. Я австрийка, если хотите знать, не какая-нибудь французская шлюха. И зовут меня вовсе не Жаклин. Что за тупое имя! Родители назвали меня Амелией, поэтому попрошу впредь обращаться ко мне именно так.
Я чувствовал себя странно.
Для меня так дико видеть Жаклин, которая теперь Амелия, сквозь слёзы выпендривающуюся на чистом русском. Я привык, что с этой женщиной можно общаться только посредством примитивных жестов. А тут устроили бесплатный перформанс!
Амелия продолжала:
— Я убеждена, что женщина должна быть слабой. Благодаря маленькому секрету меня даже товарки жалели, позволяя работать меньше. Конечно, до Колючки, которая вообще не приносит пользы, мне далеко. Но когда я слабее, отношение совсем другое, понимаете? Застенчивая женщина, понимающая только кривляния, это что-то среднее между ребёнком и инвалидом. Так что я вполне комфортно устроилась. Сначала собиралась сделать вид, что постепенно учу ваш язык. Ох, мол, как он легко мне даётся! Слушайте все, к нам попала очень способная барышня!
Но потом я поняла, что притворство вскроется. Учитывая нрав Кассандры, я опасалась наказания за ложь. Мало ли что ей взбредёт в голову, выгонит меня на хрен мёрзнуть где-нибудь в лесу. А холод мне не очень нравится. В Австрии я работала моделью. Сделала себе головокружительную карьеру в этом бизнесе. Подчёркиваю: моделью, но вовсе не актрисой! Не смогла бы я так убедительно врать. Поэтому решила лучше не открывать рот почём зря. Я сразу догадалась, что альены нам поковырялись в головах. Вот у тебя, Камуфля, типично русские черты лица. С какого хрена мы должны с тобой непринуждённо общаться?
— Жаклин! То есть Амелия. Ладно, остальным ты не сказала. Но почему не рассказала мне? — вскричал Шпатель.
Амелия засмеялась. Хрипло. Неестественно.
— Кто ты такой, чтобы я тебе раскрывала правду? Ты вообще хоть что-то обо мне знаешь? Ни хрена! Так тогда ушки свои пошире оттопырь и внимай!
Она вскочила, начала расхаживать по комнате, попутно вытирая слёзы и сопли. Натуральная фантасмагория.
— Шпатель, ты готов к правде? А вы что рты разинули? Злорадствуете?
Я работала моделью на подиуме. Да, именно так, та самая фифа, которая двигается изящными шагами, виляет бёдрами и показывает богачам, как их жёнам следует выглядеть.
Но не надо думать, что всё было так розово. В модельном бизнесе охренецки нелегко. Там своя игра и свои правила. И расспросы руководства на предмет «какая у тебя талия?» и «сколько ты весишь?» встают на первое место, опережая никому не нужный вопрос «каков твой внутренний мир?». Чем больше к нам в тему вливалось туповатых прошмандовок, тем увереннее они прокладывали дорогу стереотипам и потакали ненужным требованиям.
Какие же вы твари! Смотрите на меня, как на какую-то шваль. Ну что я, не красивая, что ли? Ах да, тут у вас другие приоритеты. В этом грёбаном Карфагене тебя оценивают по количеству собранных кислых ягод и количеству раз, которые ты дала своему мужику, не отморозив задницу!
Так и у моделей то же самое! Важно, чтобы потные толстосумы не уставали примерять на меня вонючие наряды и глазеть так, словно я какое-то экзотическое животное. Само собой, в такой клоаке надо выглядеть на сто один процент, иначе отправят на помойку.
Знаете, сколько нервов мне стоили проклятые диеты? Знаете, сколько раз меня унижали на примерке? Подсовывали наряд, который из-за своего ублюдочного форм-фактора налезет максимум на швабру, а когда я не могла натянуть его на «нестандартные» формы, плевали мне в лицо? Они хотели видеть перед собой изнуренный скелет, и они его видели.
Единственное, что отличало меня от безмозглых кукол на подиуме, — это то, что у меня ещё остались зачатки характера. Я как Дон Кихот, не позволяла перемолоть то, что делает меня индивидуальностью, хотя они собирались стереть мою личность наждачкой, оставив перед собой манекен для тряпок. Не на ту напали!
Смешно, как простушки борются за внимание, за одобрение сверху. Дерьмовое соревнование, не находите⁈ А я? Я качественно делала свою работу и не боялась выступать против сраной системы.
Почему альены выбрали меня? Не знаю. Несмотря на все тяготы и лишения профессии, я не хотела менять вид деятельности. Я занимала свою нишу, ясно? Но теперь, даже если удастся выбраться из этой дыры, в модели мне не податься. Тело деформировано холодом и стрессами. Мои руки уже не такие нежные, как положено моделям. Не верите, спросите у Шпателя. Или могу раздеться, чего стесняться в снежном концлагере? Деда Мороза разве что.
Я обрюзгла, продрогла, потонула во лжи. Теперь я не более, чем разбитый витраж. Но горжусь тем, что была не похожа на других, что оставила свой жирный след в этом конченом мире моды.
У тебя есть ещё вопросы ко мне, муженёк?
— Нет — печально ответил Шпатель.
Я даже не могу поставить себя на его место. Каково это — понять, что человек, которого ты любишь, вовсе не тот, за кого себя выдавал? В том, что Шпатель любит Амелию, я не сомневался. По нему видно. Ладно, тут всё ясно. Пускай Камуфля утешает злобную истеричку, мне снова нужно поразмышлять. Я вышел из избы Шпателя.
Когда я только высадился, мне рассказывали, как первые обитатели Города строили новые избы. Большинство помещений для жилья возвели до нас, кто — неизвестно, возможно, та самая советская экспедиция. Но Город в том понимании, что он есть сейчас, с его порядками и обычаями, без которых невозможно представить наш быт сейчас, основала именно Кассандра.
