Питер Нэйл - Зов арены
— Как такое возможно?!
— Это не сложно. Я чую силу, которая его вела. Ее след, хоть и очень слабый, еще остался здесь.
— Но кто же тогда мой враг?
— Алинор, дочь Эримиора.
— Но она ничего не смыслит в магии!
— А разве Эримиор был колдуном? Вот когда он по твоему совету нашел наставника… Я уверен, что это она послала молодого человека убить тебя.
Хавлат побагровел:
— Тогда ее схватят еще до того, как наступит утро, и обезглавят к полудню!
— Будь осторожен, Хавлат. За твоей спиной и так уже шепчутся. Не горячись. Это может обернуться против тебя.
— Я пошлю целую армию к ее дому!
Куршахас едва заметно улыбнулся.
— Ее магия еще слаба. Подошли человека, который убьет ее тайно. Не давай нового повода для пересудов. На твоей совести и так уже слишком много явных преступлений.
Хавлат скривился:
— А твоя совесть чиста, Куршахас? Не тебе меня упрекать!
Колдун лишь усмехнулся в ответ, посмотрел в окно и сказал:
— Скоро рассвет. Мне пора уходить.
Он поплотнее закутался в плащ.
Хавлат пристально взглянул на него.
— Не люблю дневной свет,— продолжил Куршахас, глядя на Хавлата.— Он хорош для трусов. Люди обожают лгать и убеждают себя, что истина обитает на свету, но нам-то с тобой известно, что ее можно обнаружить только в ночи…
С этими словами Куршахас тихо повернулся и вышел. Хавлат, все еще стоявший рядом со шнуром, дернул за него, затем шагнул к столу, налил себе вина и, несмотря на то что у него уже немного побаливала голова, выпил.
Послышался стук в дверь.
— Войди!
На пороге появился один, из личных охранников Хавлата.
— Кто в моей гвардии самый лучший лучник?
Стражник подумал:
— Господин, во-первых, я сам. И есть еще человек по имени Сатхил.
— Подойди, Хест.
Тот приблизился.
— Я обещаю сделать для тебя все, что будет в моих силах,— сказал Хавлат,— если ты выполнишь мое поручение быстро и безошибочно. Понятно?
— Да, господин.
Хест подался вперед. Не так часто представлялась возможность быстро продвинуться по службе или получить полную независимость. Ради этого он был готов выполнить любой приказ хозяина.
— Знаешь дом, где жил Эримиор? Хорошо. Его дочь до сих пор живет там. Вчера вечером, как это тебе известно, Сэндас напал на меня. А повинна в этом Алинор, отродье изменника. Ее надо уничтожить.
— Будет исполнено, мой господин.
— Возьми лук и самую хорошую стрелу. Я подозреваю, что Алинор могла сделаться ведьмой. Это тебя не пугает?
—Нет, господин. Я верю в Митру. Стрела пронзит ее сердце прежде, чем она успеет открыть рот для заклинания.
— Прекрасно, прекрасно. Ты читаешь мои мысли. Теперь иди. Вернешься победителем — я выполню любое твое желание . Одна стрела в сердце ведьмы, Хест.
— Можешь считать, что дело сделано, мой господин.— Хест повернулся и вышел.
Хавлат тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Утро еще не наступило. Это хорошо. Ночь — может быть, как сказал Куршахас, и лучшее время для истины, но и для преступлений она подходит как нельзя лучше.
* * *Хест был прирожденным воином, и хоть детство и юность он провел на улицах города, где научился и воровать, и открывать любые замки, истинным его призванием было бесприкословно выполнять приказы. Служба у именитого вельможи казалась ему вершиной счастья, а теперь он получил возможность упрочить свое положение и завоевать признательность хозяина. О такой удаче усердный служака не мог и мечтать.
Он легко проник через задние ворота во внутренний дворик дома Алинор, запросто, словно пользовался ключом, открыл все замки и вскоре уже шел по безлюдным коридорам. Близился рассвет, небо постепенно светлело, птицы шебуршились и чирикали в листве деревьев, на которой блестели капли росы.
Хест не знал, где спала Алинор, но в домах знати спальни обычно располагались на втором этаже, и это были просторные комнаты с большими окнами – там летняя жара донимала не так сильно. Из дворика он заметил большую комнату наверху, в дальнем западном крыле дома, над садом, и теперь совершенно бесшумно, словно ступал по мягкому мху, направился прямо туда.
Дверь оказалась открыта, охранников не было, но слегка колебавшиеся портьеры мешали разглядеть, что было внутри. Хест проскользнул в комнату и остановился. Глаза быстро привыкли к полумраку, и он рассмотрел позолоченные лампы, бронзовые статуэтки, полки с книгами и свитками — несомненно, кабинет хозяйки дома.
Узкая дверь, скорее всего, вела в спальню. Он подошел к ней, достал стрелу из колчана, наложил ее на тетиву, а затем, держа лук в левой руке, медленно и осторожно толкнул дверь. Она тоже была не заперта.
Это могло удивить кого угодно, но только не Хеста: его господин сказал, что Алинор — ведьма, а кому придет в голову лезть в дом колдуньи, рискуя погубить душу и никогда не обрести покоя или, что еще страшнее, даже не попасть на Серые Равнины.
Он приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы юркнуть внутрь.
За легким прозрачным пологом, окружавшим кровать, он увидел спящую женщину, черные волосы которой разметались по подушке.
Хест натянул лук — столь тонкие занавеси уж точно не отклонят стрелу…
Зазвенела тетива. Стрела со стальным наконечником, который Хест предусмотрительно обмакнул в сильнодействующий яд, мелькнула в воздухе и вошла точно в цель, вонзившись глубоко под грудь…
Спящая даже не вздрогнула, но через пару ударов сердца очертания женской фигуры начали колебаться, рассеиваться…
Хест вздрогнул и едва не задохнулся от ужаса. На кровати никого не было — только куча смятых простыней, пришпиленных к матрасу его стрелой.
— Болван! — внезапно прозвенел женский голос.
Подскочив на месте, Хест обернулся…
— Недоумок! Ты думал, что меня можно захватить врасплох?
Бледнолицая, темноволосая женщина, одетая только в белую рубашку, двигалась к нему из темноты…
Нежная рука коснулась его запястья — и Хест оцепенел, не в силах даже шевельнуться.
— Ты недоумок! — презрительно повторила она.— Собака! Я ни на миг не усомнилась, что Куршахас или Хавлат подошлют ко мне убийцу.
Хест едва мог дышать, и ему оставалось только молча смотреть на нее.
— Ты вернешься к ним,— медленно проговорила Алинор.— Но не сразу. Посмотри сюда, воин…— Она склонилась над столиком, взяла небольшой глиняный сосуд и вытащила пробку.— Видишь это? Он заряжен магической силой. Ты же знал, что я ведьма? И не испугался? Или мечтал о награде, которую, несомненно, твой хозяин наобещал тебе?
По бледному лицу Хеста струился холодный пот, и стражник лишь беспомощно вытаращил глаза, когда девушка прижала открытый сосуд к его груди.
