Андрей Посняков - Сокол. Трилогия
– Отплываем, – тут же приказал Пенгабен и, обернувшись, пояснил: – Нам нужно спешить, чтобы успеть в Анхаб до начала праздника.
Вот примерно так и сказал – к своему удивлению, Максим почти все понял. И обрадованно подмигнул Тейе. Спешить – это хорошо. Им тоже нужно спешить.
Украшенное разноцветными ленточками и бубенцами небольшое судно, приняв на борт старшего и новых членов труппы, подгоняемое веслами гребцов, отвалило от берега и ходко устремилось к середине реки, где тут же подняли большой прямоугольный парус, сшитый из белых полотен. Как успел уже заметить Макс, здесь всегда дул северный ветер – попутный, если, как вот сейчас, плыть вверх по течению.
Общительная Тейя забралась в беседку и уже вовсю болтала с девчонками, Макс же молча устроился неподалеку. Ему показали весло – в случае надобности он должен будет заменить недостающего гребца – и оставили в покое. Впрочем, нет, одна из девушек – гибкая и очень молодая – улыбаясь, принесла новому товарищу небольшой глиняный кувшин и краюху хлеба с печеной рыбой. Еще раз улыбнулась, присела рядом:
– Ешь! Вкусно. Твоя сестра сказала, что вы из Уасета? Там хорошо? Красиво? Я никогда еще не была в Уасете! Может, скоро буду. А ты на чем играешь? Умеешь ли танцевать? Хорошо ли поешь?
Половину слов Максим не понимал, но общий смысл уловил точно. Хлебнув из кувшина улыбнулся, похвалил:
– Доброе пиво!
– Пей, пей. Ты – Ах-маси?
– Да, Ах-маси.
– А меня зовут Пебаст.
Кроме узенького золотистого пояска, браслетов и ожерелья из разноцветных бус, на девчонке ничего больше не было. Впрочем, как и на ее подружках. И никого это ничуть не смущало – ни гребцов, ни кормщика, ни старшего, Пенгабена. А вот Максим все никак не мог привыкнуть.
Доев рыбу, снова хлебнул из кувшина и, вытерев губы рукой, украдкой оглянулся. Ага! Тейя словно того и ждала – живо показала кулак и расхохоталась!
– Эй, Пебаст, не приставай к моему братцу! Он у нас скромник.
– А я и не пристаю. – Пебаст засмеялась. – До ночи-то еще далеко. А там – посмотрим. – И, придвинувшись ближе, провела рукой по бедру юноши: – Я красивая?
– К-красивая, – поспешно согласился Максим и на всякий случай отодвинулся.
– Эй, Пебаст, ты там долго будешь строить глазки? А кто будет петь?
– Я приду к тебе ночью, – уходя к подругам, пообещала девушка.
Макс фразы не понял, но снова бросил быстрый взгляд на Тейю. Тейя… Казалось бы, кто она ему была-то? Так, случайная попутчица… И все же… Все же юноша чувствовал, что эта девушка приобрела вдруг над ним какую-то необъяснимую власть. Вот, закрывал глаза – и видел перед собой пышные волосы, черные сияющие глаза, чуть приоткрытые губы… Тейя… А она вела себя с ним точно как сестра! А ведь парень хотел бы большего! Наверняка хотел бы большего, что уж было с собой-то лукавить. Но пока ничего, и никак, и ни с кем. А ведь эта Пебаст к нему явно неравнодушна. Вон как смотрит. Тейя, конечно, куда красивее, но и эта ничего – симпатичная. Правда, немного угловатая, и грудь маленькая, зато какая тонкая талия, гибкость и, должно быть… ой! Размечтался…
В парус ровно дул северный ветер. На берегах мелькала зелень и все чаще попадались деревни, некоторые даже большие – в несколько десятков хижин. Максим уже перестал высматривать телефонные вышки, антенны и прочее. Устал. Знал, что ничего такого не увидит, хотя и надеялся. И гнал, гнал от себя зародившиеся нехорошие мысли, снова нахлынувшие вот сейчас, в обстановке покоя и неги.
Взяв в руки музыкальные инструменты, девушки запели – музыка оказалась такой прекрасной и нежной, какой Максим и не слышал-то никогда. И звонкие, ангельские прямо голоса – примерно как у французской детской группы «Воз Анжели». И самый лучший – голос Тейи. Она солировала, играя на арфе, да и вообще держала себя как королева.
Хорошая была песня, красивая, а следующая – еще лучше и красивее! Пенгабен, слушая, удовлетворенно кивал и улыбался – не зря взял девочку!
Макс и сам не заметил, как задремал, да и многие другие тоже. А когда проснулся, уже плавился оранжевым солнцем теплый и тихий вечер. Загорались первые звезды, еще не желтые, а серебристо-белые, и такой же серебристо-белый месяц неслышно плыл по низкому бледно-лиловому небу.
Сидевший невдалеке от беседки кормщик – веселый толстяк с оплывшим лицом пьяницы и жуира, – углядев на берегу подходящее место, закричал, замахал руками. Часть гребцов тут же бросились спускать парус, другие, в том числе и Максим, взялись за весла. Оп!
Суденышко ловко повернуло к берегу! Мягко опустилась на борта отвязанная от креплений мачта. Грести оказалось трудновато – с непривычки весло все время норовило выскользнуть из рук, пока обернувшийся товарищ не показал с улыбкой, как именно надобно его держать, тогда уж дело начало спориться. Даже кормщик взглянул на юношу с одобрением – мол, ничего, скоро научишься, парень. Все на этом судне делалось весело, как-то по-доброму. Макс даже представил подобную ситуацию где-нибудь в России – без мата бы точно не обошлось! А здесь – улыбки да смех. Может быть, люди такие? Или климат?
Укрепив лодку на якорях, все вышли на берег и тут же принялись молиться, упав на колени. Макс, кстати, тоже, больно уж не хотелось выделяться. Он и так-то стал совсем похож на местных – такой же загорелый, тощий, черноволосый. Если не вглядываться в глаза, ну прямо вылитый египтянин. Кожа на пятках задубела, стала твердой, как сандалии, хотя на первых порах все ж таки ноги болели – попробуй-ка с непривычки походить босиком. Хоть и мягкая земля, а все же…
Покончив с молитвой, юноша обернулся вместе со всеми – оранжевые воды реки стремительно разрезало какое-то приземистое хищное судно с вытянутым носом. Парус был снят, мачта опущена. Подгоняемые ударами бичей гребцы проворно работали веслами.
Ищут, где бы пристать. Только бы не сюда, только бы не сюда… Максим неосознанно чувствовал тревогу, словно от этого черного корабля исходили какие-то волны. И похоже, это же чувство испытывали сейчас все. Только бы не сюда, только…
Чужаки проплыли дальше. Слава богу! Или – богам? Интересно, куда они так спешили?
Поужинав, музыканты стали устраиваться на ночлег. Девушки – на лодке, в беседке, остальные – рядом, на берегу. Пара гребцов острыми серпами ловко срезали стебли папируса. Все остальные – и Макс – деловито связывали их бечевами. Получалось нечто вроде матрасов, только что не обтянутых материей. Максим попробовал присесть – мягко.
С лодки принесли какие-то колья, навтыкали вокруг связок – от зверей? А задержит ли такой колышек, скажем, крокодила? Навряд ли. Впрочем, похоже, здесь никто ничего подобного не опасался, быть может, надеялись на молитвы и помощь богов, а скорее всего, просто хорошо знали повадки местных хищников.
