Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
– Королева Кетриккен очень одинока, – сказал я тихо. – Ее окружают леди, но нет настоящих друзей. Когда-то вы были будущей королевой. Разве вы не помните, каково вам было?
– Полагаю, для нее это совсем иначе.
– Наверное, – согласился я и направился к двери. – Только в одном. У вас был внимательный, любящий муж. – У меня за спиной Пейшенс издала тихий удивленный звук. – И я не думаю, что принц Регал был тогда таким же… умным, как сейчас. И у вас есть Лейси, которая поддерживает вас. Да, леди Пейшенс. Я уверен, что для нее это совсем иначе. Гораздо труднее.
– Фитц Чивэл!
Я задержался у дверей:
– Да, моя леди?
– Повернись, когда с тобой разговаривают!
Я медленно повернулся, и она топнула на меня ногой:
– Это гадко с твоей стороны! Ты хочешь пристыдить меня! Думаешь, я не исполняю свой долг? Думаешь, я не знаю, в чем он состоит?
– Моя леди?
– Я пойду к ней завтра. И она подумает, что я странная, нескладная и взбалмошная. Я нагоню на нее скуку, и она будет жалеть, что я пришла. И тогда ты извинишься за то, что заставил меня это сделать.
– Уверен, что вы правы, моя леди.
– Оставь свои придворные штучки и убирайся. Ужасный мальчишка! – Она снова топнула ногой, потом резко повернулась и влетела в спальню.
Лейси держала для меня дверь, когда я уходил. Губы ее были поджаты, она выглядела подавленной.
– Ну? – спросил я ее, зная, что она хочет мне что-то сказать.
– Я думаю, что ты очень похож на своего отца, – едко заметила Лейси. – Разве что не такой упрямый. Он не сдавался так легко, как ты. – Она захлопнула за мной дверь.
Некоторое время я смотрел на закрытую дверь, потом пошел в свою комнату. Я знал, что должен переменить повязку на шее. Я поднялся на один этаж. Рука моя ныла, и я остановился на площадке. Некоторое время я смотрел на свечи, горящие в канделябрах, потом взобрался еще на один пролет.
Я стучал несколько минут. Желтый свет лился из щели под ее дверью, но когда я начал стучать, он внезапно погас. Я вытащил нож и попытался открыть замок в ее двери. Она сменила его. Кроме того, там, по-видимому, была щеколда, слишком тяжелая, чтобы кончик моего ножа мог ее поднять. Я сдался и ушел.
Вниз всегда легче, чем вверх. Особенно когда одна рука повреждена. Я смотрел вниз, на белое кружево волн, разбивающихся о скалы вдалеке. Ночной Волк оказался прав. Луна все-таки выбралась из-за туч. Я поскользнулся и зашипел от боли, потому что весь мой вес пришелся на поврежденную руку. Еще совсем немного, обещал я себе. Я спустился еще на два шага вниз.
Выступ окна Молли был ýже, чем я надеялся. Я держал намотанную на руку веревку, пытаясь устоять. Лезвие моего ножа легко вошло в зазор между ставнями. Они были очень плохо подогнаны. Верхний засов подался, и я начал работать над нижним, когда услышал ее голос изнутри:
– Если ты войдешь, я закричу. Придут стражники.
– Тогда лучше накрой для них стол, – ответил я мрачно и вернулся к своему занятию.
В одно мгновение Молли распахнула ставни. Она стояла в оконной раме, танцующий свет огня в очаге освещал ее сзади. Она была в ночной рубашке, но еще не заплела на ночь волосы. Они были распущенны и блестели. Она накинула на плечи шаль.
– Уходи, – свирепо сказала она. – Убирайся оттуда!
– Не могу, – сказал я, задыхаясь. – У меня нет сил влезть обратно, а веревка недостаточно длинная, чтобы спуститься до самого низа.
– Ты не можешь войти, – повторила она упрямо.
– Очень хорошо. – Я сел на подоконник, одна нога внутри, другая болтается за окном.
Ветер ворвался в комнату, играя с ночной рубашкой Молли и раздувая пламя в очаге. Я молчал. Спустя мгновение она начала дрожать.
– Чего ты хочешь? – спросила она сердито.
– Тебя. Я хотел сказать, что завтра я иду к королю просить разрешения жениться на тебе. – Эти слова вырвались у меня неожиданно. В какой-то головокружительный миг я почувствовал, что могу говорить и делать все, что угодно.
Молли некоторое время смотрела на меня. Голос ее прозвучал глухо, когда она сказала:
– А я не хочу за тебя замуж.
– Этого я не собирался ему говорить. – Я обнаружил, что улыбаюсь ей.
– Ты невыносим!
– Да. И очень замерз. Пожалуйста, дай мне по крайней мере войти и согреться.
Она не дала мне разрешения. Но от окна отошла. Я легко спрыгнул вниз, закрыл и запер ставни. Прошел через комнату, опустился на колени у очага и добавил дров, чтобы выгнать из комнаты остатки холода. Потом встал и протянул к огню руки. Молли не сказала ни слова. Она стояла, прямая как меч, скрестив руки на груди. Я посмотрел на нее и улыбнулся.
Она по-прежнему хмурилась.
– Ты должен уйти.
Я почувствовал, как моя улыбка гаснет.
– Молли, пожалуйста, просто поговори со мной. Когда мы последний раз виделись, мне казалось, что мы понимаем друг друга. Теперь ты не хочешь говорить со мной, ты отворачиваешься… Я не знаю, что изменилось, не понимаю, что происходит между нами.
– Ничего. – Она внезапно показалась очень хрупкой. – Ничего не происходит между нами. Ничего не может произойти между нами, Фитц Чивэл. – И это имя так странно звучало в ее устах. – У меня было время подумать. Если бы ты пришел ко мне вот так неделю или месяц назад, порывистый и улыбающийся, я знаю, что тогда бы сдалась. – она слабо улыбнулась. – Но ты не пришел. Ты был вежливым и благоразумным и все делал правильно. И как бы глупо это ни звучало, это обидело меня. Я сказала себе, что, если бы ты любил меня так сильно, как говорил, ничто – ни стены, ни правила поведения, ни репутация, ни этикет – не помешало бы тебе видеть меня. Та ночь, когда ты пришел, когда мы… но она ничего не изменила. Ты не вернулся.
– Но это было ради тебя, ради твоей репутации… – начал я в отчаянии.
– Замолчи. Я сама сказала, что это глупо. Но чувства не обязаны быть мудрыми. Они просто есть, и все. Твоя любовь ко мне не была мудрой, так же как и моя к тебе. Теперь я поняла это. И я пришла к мысли, что разум может пересилить чувства. – она вздохнула. – Я была так сердита, когда твой дядя впервые заговорил со мной. В такой ярости! Из-за него я решила, что ни за что не подчинюсь этому. Не уйду, что бы ни стояло между нами. Но я не камень, а ведь даже камень вода точит. Так и мои чувства разрушились бы от постоянно падающих холодных капель здравого смысла.
– Мой дядя? Принц Регал? – Я не мог поверить такому предательству.
Она медленно кивнула.
– Он хотел, чтобы я сохранила этот визит в тайне. Он сказал, что не будет никакой пользы, если ты об этом узнаешь. Он должен действовать в интересах своей семьи. Он сказал, что я должна это понять. И я поняла, но это меня рассердило. И только через некоторое время он заставил меня согласиться, что это и в моих собственных интересах. – Она замолчала и провела рукой по щеке. Она плакала. Бесшумно, просто слезы текли по ее щекам, когда она говорила.
