Лин Картер - Конан Бессмертный
Говоря это, Конан расслабил напряженные мышцы рук, и веревка, державшая бревно, провисла. Обхватив его пальцами левой руки, он быстрым рывком высвободил правую кисть. Потом перекинул бревно вперед и выпростал левую руку.
Ардашир вскочил на ноги и бросился к нему, выхватывая ятаган. Конан огрел его бревном по шлему с такой силой, что туранец отлетел прочь и покатился по полу, точно брошенная кукла.
На какой-то миг все вокруг застыли от изумления, потрясенные случившимся: его избавление от пут было похоже на чудо. Конан не преминул этим воспользоваться. Конец бревна взвился вверх, превратив в кровавое месиво лицо какого-то воина. Мгновенно повернувшись, Конан швырнул бревно в стражников, только-только поднявшихся с колен и протянувших руки к оружию. Солдаты с грохотом повалились друг на друга.
С быстротой и гибкостью леопарда Конан прыгнул вперед и подхватил ятаган, оброненный Ардаширом. Кто-то из придворных попытался было остановить его у подножия тронного возвышения, но киммериец без труда прорубил себе путь и взлетел наверх по ступенькам.
Король поднялся ему навстречу, выхватывая из ножен свой собственный ятаган. Ярко блеснули драгоценные камни на рукояти, когда королевский клинок взвился, отбивая страшный удар, нацеленный в голову. Но не в человеческих силах было задержать этот удар. Ятаган Ездигерда разлетелся вдребезги. Клинок Конана рассек бесчисленные складки снежно-белого тюрбана, разрубил украшенный перьями райских птиц аграф, красовавшийся надо лбом, и помял стальной шлем, который король Ездигерд носил под тюрбаном.
Шлем спас жизнь владыке Турана: удар, предназначенный раскроить ему голову, лишь отбросил его оглушенным назад. Свалившись прямо на сверкающий трон, Ездигерд опрокинул его и вместе с троном скатился по ступеням с другой стороны, разметав кучку стражников, бросившихся было вперед.
Разъяренный киммериец готов был прыгнуть следом и все-таки добить короля… Поздно! Верные слуги уже вытаскивали Ездигерда из толчеи, начавшейся около трона. Конана окружили со всех сторон. Куда ни глянь, отовсюду надвигались острые мечи и наконечники копий…
Ятаган Конана чертил в воздухе стремительный смертоносный узор: киммериец превосходил самого себя в боевом мастерстве. Яростное упоение битвой выжгло в нем всякие следы пребывания в сырости подземелья, все последствия дурманного сна. Если ему суждено умереть — он умрет, сжимая в руке меч, смеясь и разя, он по праву займет свое место в Чертоге Героев…
Вот стремительный удар вспорол чей-то живот; миг — и еще одно туранское сердце остановилось пробитым, не спасла и кольчуга. На какое-то время Конан даже очистил тронное возвышение от солдат и придворных и остался стоять один среди трупов на залитых кровью ступенях. Нет, не один: госпожа Занара, пригвожденная ужасом, все еще сидела в своем кресле. Хрипло расхохотавшись, Конан сорвал с ее головы драгоценную диадему — и не глядя швырнул женщину прямо в клубящуюся толпу.
Вот солдаты заслонились щитами и вновь двинулись к нему, сплошным частоколом выставив перед собою мечи и острые копья. Позади них лучники примеривали стрелы к тетивам. Безоружные придворные отхлынули к дальним стенам и завороженно следили за схваткой.
Конан взмахнул над головой ятаганом, и его яростный смех породил эхо под сводами. Кровь текла по его телу; вражеские клинки уже не раз достали его — впрочем, раны были неглубоки. Сейчас он умрет. Окруженный врагами, одинокий и без брони. Ни сила, ни быстрота не спасут его от одновременного удара десятка отточенных лезвий. Сейчас он умрет, но это его не страшило. Он лишь надеялся прихватить с собой в темноту побольше врагов…
И тут из-за спин нападающих послышался звон стали. Хлынула кровь, ледяной молнией мелькнул длинный северный меч. Светловолосый гигант прорубал себе путь сквозь ряды закованных в латы врагов. Наконец, оставив за собой на полу три окровавленных трупа, северянин могучим прыжком взлетел на тронное возвышение и встал рядом с Конаном. В левой руке он держал два тяжелых круглых щита из кожи и бронзы — их потеряли стражники, которых Конан расшвырял в самом начале.
— Держи! — крикнул светловолосый и бросил Конану один из щитов.
Конан ловко поймал его и взглянул в глаза северянину:
— Рольф!.. Ты-то что здесь делаешь, старый полярный медведь?
— Потом расскажу, — проворчал тот, надевая на руку второй щит. — Расскажу, коли останемся живы. А коли нет — я буду драться и умру рядом с тобой!
Однако неожиданное появление столь грозного союзника уже отогнало от Конана все мысли о неминуемой смерти.
— Кто следующий, шакалы? — крикнул он, дразня врагов окровавленным ятаганом. — Ну, кому не терпится в ад? Вперед, трусливые шавки! Или я должен напасть на вас первым?
Туранские латники переминались на некотором расстоянии от тронного возвышения. Два исполина-варвара стояли спина к спине: один — черноволосый и полуголый, другой — светлоголовый, в черной рубахе. Они походили на двух царственных тигров, обложенных боязливыми охотниками. Кто решится приблизиться и нанести первый удар?
— Лучники! — крикнул какой-то офицер, взявшийся командовать туранскими стражниками. — Окружить их, лучники, и расстрелять!
— Кажется, брат, это конец, — прорычал Рольф. — Эх, были бы у нас крепкие асгардские кольчуги… Что ж, мы неплохо сражались!
— А мне кажется, что это еще не конец, — сказал Конан. — Видишь эти окошки? Вот что… — И, обернувшись к товарищу, он быстро шепнул ему несколько слов. Рольф согласно кивнул, и два великана одновременно рванулись вперед. Два клинка заметались, точно разъяренные змеи. Стражники валились один за другим. Уцелевшие откачнулись прочь, не выдержав отчаянного натиска варваров.
— За мной, Рольф! Подпалим шерсть вонючим шакалам! — рычал киммериец, раздавая удары налево и направо. Он неудержимо прорубался вперед; северянин прикрывал его сзади, и туранцы валились под его мечом, подобно сжатым колосьям. Глаза Рольфа горели безумием битвы, он громко и грозно, во весь голос, пел древнюю боевую песнь своего народа, и с каждой строфой падало по врагу.
Их было невозможно остановить. Мечи и копья туранцев вотще алкали их крови. Вражеская сталь отлетала от подставленных щитов; сами же варвары наносили удары с такой быстротой, что глаз не поспевал уследить. Черная рубаха Рольфа была изорвана в клочья, на теле Конана кровоточило несколько ран, кучи мертвых тел громоздились кругом — а двое друзей были по-прежнему на ногах и сражались с неослабным упорством.
Оказавшись в конце концов против одного из широких окон, Конан и Рольф последним невероятным усилием заставили солдат отпрянуть на несколько шагов прочь. Суеверным гирканцам казалось: не смертные люди противостояли им, но два стальных великана, оживленные магической силой и явившиеся совершить ужасную месть!
