Тим Доннел - Пути судьбы
Его пальцы наконец наткнулись на ее ладонь. Соня присела на карточки и, кляня проклятую темень и подняла мешки. Кто знает, сколько придется идти по этой тропе, а лишний кусок хлеба, пусть даже черствого, и теплое одеяло никогда не помешают!
— Ну, все, теперь пошли, и больше не отпускай мою руку! Время идет, неужели ты хочешь торчать тут до завтра?
— Ладно, не сердись, сам же потом будешь рад и сухой корке! — примирительно ответила Соня, улыбаясь его горячности.
Как он сейчас напоминал ей Хункара, вспыльчивого и нетерпеливого! Она крепко сжала ладонь Луми и осторожно пошла вперед, стараясь не наступать на острые камни. А их тут было полным-полно. Спутники шли очень медленно, и каждый шаг становился настоящим мучением — Соне иногда казалось, что она пробирается по утыканной остриями копий и кинжалов поверхности, так трудно порой было найти место, чтобы поставить ногу.
— Похоже, что от наших сапог вскоре ничего не останется, придется идти дальше босиком,— негромко сказала Соня, словно разговаривая сама с собой.
— Получше выбирай дорогу, тогда, может, и обувка останется целой,— все еще сердито ответил Луми, уверенно пробираясь вперед.
Вдруг он резко потянул девушку вбок, и она снова чуть не упала. Вытянув перед собой руку,
Соня нащупала сырую гладкую стену и поняла, что чудом не врезалась в нее лбом.
— Предупреждать надо! прошипела она, тоже обозлившись,— Взялся вести, так веди как следует! Тоже мне, проводник нашелся! А если бы я сейчас лоб себе расшибла?!
— Тише ты, ведь не расшибла же! Погоди, скоро выберемся на свет!
И впрямь, там, куда тянул ее Луми, показался слабый отблеск солнечных лучей. Мальчик отпустил ее руку и пошел вперед. Теперь уже можно было рассмотреть и острые каменистые обломки на полу, и грубо вырубленный в скале коридор с одной идеально гладкой стеной как раз той, на которую чуть не налетела Соня.
Они прошли еще немного и оказались в глухом тупике, куда падал свет из круглого отверстия в потолке. Соня подошла ближе и задрала голову: в вышине ослепительно сияло безоблачное небо, а лаз располагался слишком высоко, чтобы до него дотянуться или допрыгнуть.
Она собралась было ехидно поинтересоваться у Луми, как он собирается карабкаться по отвесной скале, но мальчик, не обращая на нее внимания, достал из своей сумы длинный жгут с разлапистым крюком на конце. Бросок — и крюк зацепился за край отверстия. Сильно подергав тонкую веревку, мальчик едва заметно шевельнул губами, и она вдруг превратилась в довольно толстый канат с навязанными на нем узлами.
— Ну что, сможешь залезть по такой лестнице? — спросил он, улыбнувшись,
— Вот, здорово! Да, похоже, я бы без тебя просто пропала!
— Так сможешь взобраться? — повторил вопрос Луми, казалось не обратив внимания на извиняющиеся нотки в голосе девушки. — Ничего другого у меня нет!
— И не надо. Такими узлами я столько раз пользовалась в Шадизаре!
— Ну, тогда я полез, а ты за мной, и не мешкай! Время идет! — И он проворно вскарабкался по канату. Вот изодранные подошвы его сапог мелькнули в отверстии, и через мгновение вниз свесилась голова: — Бросай мне мешки, без них будет легче!
Вскоре и Соня оказалась рядом с ним на краю дыры. Взглянув вниз, на острые камни, она отошла в сторону и села на плоскую глыбу. Луми поспешно смотал опять ставший тоненьким жгут и засунул поглубже в суму:
— Мы почти что пришли. Солнце еще высоко, как раз успеем. Иди за мной и не вздумай обгонять!
Да, иначе, как выбравшись из-под земли или свалившись с неба, сюда было не попасть: путники стояли посередине узкого колодца, со всех сторон окруженного не очень высокими, но совершенно отвесными скалами. Соня приостановилась, соображая, куда же тут можно идти, а Луми уверенно двинулся вперед. Там, где каменная стена с первого взгляда выглядела монолитной, оказалась щель, такая узкая, что в нее с трудом мог протиснуться один человек.
Луми, худенький и юркий, без труда пролез меж острыми гранями. Соне же пришлось сначала отдать ему мешки, а потом протискиваться самой.
Она вылезла из расщелины и огляделась: ну и местечко, очередная западня! Скалы окружали со всех сторон круглую площадку, заросшую посередине корявыми кустиками. Солнце освещало ярким светом эти чахлые растения гор, и именно туда напряженно всматривался Луми.
— Вот она — Белая Тропа Времени, видишь? — хриплым шепотом спросил мальчик, показывая на кусты.
— Какая еще тропа?! Ничего не вижу, кроме жалких кустов! Куда ты меня завел, приятель?! Мы в каменном мешке, а ты говоришь — Тропа! Ну, обманщик, ты у меня сейчас попляшешь! — В гневе Соня схватилась за рукоять кинжала.
— Ш-ш-ш! Не кричи, здесь не то место, где можно орать во весь голос! Ты что, совсем ослепла?! Да убери же свой клинок и раскрой глаза пошире! Смотри в самую гущу зарослей, неужели ничего не видишь?!
Она подошла чуть ближе, и Луми крепко схватил ее за руку, словно боясь, что девушка очертя голову полезет напролом в колючие кусты. Соня всмотрелась в причудливое переплетение ветвей: там, внизу, и впрямь белела гладкая полоса длиной всего в несколько локтей. Так это и есть Белая Тропа?! И куда же она ведет, если вон ее начало, а вот конец?! Проклятое колдовство! И этот самоуверенный мальчишка! Он совсем заморочил ей голову, и Соня уже не знала, верить ему или нет, друг он или враг, заманивший ее сюда по велению злобного Гартаха…
Пока она так стояла, соображая, на что решиться, солнце немного сместилось вправо. И тут произошло нечто странное: кусты зашевелились, как живые, распрямляя свои узловатые ветки и отгибая их в стороны. Колючие стражи расступались, освобождая проход к серебристо-белой полоске. Луми до боли сжал Сонины пальцы:
— Пора! Идем!
Они сделали несколько шагов, помедлили какой-то миг, а потом одновременно ступили на белесую дорожку — и исчезли.
Ветки с тихим шорохом снова сомкнулись над Белой Тропой.
Глава пятая
Тропа уходит из-под ног,
Глаза запорошил песок,
Огонь и дым встают стеной,
Чтоб разлучить меня — со мной…
— Хис, ты слышишь, они ступили на Тропу! Они идут! Почему ты молчишь, Хис, повелительница Земли?! — Голос, подобный приглушенному рокоту грома, гулко разнесся под высоким сводом пещеры. Голубые блики на стенах пещеры и потолке вспыхнули ярче и тревожно затрепетали.
— Я вслушиваюсь, Владычица Морта, я всматриваюсь! — ответил голос, шуршащий, как песок под ногами. Постепенно он становился громче, подобно набирающему силы обвалу. — Путников двое, Мать Времени, их двое, и они молоды, так молоды…
