Кирилл Бенедиктов - Миллиардер-2 Арктический гамбит
– Только помягче… У людей несчастье все-таки, – добавил Андрей.
– Не учите нас работать, – строго оборвал его генерал. – Действуйте!
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес к уху.
– Да.
– Выйди на минуту.
Это был голос Илюмжинова.
– Сейчас.
Гумилев направился к выходу.
– Куда вы собрались?
– Сейчас вернусь.
– Вы так и будете всю ночь ходить туда-сюда?
– Если понадобится.
Почему генерал разговаривал таким тоном? Он, как будто, стал еще жестче и агрессивней. Почувствовал запах крови и пытается установить здесь собственную власть? Или бесится от беспомощности, ведь если это они пытались захватить станцию, то теперь столкнулись с провалом операции, а это может разозлить кого угодно.
Гумилев вышел в коридор и осмотрелся. Кирсан ждал его у лестницы.
– Ты почему не спишь?
– Попробуй тут уснуть после таких новостей…
– Неизвестно как еще обернется вся эта ситуация, так что лучше экономить силы и высыпаться.
– Ты что-то еще узнал?
– Лучше бы не знал… Извини, не могу распространяться, просто будь начеку.
– Я, собственно, об этом и хотел поговорить…
– О чем?
– Понимаю, что могу вызвать твой гнев…
– Многообещающее начало.
– Андрей, я слишком хорошо знаком с предметами и их действием.
– И что?
– Многие из них крайне опасны.
Андрей уже понял, куда он клонит.
– Тебя раздражает, когда я говорю об этом, но в свете последних событий… Я не могу уснуть, постоянно думаю о ней. Все сходится, понимаешь? Ее разноцветные глаза, странное появление в твоей жизни, ревность к Алферовой…
– Я думал об этом.
– Возможно, она сама не понимает, чем именно обладает.
– Да.
– А может быть, она тут не одна.
Эта мысль была еще неприятней, чем предположение, что Марго замешана в убийстве.
– Ты виделся с ней после…
– После убийства. Да.
– И что?
– И ничего.
– Ты уверен, что это не она?
Телефон в руке Андрея мигнул, и на экране появилось уведомление. Это было сообщение из лаборатории. Андрей быстро пробежался глазами по тексту и посмотрел на Кирсана.
– Теперь уверен.
За толстым стеклом панорамного окна стало совсем светло. Мела метель и, хотя стекло не пропускало звук, Андрею казалось, что он слышит завывания ветра. Все находившиеся в рубке, так и остались в ней до самого утра. Пол блестел чистотой, а лица присутствующих были мрачными и усталыми.
Свиридов разговаривал со своими людьми по рации и выглядел крайне недовольным.
– И что? Что значит, не смогли связаться? Пытайтесь еще! Жду.
– Кто будет завтракать? – спросил Ковалев, поднимаясь с кресла.
Андрей отмахнулся. Аппетита не было, хотя без подкрепления организм чувствовал слабость.
– Может кофе?
– Да, давай… Кофе буду.
– Что-нибудь еще?
Андрей заметил, что слова Ковалева еще сильнее выводили Свиридова из себя, поэтому жестами стал прогонять его.
– Просто предложил… – виновато сказал Ковалев и вышел из рубки.
– Скоро начнут просыпаться люди, – начал Гумилев, – что мы им скажем?
– Скажем, что произошло убийство.
– Какие меры собираетесь предпринять?
– А какие меры я могу предпринять? Закрыть вас всех по каютам и устроить допрос с пристрастием?
– Вы сообщили в штаб?
– Сообщили.
– И что? Будем двигаться дальше?
– Не вижу причин для иных действий.
– Механики проверили станцию. Все работает исправно, можем двигаться.
– Этот ваш Ковалев, он сможет один управлять «Землей-2»?
– Не вижу причин для иных действий, – процитировал генерала Гумилев.
Рация Свиридова зашипела.
– На связи, – громко выкрикнул он. – Ни черта не слышу, поднимись в рубку.
Андрей выглянул в коридор. У порога стояли два человека Свиридова, больше пока никто не появился.
– Они связались с Питером, – сказал генерал.
– Хорошо…
Из-за угла выскочил Ковалев с двумя бумажными стаканами кофе.
– Из автомата!
– Все равно, лишь бы горячий… – Андрей протянул руку и взял свой стакан.
Следом за Ковалевым в рубку зашел помощник Свиридова подполковник Поздняк.
– Связались с сестрой…
– Лирику опустим, давай к делу.
– Она описала человека, который попал в зону видимости камеры.
Андрей затаил дыхание.
– Кто-то подошел к Алферовой сзади, когда она разговаривала. Алферова обернулась и стала быстро прощаться с сестрой. Встревоженной не выглядела, видимо, человек был знакомый.
– Кто это был?! – не выдержал долгого рассказа Свиридов.
– Невысокий мужчина около сорока лет, короткие волосы с сединой, очки, усы, небольшая бородка.
Андрей и Ковалев переглянулись. Под это описание подходил только один человек, и это был Бунин.
На небольшом совещании, которое было проведено в капитанской рубке, было решено, что Бунина надо брать быстро, в момент, когда он не будет этого ожидать. Если у него в руках был предмет, позволяющий мгновенно убивать – приходить к нему с вопросами было нелепо. Правда между Гумилевым и Свиридовым опять возник небольшой спор: Свиридов требовал произвести захват молниеносно, с применением грубой силы, а Гумилев предлагал сначала поговорить. При всей нелюбви к Бунину, Андрей чувствовал, что пазл не складывается, и в глубине души не верил, что Бунин способен на такое. Он мог украсть, подставить, обмануть, плести интриги – но быть замешанным в убийстве и самому принять непосредственное участие? Нет… К тому же у Бунина не было ни малейших причин убивать Алферову, а если даже допустить, что он имел какой-то замысел по захвату станции, сошел с ума или находился под воздействием какого-то другого предмета, то почему убил только ее? Человек с подобным предметом мог легко уничтожить всех неугодных пассажиров – неужели единственным препятствием к осуществлению цели была Надежда?
И самое главное, Бунин не мог переключить на себя управление станцией. У него не хватило бы денег и связей, а допустить, что некто профинансировал эту операцию и доверил ее Бунину, было совсем уж глупо. Не тот это человек, совсем не тот!
Аргументы Свиридова были другими. Он не хотел разбираться в логичности поступка. Для него человек, появившийся в рубке за несколько минут до убийства, был наиболее вероятным кандидатом на роль преступника. В любом случае, как уверял Свиридов, он должен был что-то увидеть, стать свидетелем, и если он не пришел сам, значит, ему есть, что скрывать. Что говорить, для генерала никогда не было проблемой ошибиться. Лучше перебдеть, чем недобдеть, лучше арестовать невиновного, чем упустить виноватого и, к тому же, отсутствие записей с камер наблюдения делало генерала уязвимым в глазах сотрудников. Если в месте, где находился Свиридов, происходило преступление – виновного надо было обнаружить в первые же минуты и то, что информацию получали в течение нескольких часов, уже порядочно взбесило генерала, словно от скорости реакции зависела его репутация.
