Владимир Лещенко - Тьма внешняя
Данные эффекты не могут оказать заметного отрицательного влияния на развитие плана воздействия.
Внимание! В популяции имеется значительное число субъектов, невосприимчивых к дистанционному суггестивному воздействию. Часть из них так же не восприимчива к прямому воздействию в зоне непосредственной дислокации фактотума.
Рекомендации – усилить идеологическую составляющую программы воздействия на социум.
* * *Свой день Наставник – Хранитель Зоргорн всегда начинал с обхода части дворца Атх, занимаемой подведомственным ему управляющим узлом.
Особой необходимости в этом не было, но традиция есть традиция. Точно так же, как по традиции, освещенной множеством циклов, которую на его памяти не нарушал ни один Высший, доклады им полагалось выслушивать лично, а не с помощью голографической связи, или, упаси Тьма Внешняя, через селектор.
В главном рабочем зале за пультами, в одиночестве колдовал младший оператор Эст Хе, взявший на себя текущие дела секции, ранее целиком курируемого Таргизом.
Зоргорн постоял, молча наблюдая за ним. Неотрывно уставившись на экран, тот следил, как одна за другой возникали и пропадали схемы, отображавшие потоки энергий, пронизавших по воле обитателей Мидра межпространственный хаос. На большом экране, занимавшем всю стену, разноцветными бликами сияла карта контролируемой отсюда части Метавселенной.
…Бесчисленные ряды мирозданий; ветвящееся огромное древо, неизмеримое и бесконечное. Бесконечная цепь бесконечных вселенных… И все они вместе – меньше ничтожнейшей пылинки рядом с тем, что еще неведомо им. Сидящий за пультом обладает могуществом, что превосходит могущество любого из богов, выдуманных людьми. Стоит ему только захотеть и лишь чуть-чуть вмешаться в ход уже случившихся событий в каком-нибудь континууме – и ветвь расщепится – возникнет новая Вселенная. С Землей – с ее океанами, горами, людьми, с Солнечной системой. Со звездами, туманностями, квазарами и галактиками, с мириадами неведомых разумных существ в ее бесконечных глубинах. Может быть, случится и так, что новая ветвь уйдет и в прошлое, к Египту и Атлантиде, к обитателям пещер, к динозаврам, ревущим среди громадных болот… К первичному океану и несущемуся среди облаков космической пыли раскаленному каменному шару и еще дальше, соприкасаясь с породившим ее мирозданием только в одной, бесконечно малой временной точке, измеряемой долями кашт – том неуловимом мгновении, когда она зародилась. И все это не сон и не мираж и будет существовать вечно, даже после того, как исчезнет Мир (если такое когда-нибудь произойдет). Во власти Эста совершить великое чудо, а он даже не задумывается над этим.
Эст Хе наконец поднял глаза от экрана; встал, приветствуя старшего.
– В операционном поле без изменений; на контролируемом участке Древа образовалось два новых ответвления, – доложил Зоргорну оператор. – На 29 и 17 ветвях. В первом случае это хрональная флуктуация, а во втором внешнее воздействие. – Вот как? – Зоргорн бросил мимолетный взгляд на экран, где среди серых и синих линий короткими ярко розовыми отростками были изображены новорожденные континуумы.
– Да, Наставник, – подтвердил оператор – удалось даже установить, что воздействие осуществлено выходцами из континуума 456 уровня 34 ветви.
– Они уже додумались до передвижений во времени? Мне, признаться, казалось, что этому уровню рано еще.
– Да я сам удивился; они открыли, как выяснилось, совершенно новый способ, что-то связанное с электромагнитной формацией Единого поля. – Наши ученые уже подробно изучают этот вопрос, говорят даже Высших это заинтересовало.
– Ну, что ж, – вздохнул Зоргорн, раз они додумались до машины времени, то следует ожидать возникновения еще не одного континуума. Следовательно, возможно у нас прибавится работы… и Сомы.
Покинув операторскую, он спустился на нижний ярус, в это время почти безлюдный.
Множество залов с излучающими мягкое сияние полупрозрачными колоннами выстраивались анфиладой перед ним.
Стены одного из них украшали восьмиугольные и овальные экраны, в глубине которых проплывали, сменяя друг друга, картины жизни множества планет, именуемых их жителями различно на разных языках, но всегда одинаково по сути – Земля.
В свое время подобные залы были задуманы как дублирующие для основных операторских комплексов Хранителей, но теперь чаще всего сюда приходили понаблюдать за жизнью иных вселенных. Вот и сейчас перед одним из экранов расположился в раскладном кресле молодой демиург. На экране проплывала панорама большого города, застроенного зданиями, напоминавшими ступенчатые пирамиды огромной высоты. В небе, вровень с их верхушками, неспешно пролетали неуклюжие воздушные корабли, видом своим напоминавшие катамараны, а на заднем плане можно было разглядеть синюю полоску моря с точками судов на горизонте.
Каждый из обитателей Мира мог выбрать развлечения по своему вкусу. К их услугам были книги, написанные во всех известных мирах, созданные в них фильмы и театральные спектакли, все когда – либо происходившие спортивные состязания. Иные наполняли свой досуг почти одним только общением с противоположным полом, зачастую предпочитая выбирать из числа Свободных. Занятие не такое уж легкое, поскольку те побаивались хозяев Мидра, а какое– либо принуждение запрещалось обычаями, более строгими, чем законы. Другие, как вот этот демиург, отдавали свободное время наблюдению за жизнью в сотнях тысяч континуумов. Многие погружались в управляемые сны – старинное искусство, на которое Высшие смотрели почему-то искоса, или проводили целые дни на охоте за населяющими Мидр животными. Были те, кто не хотел знать ничего иного, кроме разнообразных игр, изобретенных в разное время и на разных планетах.
Нынешний Ученик Зоргорна был равнодушен ко всему этому. Он был из тех, кто отдыхал лишь потому, что это было необходимо. Таргиз был суровым трудоголиком. Он не нарушал установленных правил жизни и тратил на отдых не меньше положенного времени. Но и только. Смыслом его жизни была его работа, и то, что не было ею, принималось им лишь постольку, поскольку не мешало ей. Невольно Зоргорн задумался о нем. В самом деле, Таргизу многое дано, пожалуй, он самый способный из всех тех, чьим наставником он когда либо был.
Он не был самым лучшим создателем каналов, не самым лучшим оператором, хотя чисто операторские способности были отменными, его математические построения и программы не были верхом совершенства, даже реакция его была похуже, чем у иных. И вместе с тем в нем было что-то неуловимое, что отличало его от всех других, и благодаря чему все удавалось ему наилучшим образом. Можно ли было сказать, что он просто удачлив?
