Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым
Сквернослов успел схватить Васнецова за ноги, и тот снова рухнул в снег.
— Колян! Угомонись! Мы уже по пятнадцать суток таскания говна заработали!
Васнецов перевернулся на спину и уставился на затянутое тучами небо.
— Ты помнишь, как выглядят звезды? — спросил он, тяжело дыша.
— Нет уже. Не помню. Их последними эти космонавты и видели. Да и те наверняка позабыли.
— Прости меня, брат, — вздохнул Николай.
— То, что ты мне врезал, я прощаю. А вот то, что нам теперь две недели какашки из уборных таскать да смешивать их с золой, землей и снегом… Этого тебе я никогда не прощу. Придурок.
— Вот эти ненормальные!
Из снега показалась голова постового. Следом трое патрульных.
— Вы чего тут творите, а? — сурово заговорил пожилой начальник патруля.
— Тихо! — поднял руку Сквернослов.
— Чего тихо! А ну, встать!
— Да тихо вы! Слышите? Собаки! Собаки лают!
Собаки в Надеждинске были редкостью. Бродячие давно стали пищей для более свирепых хищников. А прирученные были настоящей роскошью. Люди не сразу поняли, как могут быть полезны собаки в таком мире. Сейчас собак держали в специальных питомниках возле подвалов, в которых жили искатели. Сами искатели использовали этих животных в качестве тягловой силы для своих саней. И в качестве надежного союзника и опасного оружия. Сейчас все отчетливей слышался собачий лай. Причем не со стороны городских подвалов, а со стороны леса. Это был лай не одной собаки. Голосила целая дюжина. Или больше. Затем послышался разнесшийся эхом свист, и лай стих. Но зато до ушей находившихся на поверхности людей донесся отчетливый человеческий крик: «Полундра! Волки!» И тут же крику вторила автоматная очередь. Затем пронзительный вой.
— Левченя, — обратился патрульный к молодому постовому. — Давай бегом вниз и объявляй общую тревогу. А вы двое быстро за оружием…
— Славик, сколько у тебя патронов? — спросил бегущий в траншее Николай.
Бегущий впереди него Сквернослов ответил:
— Половина рожка еще где-то. А у тебя?
— Я вообще пустой! У меня всего один рожок был! Я его сегодня в червя весь выпустил!
Они ворвались в родной подвал.
— Петро! Автоматы наши, срочно! — крикнул Сквернослов вахтенному.
— Чего там случилось? — спросил вахтенный, торопливо открывая оружейный шкафчик.
— Кажись, волки напали! Петро! Дай еще один рожок!
— Без «добра» коменданта не имею права! — возразил старик.
— Да как так?! — раздраженно бросил Николай.
— А чего, правил не знаете? Патроны не снег! С неба не сыплются! Обоснуй рапортом, куда свои патроны дел! Комендант ознакомится и решение примет!
— Да знаю я! Но времени сейчас нет!
— Да не имею права! Вы не состоите в военной дружине. Это им патроны дают чаще, чем жрачку. И в дозоре не находитесь! Не могу!
— Волки, понимаешь! — заорал Вячеслав.
На их крики и доносившийся из траншеи тревожный звук ударов железной трубой по пустой артиллерийской гильзе из своих жилищ стали выскакивать перепуганные жители. К молодым людям вдруг подбежала заплаканная вдова Гуслякова и протянула им два рожка от «Калашникова».
— Мальчики, вот! От Васьки остались! Берите!
— Спасибо вам, — кивнул Николай и бросился на выход.
Оказавшись снова на поверхности, они обнаружили там уже три десятка вооруженных людей, которые лежали на снегу, приготовившись к стрельбе. Братья быстро заняли позиции.
Уже отчетливо было видно три собачьи упряжки, которые неслись к Надеждинску. Они были уже близко. В каждых санях сидел человек и, развернувшись назад, вел огонь. С домов ударил свет прожекторов, и в поле позади собачьих упряжек стали видны серые Силуэты волков, которые неслись следом.
— Группа Варяга вернулась! — крикнул кто-то из занявших оборону людей. — Наконец-то!
Варяг Яхонтов был одним из самых опытных и авторитетных искателей Надеждинска. Он несколько раз ходил в рейды вместе с отцом Николая. Они как-никак были старыми друзьями. Две недели назад он отправился с двумя своими товарищами в очередной рейд. И вот теперь он возвращался, преследуемый стаей волков.
— Черт! Сколько их! Да больше полусотни! — воскликнул Сквернослов, пытаясь сосчитать маячившие в лучах прожекторов серые силуэты. — Таких стай не бывает!
Собачьи упряжки наконец пересекли линию обороны.
— Распрягите собак и уводите их в укрытие! — закричал, спрыгивая на ходу с саней, Варяг своим людям. Это был невысокий, крепко сложенный человек сорока восьми лет. Его старила густая борода, торчащая на длину ладони из капюшона его белого маскхалата. — И зовите еще стрелков! Там этих тварей просто море!
Он прыгнул в снег и принялся стрелять.
Николай посмотрел на этого человека с нескрываемым восхищением и стал выбирать себе цель среди упорно приближающихся волков.
«Это патроны Михалыча, — думал он. — Бережнее с ними надо». Он отчетливо видел в прицел свирепого хищника, бегущего прямо на него. Он ясно видел блеск его желтых глаз. Вокруг уже вовсю шла стрельба. Кто-то стрелял длинными очередями, кто-то короткими. Николай же отчего-то зациклился на мысли, что надо беречь патроны.
— Я не боюсь тебя, — прошептал Васнецов и стал ползти вперед.
— Куда! — послышался крик Вячеслава.
Преодолев несколько метров, он снова прицелился. Казалось, что до этого упрямого волка можно дотянуться рукой.
— Я не боюсь тебя, — не менее упрямо бормотал Николай. — Я буду сильным, как мой отец. Я буду сильным, как Михалыч. Я буду сильным, как Варяг. Я — человек!
Он отпустил курок и переключил автомат на одиночный выстрел.
— Коля! Стреляй!
Он выстрелил. Пуля пробила лобную кость волка, и тот взвизгнул, перекувырнулся и рухнул перед Васнецовым. Николай подполз к нему и стал использовать мертвого зверя как бруствер. Еще выстрел. И снова попадание. Очередной зверь упал и задергал лапами. Не мертв, но ранен.
Теперь на Николая, который был ближе других к волкам, несся большой хищник с крупными клыками и взъерошенной холкой. Он начал петлять. Умный зверь. Остальные стали повторять его маневры. Вожак!
Выстрел. Мимо! Николай ругал себя за промах и впустую потраченную пулю.
Пусть подойдет ближе. Пусть! Тогда наверняка…
Он подпустил зверя непростительно близко. Николай уже видел, как волк прыгнул на него. Все вокруг померкло. Время стало невероятно долго тянуться, превращая этот наблюдаемый Колей прыжок в какое-то нереальное действо, как во сне. Вдруг что-то отбросило волка в сторону. Зверь упал на снег и стал хрипеть и биться в судорогах, окрашивая под собой снег в красный цвет.
