Донован Фрост - Копье Крома
Хотя гандер знал Атли уже не одни год, да и ванир, в отличие от большинства северян, долго жил среди аквилонцев, однако варварский акцент все так же бил по ушам, словно воронье карканье.
– Ты, Сапсан, спас мне жизнь и честь воина, только для тебя я уговорил своих старейшин привести вам на помощь отряды Нордхейма – чтобы ударить по орде в горных теснинах и прижать их к крепостным стенам. Но перед ванирами должен предстать именно ты – командир Северного Легиона, известный на севере человек, а не эти… – тут Атли выкрикнул в метель что-то лязгающее и хрипящее, – ты должен принести в роды ваниров виру за убитых вами прежде воинов и дать клятву выплатить виры за всех, кто погибнет под стенами твоей крепости.
Сапсан кивнул головой в знак того, что обо всем этом говорено уже не один раз, но гигант шагнул вперед и рявкнул, перекрывая вой ветра:
– И выйти мы должны сегодня!
– Нет, Атли, завтра! – Метель крепчала, и обоим приходилось почти кричать.
– Или ты хочешь вернуться и застать среди дымящихся руин только чавкающего Хресвельга?
– О Митра! Кто такой Хресвельг?
– Хресвельг – это пожиратель трупов, Сапсан.
С этими словами ванир, видимо, решил, что сказал достаточно.
– Я буду в лагере со своими людьми, когда утихнет пурга, – отрезал он, развернулся и пошел прочь. Его голос донесся до Сапсана уже из самого сердца клубящегося ледяного тумана:
– Пусть все будет готово к походу? Аквилонский офицер в сердцах осыпал проклятиями безразличные ледяные смерчи, поплотнее запахнулся в накидку и отправился в противоположную сторону, к лагерю своих войск.
ГЛАВА 2
Командира Северного Легиона создала и воспитала граница. Здесь, вдали от мощенных гранитными плитами дорог, сверкающих дворцов и распаханных полей, среди сумрачных скал, чреватых лавинами, среди завывания неистовых ветров и грохота водопадов, среди гандерландских укрепленных городков и боссонских деревень, больше похожих на форты и деревянные крепости, чем мирные поселения, где каждый мужчина был воином, а каждый ребенок – охотником и следопытом, прошла его жизнь.
И хотя все четыре десятилетия своей карьеры ему ни разу не довелось участвовать в крупномасштабной войне или регулярном сражении, его опыту мог бы позавидовать любой из тарантийских стратегов, заносчивых пуантенских баронов или хваленых немедийских командиров, вышедших из стен знаменитой на весь цивилизованный мир военной академии в Бельверусе.
На северной границе Аквилонии, впрочем, как и на западной, шла вечная, кровавая и первобытная война, война, состоящая не из баталий, осад и штурмов, а из засад, стычек, набегов и карательных рейдов. Пограничье с его воистину первобытными нравами вылепило особую касту военных, похожих на пышное рыцарство центральных, южных и восточных провинций или наемных искателей приключений из столичных полков не более, чем походили на них сами враги пограничья – дикарские племенапиктов, кланы киммерийцев или дружины мелких родовых вождей жителей загадочного Нордхейма – асиров и ваниров.
Испокон века северные и западные гарнизоны считались среди офицерства и рыцарства Тарантии, Шамора, Танасула и Галпарана местом ссылки, совершенно не почетной и крайне опасной. Северный Легион, так же как и отдельные пограничные отряды в Боссонских Топях, формировался по приказу из Тарантии преимущественно из самих жителей пограничья – боссонцев и гандеров. Со временем они превратились в особую воинскую касту, независимую, нелюбимую в столице, но весьма боеспособную.
В рядах Северного Легиона ценились совершенно иные качества, чем в среде «регулярных» – тут не найти было лихих дуэлянтов, для которых личная честь или честь дамы ценилась превыше самой жизни, готовых, забавы ради, подставить грудь под меч первого попавшегося забияки: однако вот уже десять лет, как на столичном турнире мечников и копейщиков северяне брали первые призы к вящему неудовольствию гвардейских полков.
Среди малочисленной кавалерии Легиона также не найти было пестрых стаек вороватых и расфуфыренных оруженосцев, равно как и увитых колокольцами и бубенцами тонконогих восточных скакунов в шелковых золоченых попонах: низенькие, но крепкие и выносливые гандерландские кони несли в бой своих седоков, не обремененных неподъемными турнирными доспехами южного рыцарства – легкие шлемы без забрала, редко – вороненые кольчуги, а чаще – кожаные куртки с нашитой стальною чешуей, никаких кирас, наколенников и наплечников и, разумеется, никаких трепещущих флажков с гербами и девизами.
При виде гвардейцев или Черных Драгун, которые реже редкого появлялись в пограничье, воины и командиры Легиона только пожимали плечами – им трудно было представить, зачем бы мог понадобиться в бою грудь в грудь или в ночном дозоре тонкий кинжал или хрупкая, с ажурной гардой, зингарская сабля. Те же, в свою очередь, с со-мнением и легким презрением вертели в руках широкие секиры с окованными для парирования топорищами, мощные рогатины, более похожие на короткие широкие мечи, насаженные на древки толщиной едва ли не с руку, неуклюжие на первый взгляд дощатые круглые щиты, покрытые толстенной буйволовой кожей с грубым медным ум-боном посередине.
Про внешний вид и говорить нечего – ни бархатных плащей, ни шитых золотом кафтанов с манжетами, ни ботфортов с отворотами в Легионе не носили. Боссонцы и гандеры предпочитали сражаться в том же, в чем их можно было встретить на охоте или за полевыми работами в своих селениях: им привычнее были полотняные рубахи, короткие штаны, подпоясанные широкими «мужскими» поясами, сапоги или кожаные башмаки, легкие и бесшумные.
Нравы тут и в городах аквилонской короны также разнились – за отрядами Легиона не тянулись богатые обозы или кибитки маркитанток, лагеря и временные стоянки северяне не обносили рвами и частоколами, подкладывая вместо этого под головы щиты и наполовину обнаженные клинки, и спали вполглаза.
Зачастую посланникам столицы трудно было определить с первого взгляда, кто здесь офицер, кто командир Легиона, кто обычный боец-порубежник, а кто просто гость, забредший к бивачному костру из ближайшего селения.
Сапсан, кроме прекрасно обученных отрядов Легиона, обладал и великолепно поставленной разведкой – его агенты наводнили не только Гиперборею, Пограничное Королевство и северные провинции Немедии, они под видом купцов и скупщиков рабов были повсюду в северных городах и пустошах, выискивая союзников Аквилонии, следя за недругами и ссоря между собой ваниров, асиров и киммерийцев, наблюдая за муравьиным роением пиктских племен у истоков Громовой и Черной.
