Джулиан Мэй - Золотой торквес
Казалось, у всех женщин, восседавших на гигантских иноходцах, золотистые волосы. Снова и снова Брайан пытался получше разглядеть то одну, то другую из них, но стоило прекрасной всаднице приблизиться, всякий раз убеждался, что она даже отдаленно не похожа на Мерси Ламбаль.
Эйкен Драм вертелся на полубаке, как раззолоченная кукла, и сыпал дерзкими шутками, вызывавшими безудержный смех, что лишь усиливало общий бедлам. Финско-канадский лесоруб Раймо Хаккинен, повиснув над пневматическим планширом судна, целовал протянутые руки дам, а мужчин потчевал из серебряной фляги. Стейн Ольсон, напротив, держался в тени, причем одной своей лапищей обхватил Сьюки, как бы оберегая ее. Вид у обоих был встревоженный.
Шкипер Длинный Джон подошел и стал на носу рядом с Брайаном. Он ощупывал пальцами серый торквес на шее и во всю глотку хохотал.
– Гляди-ка, Брайан! Они нас мигом доставят. Надо же, какая встреча! Первый раз такое вижу! Гляди, гляди, как золоченый коротышка-то разошелся! Они с ним еще повозятся, пока приструнят… И то смогут ли.
Брайан тупо уставился на сияющую физиономию шкипера.
– Что? Прости, Джонни, я не расслышал. По-моему, там мелькнула моя… Ну, словом, женщина, которую я знал когда-то.
Моряк мягко, но властно взял его за плечо и усадил рядом с собой. Погонялы подхлестывали тягловую скотину, из толпы раздавались подбадривающие крики и звон мечей по усыпанным алмазами щитам. Когда корабль выполз на сушу, из сотни глоток и умов грянула песня тану; мелодия ее была странно знакома Брайану, хотя ни одного слова он не понял.
Ли ган нол по, кон ньези, Кон о лан ли пред неар, У тайнел компри ла нейн, Ни блепан алгар дедон.
Шомпри пон, а габринел, Шал у кар метан прези, Нар метан у бор тайнел о погекон.
Кар метан сед гон мори.
Пальцы Брайана вцепились в фальшборт. Фантастическая кавалькада в доспехах мельтешила вокруг бечевника, словно бы помогая тянуть судно. Растительности на берегах соленой лагуны не было никакой, но причудливые комья и столбики минерального происхождения, окутанные колеблющимися тенями, напоминали руины волшебного замка. Кортеж устремился в низину, окруженную крутыми скалами, и огненный мираж Мюрии скрылся из виду. Взятый на буксир корабль и его феерический эскорт, казалось, погрузились в черный зев пещеры, охраняемой огромными, грубо высеченными из камня херувимами. Песня эхом отражалась от нависающих стен.
Перед мысленным взором Брайана возникли образы детских лет. Глубокая, темная пещера, а в ней затерялось любимое существо. Главный герой: мальчуган, которому едва сравнялось восемь; время: шесть миллионов лет вперед; место действия: меловые холмы Англии, где в коттедже жила его семья. Пропал котенок Уголек, которого он искал трое суток. Наконец набрел на вход в пещеру, такую узкую, что еле-еле смог туда протиснуться. Больше часа он вглядывался в черноту смрадного лаза, понимая, что надо все обшарить, но страшась одной этой мысли.
Наконец все-таки достал из кармана электрический фонарик и пополз. Пещера крутыми изгибами вела вниз. Царапаясь об острые камни и едва дыша от страха, он все полз и полз по темному сужающемуся коридору. Летучие мыши навалили здесь кучи зловонного помета. За одним из поворотов дневной свет совсем померк, и перед ним открылась яма, слишком глубокая, чтобы ее можно было осветить карманным фонариком. Он направил луч в глубь ямы и не увидел дна. «Уголек!» – позвал он, и эхо возвратило ему какой-то надломленный стон. Замкнутое пространство было наполнено зловещим шуршанием и жалобным писком. С потолка на него внезапно обрушилась едкая струя мочи.
Задыхаясь и отплевываясь, он хотел было повернуть обратно, но щель была слишком узкой. Пришлось ползти задом на животе; по щекам струились слезы; он боялся, что летучие мыши в любую минуту набросятся на него и обкусают нос, губы, щеки, уши.
Он оставил на полу зажженный фонарик – может, свет отпугнет этих тварей – и продолжал двигаться, сантиметр за сантиметром, по шершавым камням. Ободрал в кровь локти и колени. Коридор никогда не кончится! Он как будто еще больше сузился, и вот сейчас его раздавит черная каменная масса.
И все же он выбрался.
От слабости Брайан не мог даже плакать и пролежал возле пещеры до тех пор, пока не село солнце. Когда наконец нашел в себе силы подняться и приплелся домой, то на заднем дворе увидел Уголька: тот преспокойно лакал сливки из блюдечка. Ужасающая вылазка оказалась напрасной. «Ненавижу тебя!» – закричал он. Но когда мать выбежала на его крик, он уже прижимал черного котенка к своей оцарапанной, испачканной щеке и гладил его, чувствуя, как тихое мурлыканье успокаивает бешеный ритм сердца.
Уголек прожил еще лет пятнадцать, превратился в толстого, самодовольного кота, а ребяческое обожание Брайана перешло в привязанность, что сродни привычке. Но, видно, ему суждено жить в вечном страхе от потери любимого существа; мало того – к страху примешивается ненависть, оттого что вся его отвага пропадет втуне… Теперь он вступает в новую пещеру.
Дружелюбный голос шкипера вернул Брайана к действительности.
– Так ты из-за Мерси сюда притащился? А ты уверен, что она тут, в Мюрии? Это они тебе сказали?
– Да. Тот тип, что допрашивал нас в Надвратном Замке, узнал ее по фотографии и сказал, что ее отправили сюда. А Крейн мне намекнул: дескать, если я буду с ними сотрудничать, то мы… я и она… может, встретимся.
Брайан секунду поколебался, затем расстегнул нагрудный карман и достал оттуда кусочек бумаги. Длинный Джон уставился на озаренное внутренним светом личико.
– Красотка! А глаза-то грустные! Такой я тут не видал, Брай, правда, я редко на берег схожу… Нет, точно не видал: такую не сразу забудешь. Ух и глазищи!.. Бедняга ты, бедняга!
– Это уж точно, Джонни.
– А чего она-то сюда явилась? – полюбопытствовал шкипер.
– Не знаю. Ты будешь смеяться: мы были знакомы всего один день. Только встретились – а мне уезжать в экспедицию: тогда она казалась такой важной… Возвращаюсь – Мерси нет. Ну и ничего не оставалось, как последовать за ней, понимаешь?
– Как не понять! Сам из-за этого здесь очутился. Правда, меня тут не ждал никто… Знаешь, Брай, ты тоже приготовься к неожиданностям.
– Мерси латентна. Скорее всего, ей надели серебряный торквес. Я почти уверен в этом.
Верзила шкипер медленно покачал головой и опять дотронулся до своего серого ожерелья.
– А-а, кабы только в этом дело… Впрочем, Бог их знает… говорят, если у тебя не было… как их… метафункций и вдруг они появились, то ты очень рискуешь. Взять хоть нас, серых… какие там у нас метафункций – и говорить не о чем!.. Ан нет, и нам кой-чего перепадает через торквес.
