Роберт Говард - Знак ведьмы
— Что это значит? — оскорбленная Тарамис вскочила. — Неужели ты полагаешь, что, заморочив головы слугам и стражникам, получила права на корону Хаурана? Помни, что королева здесь я! Конечно, ты будешь иметь все, что положено принцессе крови, но…
Саломея злобно засмеялась.
— Как ты щедра, милая сестричка! Но прежде чем облагодетельствовать меня, будь любезна, объясни, что это за войско стоит лагерем за городской стеной?
— Это шемиты-наемники. Ими командует Констанций, вельможа из королевства Коф.
— А что их привело в наши пределы?
Тарамис почувствовала в тоне сестры издевку, Но отвечала с королевским достоинством:
— Констанций обратился к нам с просьбой пропустить его солдат через нашу землю в Туран. Он поручился за войско своей головой, и, покуда солдаты находятся в границах королевства, будет оставаться моим заложником.
— Неужели нынче утром этот витязь не просил твоей руки?
Тарамис гневно глянула на сестру:
— Откуда ты знаешь?
Ведьма пожала плечами и спросила:
— Можно ли поверить, что ты отказала такому красавцу?
— Разумеется! — ответила Тарамис. — Неужели ты, принцесса крови, могла подумать, что королева Хаурана даст иной ответ? Чтобы я вышла за бродягу с руками по локоть в крови, которого с позором изгнали с родной земли, за главаря банды наемных убийц и грабителей? Мне не следовало вообще впускать этих чернобородых мясников в пределы Хаурана. Но ведь он заточен в Южной башне, и мои гвардейцы зорко его стерегут. Завтра я прикажу, чтобы его орда покинула королевство, а он будет в заложниках до тех пор, пока не уйдет последний солдат. Наши воины сейчас не патрулируют по городу, но я предупредила Констанция, что он головой поплатится за любой вред, причиненный землепашцам и пастухам!
— И Констанций вправду томится в Южной башне? — допытывалась Саломея.
— Я же сказала! Почему ты спрашиваешь?
Саломея хлопнула в ладоши и воскликнула голосом, полным жестокого торжества:
— Королева приглашает тебя на прием, Сокол!
Открылись раззолоченные двери, и в покой шагнул рослый воин. При виде его Тарамис воскликнула с гневом и удивлением:
— Констанций, как посмел ты войти сюда?
— Да, это я и есть, Ваше величество! — пришелец опустил голову в глумливом поклоне. Черты его лица и вправду напоминали хищную птицу. И красота его была хищной. Лицо его было опалено солнцем, черные, как воронье крыло, волосы зачесаны назад. Он был одет в черный камзол и высокие сапоги — обычный походный наряд, местами даже носивший следы ржавчины от панциря.
Подкрутив усы, наемник оглядел вжавшуюся в угол кровати королеву с такой бесцеремонностью, что она содрогнулась.
— Клянусь Иштар, Тарамис, — сказал он ласково. — Ночная рубашка тебе больше к лицу, чем королевский наряд. Да, черт возьми, эта ночь начинается совсем неплохо!
Ужас мелькнул в глазах Тарамис: она сразу поняла, что Констанций не отважился бы на такое оскорбление ни с того ни с сего.
— Безумец! — сказала она. — Пусть в этой комнате я в твоей власти, но тебе не уйти от мести моих слуг — они на клочки разорвут тебя, если посмеешь меня коснуться! Попробуй, если жизнь тебе не дорога!
Констанций расхохотался, но Саломея остановила его:
— Довольно шутить, перейдем к делу. Послушай, милая сестрица. Это я послала Констанция в твою землю, потому что решила занять престол. А для своих целей выбрала Сокола, потому что он начисто лишен качества, именуемого у людей добродетелью.
— Дивлюсь твоей доброте, госпожа! — иронически усмехнулся Констанций и поклонился.
— Я послала его в Хауран. А когда его люди встали лагерем под стенами и сам он направился во дворец, прошла в город через Западные ворота — стерегущие их болваны решили, что это ты возвращаешься с вечерней прогулки.
Щеки Тарамис вспыхнули, гнев возобладал над королевским достоинством.
— Ты змея! — крикнула она.
Саломея усмехнулась и продолжала:
— Они, конечно, удивились, но впустили меня без слова. Точно так же я прошла во дворец и приказала стражникам, стерегущим Констанция, удалиться. Потом пришла сюда, а по дороге успокоила твою служанку…
Тарамис побледнела и спросила дрожащим голосом:
— Слушай! — Саломея гордо откинула голову и показала на окно. Сквозь толстые стекла все же доносилась поступь отрядов, лязг оружия и доспехов. Приглушенные голоса отдавали команды на чужом языке, сигналы тревоги мешались с испуганными криками.
— Люди проснулись и немало удивились, — ядовито сказал Констанций. — Неплохо бы, Саломея, пойти успокоить их.
— Отныне зови меня Тарамис, — ответила ведьма. — Нам нужно привыкать к этому…
— Что вы сделали? — закричала королева. — Что вы еще сделали?
— Ах, я совсем забыла тебе сказать, что приказала страже отпереть ворота. Они удивились, но не ослушались. И вот армия Сокола входит в город!
— Дьявольское отродье! — воскликнула Тарамис. — Ты воспользовалась нашим сходством и обманула людей! О Иштар! Мой народ сочтет меня предательницей! О, я выйду сейчас к ним…
С ледяным смехом Саломея схватила ее за руки и толкнула назад. Молодое и крепкое тело королевы оказалось беспомощным против тоненьких рук Саломеи, наполненных нелюдской силой.
— Констанций, тебе знакома дорога из дворца в подземелье? — спросила ведьма и, видя, что Констанций согласно кивнул, продолжала:
— Вот и хорошо. Возьми эту самозванку и запрячь в самую глубокую темницу. Стража там усыплена зельем — я позаботилась об этом. Пока они не очнулись, пошли кого-нибудь перерезать им глотки. Никто не должен знать, что произошло нынче ночью. Отныне я Тарамис, а она — безымянная, забытая богами и людьми узница подземелья.
Констанций улыбнулся, открыв ряд крупных белых зубов.
— Дела наши идут неплохо. Надеюсь, ты не откажешь мне в небольшом развлечении, прежде чем эта шалунья попадет в камеру?
— Я тебе не запрещаю. Вразуми эту злючку, если охота.
Саломея толкнула сестру в объятия Констанция и с торжествующей улыбкой покинула спальные покои.
Она еще раз улыбнулась, когда услышала, проходя длинным коридором, высокий отчаянный крик.
2
Одежда молодого воина была покрыта засохшей кровью, потом и пылью. Кровь продолжала сочиться из глубокой раны в бедре, из порезов на груди и руках. Капли пота выступили на его искаженном яростью лице, пальцы терзали покрывало постели.
— Она, верно спятила! — снова и снова повторял он. — Все это как дурной сон! Тарамис, любимица народа, продает нас этому дьяволу! О Иштар, лучше бы меня убили! Лучше пасть в бою, чем знать, что королева предала свой народ!
![Роберт Говард - Огненный нож [= Кинжалы Джезма]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
