Роберт Говард - Дочь Эрлик-хана
— Вот и славно! — воскликнул Пемброк. — Главное — не довести дело до драки. Он ловок, как дьявол, а если возьмется за оружие… Недаром афганцы называют его Аль-Борак, что значит «Стремительный»! Но самое сложное уже позади. Когда я придумывал предлог, чтобы нам сделать остановку здесь среди бела дня, то уже решил, как будем действовать дальше. Как видишь, я сразу узнал эту гору. Так что дальше идем одни, а Гордон пусть думает, что мы направились к узбекам. Он ни в коем случае не должен знать, что нам нужно в Йолган…
— Это еще что такое? — перебил его Ормонд, выхватывая пистолет.
В одно мгновение он преобразился. Глаза сузились и зловеще сверкнули, ноздри затрепетали. Пемброк непроизвольно шарахнулся в сторону.
— Скажи какую-нибудь ерунду, — одними губами прошептал Ормонд. — Снаружи кто-то есть.
Пемброк громко произнес какую-то ничего не значащую фразу, в то время как его друг, бесшумно отодвинув раскладной стул, на котором сидел, выскочил из палатки.
За пологом послышалась возня, потом торжествующий возглас Ормонда. Через мгновение он снова вошел, таща за собой Ахмета; щуплый паренек тщетно пытался вырваться из железных лап англичанина.
— Эта крыса нас подслушивала! — прорычал Ормонд.
— Теперь он донесет на нас Гордону, и нам придется драться!
Одной мысли об этом было достаточно, чтобы Пемброка охватила паника.
— И что теперь делать? Что ты предлагаешь, Ормонд?
Его компаньон коротко рассмеялся.
— Я забрался в такую даль не для того, чтобы получить пулю в лоб и все потерять. Знаешь, мне уже доводилось убивать людей. И повод был куда менее серьезный.
Пемброк невольно ахнул, когда Ормонд вскинул винтовку. Холодно блеснул ствол, Ахмет сдавленно вскрикнул, но грохот выстрела оборвал его крик.
— А теперь Гордон, — спокойно сказал Ормонд.
Пемброк неуверенно покосился на него, пытаясь унять дрожь в руках. Снаружи послышались встревоженные голоса. Он не знал пушту, но понял, что слуги столпились вокруг палатки. Ормонд неожиданно ухмыльнулся.
— Знаешь, — он вскинул на плечо винтовку, рискуя обжечься о горячий ствол, — Гордон уже сам все сделал.
Ногой, обутой в тяжелый сапог, англичанин брезгливо пошевелил распростертое на полу тело, словно дохлую змею, которую только что застрелил.
— Он ушел без коня, с горстью патронов. Американец сам сыграл нам на руку.
— Что ты имеешь в виду? — тупо спросил Пемброк. Он все еще не мог прийти в себя.
— То, что мы прямо сейчас снимаем лагерь и делаем ноги. И пусть догоняет нас пешком, если захочет. Даже у Гордона есть предел выносливости, потому что он человек, а не бог. Не думаю, что он долго протянет в этих горах, — без лошадей, без еды, без снаряжения. Так что мы, скорее всего, будем последними из белых людей, кто видел Аль-Борака. Я имею в виду, живым.
Глава 2
ОХОТА НА ОХОТНИКА
Покинув лагерь, Гордон зашагал вниз по склону. Американец ни разу не оглянулся: ему и в голову не могло прийти, что против него что-то замышляется, и что англичане, к которым нанялся проводником, обманывали его, причем с самого начала. Эти двое горели желанием разыскать своего друга, который отправился куда-то в неизученные горные районы и пропал без вести. Понимая их чувства, Гордон вызвался им помочь.
Он бродил около часа, и сейчас американцу наконец-то улыбнулась удача. Притаившись на краю поросшей травой гряды, американец следил за изящной антилопой, неторопливо бредущей вдоль опушки небольшой рощицы. Гордон оказался с подветренной стороны — еще один залог удачной охоты. Он уже начал подбираться к добыче, когда легкий шорох в кустах позади него заставил американца насторожиться.
Он едва успел заметить чей-то силуэт в густом кустарнике, когда пуля просвистела у самого его уха. В ту же секунду Гордон выстрелил сам, метя в крошечное облачко дыма, которое еще не успело рассеяться.
Взлетели потревоженные птицы, ветки всколыхнулись, и снова наступила тишина. Подождав немного, Гордон подкрался к кустам и склонился над бездыханным телом, издали похожим на ворох пестрого тряпья.
Этот человек был худощав, почти тощ, как будто состоял лишь из костей, жил и тонких мышц, и очень молод. Меховой колпак упал и лежал рядом, халат был подбит мехом, каблуки сапог окованы серебром. За поясом торчало несколько ножей, а неуклюже вывернутая рука прижимала магазинную винтовку едва ли не последнего образца. Пуля попала юноше прямо в сердце.
— Туркмен, — прошептал Гордон.
Интересно, давно ли он выслеживал свою двуногую дичь? Судя, по всему, туркмен был один. Один? Не исключено, что неподалеку бродит целая шайка. И почти наверняка где-то рядом привязана лошадь. Кочевник не пройдет и двух ярдов пешком, если может проехать — даже когда выслеживает добычу. Задрав голову, Гордон разглядывал склоны холма, у подножия которого остановился. Скорее всего, туркмен заметил его с вершины, привязал коня за холмом и спустился вниз, чтобы застать врасплох увлеченного охотой врага.
Вряд ли сообщники этого юнца засели на холме — иначе они немедленно откликнулись бы на звук выстрелов. Тем не менее, поднимаясь по склону, Гордон старался не шуметь. Как он и предполагал, конь был привязан неподалеку — крупный туркменский жеребец под красным кожаным седлом с широкими серебряными стременами и тяжелой, отделанной золотом, уздечкой. У седла была приторочена кривая восточная сабля в богато украшенных ножнах.
Конь остался без хозяина, и этим было не грех воспользоваться.
Вскочив в седло, Гордон огляделся по сторонам. На юге из зарослей тянулась полупрозрачная ленточка дыма, едва заметная в густеющих сумерках. Молва приписывала Аль-Бораку способность видеть в темноте. Это было небольшим преувеличением, но зрение у него действительно было острым, как у ястреба. Гордон озабоченно покачал головой. Дым напомнил ему о лагере.
— Похоже, у нас гости, — пробормотал он. — Или скоро будут.
Скорее всего, туркмены уже давно шли по его следам, неотвратимые, как судьба.
Натянув поводья, Гордон пришпорил коня и помчался в лагерь. В поисках дичи он прошел несколько миль к востоку — расстояние, которое ничего не стоило преодолеть верхом. Ночь еще не наступила, когда американец остановился у опушки рощицы и хмуро оглядывал пологий склон холма, на котором стоял их лагерь.
Теперь там было пусто. Ни палаток, ни людей, ни коней.
Некоторое время Гордон внимательно разглядывал соседние холмы и заросли. Ничего подозрительного. Держа наготове винтовку, он начал медленно подниматься по склону. На месте палатки Пемброка темнело пятно крови, но это было единственным, что указывало на нападение. Даже следы копыт…
