Лин Картер - Тонгор. Царство теней
Но пирамида простоит тут долгие годы, отмечая место, где пал Тамитар из валькаров. Она простоит тут, пока существует этот континент, пока не уничтожит его землетрясение и пирамида не скроется под холодными морскими волнами.
А потом Тонгор пропел над пирамидой песню воинов. Его чистый, молодой голос был резким, громким и странно звучал в мертвой тишине, повисшей над долиной.
Залив своим светом бесплодные земли валькаров, над краем мира поднялась огромная золотистая луна старой Лемурии.
В холодном полуночном свете Тонгор увидел, что пирамида получилась высокой и большой. Белые медведи не растащат ее, точно как и серые волки. Не удастся им попировать тем, что спрятано под камнями.
При мысли об этом челюсти Тонгора сжались, губы вытянулись в тонкую линию. Ведь белые медведи были тотемным зверем племени, которое днем возвело кровавые холмы из тел валькаров. Точно также черный ястреб, парящий высоко в небесах, был символом племени Тонгора.
Мальчик же ненавидел улта - белого медведя снежных стран - и часто охотился на него на пустынных холмах, где правила вечная зима. А теперь у Тонгора появилась новая причина для ненависти…
Пирамида была построена. Больше Тонгору тут нечего делать.
Но мертвые поставили перед ним еще одну задачу.
И называлась она - Месть.
Глава 3
Тонгор собрал свои пожитки и готов был уйти. Все, что ему могло понадобиться, он забрал у мертвых. Он не грабил мертвых. Они были людьми его племени, и та же кровь, что обагрила снега - яростная и горячая, - текла в венах мальчика. Мертвецы не станут преследовать его за то, что он забрал у них. Все равно им это больше не нужно.
У одного из них он взял черные кожаные одежды, какие носили воины, - нагрудник с нашитыми на него медными дисками, который одевался через голову и защищал плечи, одеяние воина из соединенных пряжками ремней, огромный медный диск, защищавший грудь от прямого удара меча, пояс, собранный из железных пластин, который носили на бедрах, тяжелые сапоги, кинжал с широким лезвием и пару кожаных бутылей, одна из которых была наполнена вином, другая - водой. Свой меч Тонгор упрятал в старые ножны. Он прикрепил их к перевязи и одел ее поперек груди, так что ножны оказались у него за спиной.
Тонгор еще не достиг возраста, в котором юношам разрешают одевать доспехи воина, и не прошел обряда посвящения у старого шамана племени Черного Ястреба. И не пройдет уже никогда, потому что болтливый старый пьяница лежал мертвым в той же долине. Прежде чем его зарубили, он прикончил дюжину воинов Белого Медведя двуручным топором. Если бы все шло как обычно, Тонгор этим летом отправился бы в высокие горы. Он жил бы там один, пил воду или талый снег, питался бы тем, что сумеет добыть голыми руками. Мальчик провел бы в одиночестве сорок дней, пока ему не явилось бы видение тотема его племени. И тогда Тонгор узнал бы свое тайное имя.
Но ничего этого не случится. Он стал мужчиной без всяких ритуалов посвящения.
Месть - только для мужчин. Эта задача не для мальчишек.
Наступила полночь. К этому времени Тонгор уже пересек долину и взобрался на утесы, не обращая внимания на свою раненую ногу. Крепкое красное вино согрело его конечности, влило новую силу и энергию в усталое тело Тонгора. Холодный, разреженный воздух высот прочистил его голову, и усилия, затраченные на подъем, заставили кровь со звоном пульсировать в его висках.
Позже, сделав дело, можно будет и отдохнуть.
Если он останется в живых…
Луна уже стояла высоко над горизонтом. Ночное небо было черным, как смерть, и звезды сверкали на нем, словно драгоценности, рассыпанные на черном бархате. Пока Тонгор лез наверх, он ни о чем не думал - не думал о мертвых, оставшихся в долине, не думал о тех, кого собирался убить. Он просто ставил ногу на один камень, а другую - на камень, что был выше. Наконец он поднялся на вершину, и весь бескрайний мир оказался у его ног. Мальчику казалось, что звезды совсем рядом.
Тонгор поднялся на седловину, соединявшую два пика. Тут лежал толстый слой девственного снега. Может, этот снег выпал и покоился здесь со времен, когда мир еще был молодым и свежим, а боги ходили среди людей и обучали их семи ремеслам и семи искусствам.
Тонгор побрел по снегу, решив пройти меж пиками. Он нарушил девственность снега, пролежавшего так тысячи лет. Пурга кружила перед ним снежную пыль - словно духи пробуждались, стремясь выскользнуть из-под ног мальчика, чтобы тот на них не наступил.
Волосы на затылке Тонгора оледенели, а кожа на лбу пошла мурашками. Ему казалось, Нечто, пробудившееся ото сна, ожидает его появления.
Холодок страха пробежал по его жилам, и этот холодок был морознее снега. Тонгор поднес руку к груди, где на шнурке, под сердцем, висел у него фетиш из белого камня. Тонгор вслух прошептал имя Горма - своего бога.
Но чудовище, взревев, проснулось!
Налетевший неожиданно порыв ветра поднял снег бурлящим облаком, прямо перед Тонгором. И это облако постепенно превратилось в огромную фигуру, башней возвышающуюся над мальчиком. Перед Тонгором на лапах, толстых, как стволы деревьев, поднялся призрак. Его согнутые плечи были чудовищно огромны. Лапы поднялись, чтобы рвать и уничтожать. Челюсти раскрылись. Красные глаза горели безумием. Или чудовище было созданием воспаленного воображения Тонгора?
Тонгор встал в стойку. Огромный меч выскользнул из ножен и, мерцая голубой сталью, запел в его руке. Символы, выжженные на клинке кислотой, засверкали сверхъестественными огнями.
Тварь приближалась к мальчику. И тут Тонгор понял, что сталь не сможет убить это создание, потому что оно не было живым существом.
Глава 4
Гигантское, неповоротливое белое чудовище нависло над мальчиком. Тонгор знал, что это улт - белый медведь. Но этот зверь был в два раза толще и выше, чем любой улт, которого видели глаза смертного.
И еще Тонгор понял: перед ним - призрак, демон снегов. Ведь от него исходил замораживающий кровь холод, неживой и волшебный. Блестящий пот на бронзовых руках и ногах юноши замерз, превратившись в тонкую стеклянную корку. Ледяное дыхание, вырывающееся из клыкастых челюстей чудовища, ударило в лицо Тонгора, и мальчик почувствовал, как кожа лица мертвеет и коченеет, превращаясь в ледяную маску.
Кровавая ненависть затопила и ослепила Тонгора. Когда он вдыхал, ему казалось, что огонь врывается в его легкие - холодный и невидимый огонь. Мальчик сражался против обволакивающего его холода. Саркозан взлетел вверх, а потом обрушился вниз, рубя призрачную тварь. Но в ответ на удар на мальчика хлынула новая волна холода, от которого цепенело тело. И всякий раз, когда стальной клинок Тонгора касался громадного снежного чудовища холод обрушивался на мальчика с новой силой.
