Элиот Николс - Тень Стигии
— Как же это скучно, всегда думать лишь о благе! — воскликнула Соня.— Вам тут действительно не нужны ни тюрьмы, ни стражники. Ведь вы сами себя сторожите. Не завидую я вам. Стражника хоть обмануть можно, а себя самого не обманешь. И убежать от себя тоже не удастся.
— Со своей точки зрения ты, может быть, и права,— немного поразмыслив, ответил Ваату.— Но нам такая жизнь по душе. Конечно, ради того чтобы сохранялся порядок, приходится поступаться малой толикой свободы, но это — гораздо меньшее зло, чем беззаконие, которое воцарилось бы в противном случае. Кроме того, вы соблюдаете ваши законы, боясь наказания, мы же не нарушаем свои обычаи по доброй воле. Это очень большая разница!
И наконец, последнее, то, о чем ты пока не знаешь. Так слушай же внимательно.
Наша долина — своего рода крепость, которая должна противостоять Тьме. Здесь есть Источник Силы Света, ради которого мы и живем. На нас возложена огромная ответственность, ведь погибни этот источник, и Тьма захлестнет весь мир. Сердца людей наполнятся черной злобой, а доброта покинет их души, человек уподобится животному…
— Что это за источник? — поинтересовалась Соня.
— Завтра я отведу тебя к его хранительнице,— пообещал Ваату.
«Ну вот, кажется, наконец обнаружился след той силы, которая ответственна за все, что происходит в этой удивительной и странной долине»,— подумала Соня.
— Сегодня ляг спать пораньше и постарайся хорошенько выспаться,— посоветовал Ваату.— Посещение Источника — нелегкое испытание для человека. Особенно, если это происходит впервые.
* * *Они поднимались по тропе: Ваату впереди, а Соня за ним. Выйдя в путь сразу после завтрака, во время которого Наиру была очень предупредительна с Соней и, казалось, сочувствовала ей, они направились по едва заметной тропинке на север и ближе к полудню достигли предгорий, ограничивающих долину. Вскоре хвойный лес остался позади и начались просторные луга. Впереди виднелись высокие, островерхие, покрытые голубоватыми снегами горные вершины, в траве по обеим сторонам тропинки белели небольшие цветы с хрупкими венчиками из пяти лепестков. Как называются эти цветы, Соня не знала, она никогда таких прежде не видела. Нагнувшись на ходу, она сорвала один, понюхала — запах оказался горьковатым и терпким.
Время от времени Соня оглядывалась назад. Теперь, когда они поднялись выше уровня лесов, можно было окинуть взглядом всю долину сразу. Она представляла собой неглубокую котловину, окруженную зубчатым кольцом высоких и крутых гор, которое разрывалось лишь на юге, и только там солнечные лучи могли беспрепятственно проникать сюда и согревать почву. Да, это было поистине благодатное место! Чистейший горный воздух позволял разглядеть все до мелочей: синевато-зеленый лес в нижней части долины, рассекающую его реку — весело бурлящую и скачущую по камням, которые усеяли ее ложе. А живописные домики местных жителей казались такими же естественными, как трава и цветы. Маленькие на таком расстоянии, они выглядели совсем как игрушечные: белые стены, островерхие крыши из красновато-коричневой черепицы, узкие окна и трубы, из которых подымался легкий дымок. За домами виднелись возделанные поля, копны сена, стада овец, щиплющих молодую траву… Сказочный уголок, да и только!
Однако, хорошо зная свой характер, Соня понимала, что спокойная и размеренная жизнь, которую ведут обитатели долины, наскучит ей уже через пару лун. Конечно, имей она менее беспокойный нрав, она, может, и не устояла бы перед искушением остаться здесь навсегда. Но в ее душе слишком сильна была тяга к приключениям и опасностям. Отказаться от бешеной скачки на степном коне, от свиста стрелы, бьющей точно в цель, променять все это на домашнее хозяйство и уход за козами? Ну уж нет! Впрочем, возле этого Источника — как там называл его Ваату, Источник Силы Света, кажется? — она, может, и пере-' думает. Кто знает, какие удивительные зрелища, обряды и тайны ожидают ее в конце пути?
— Ну вот мы и пришли,— сказал, оборачиваясь, Ваату и указал рукой на вход в пещеру, которая узкой вертикальной щелью темнела посреди склона, местами каменистого, а местами поросшего травой и цветами.
— Как мне обращаться к Хранительнице? — спросила Соня.
— Это не важно,— ответил Ваату.— Слова не имеют для нее значения, коль скоро Хранительница способна читать в душах людей.
— Ты будешь переводить или Хранительница понимает по-гиркански? — задала Соня следующий вопрос.
Ваату лукаво усмехнулся:
— Нет, гирканский язык она не изучала. Но и переводить мне не придется. Ты не очень-то внимательна: я ведь уже сказал, что слова не имеют для Хранительницы значения.
— Не понимаю я тебя,— нахмурилась Соня.
— Не волнуйся, скоро ты все поймешь,— сказал Ваату.— А сейчас я удалюсь, чтобы не мешать тебе и Хранительнице общаться.
С этими словами он развернулся и пошел по тропе обратно в долину. «Не очень-то это вежливо с его стороны»,— подумалось Соне. Проводив горца взглядом, девушка снова посмотрела на вход в пещеру. Он вовсе не был черным, как ей показалось вначале. Едва заметный теплый свет пробивался из глубины горы, бросая розовато-серые отблески на неровности каменных стен. Соня подошла ближе и вдруг заметила хрупкую фигуру, неподвижно стоявшую в полутьме, неподалеку от входа.
— Приветствую тебя, Хранительница Источника Силы Света,— сказала Соня и сама поразилась, насколько напыщенно и даже неуместно прозвучал в тишине ее голос.
Почему-то казалось, что в этом месте надо либо разговаривать шепотом, либо вовсе молчать. Хранительница сделала легкое движение, которое каким-то непостижимым образом выразило и ответное приветствие, и радость по поводу встречи, и уважение к гостье. А ведь это было всего одно движение! По мере того как глаза привыкали к полумраку, Соня могла все лучше и лучше разглядеть свою таинственную собеседницу — впрочем, собеседницу ли? Ведь пока Соня не слышала ее голоса! И от этого лишь возникали новые вопросы. Кто она? Женщина в расцвете лет? Старуха? Или, может быть, девочка? Ей с равным успехом можно было дать и десять лет, и сто. Казалось, это стройное, хрупкое создание не имеет плоти, а значит, и возраста у нее нет. Соня видела белую, точно алебастр, кожу лица, такие же белые волосы, огромные, чуть скошенные к вискам, черные, как ночь, глаза. На Хранительнице был просторный балахон из серовато-белой козьей шерсти, длиной до пят, перехваченный на талии узким поясом-шнурком.
Хранительница слегка наклонила голову, бросила на Соню пытливый взгляд. Это означало: «Я слушаю тебя».
— Я пришла, чтобы узнать…— начала Соня и не договорила.
