Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим
Дайте мне точку опоры, говорил Архимед, и я переверну мир. На что я только не опирался — на центр Земли, на вершину Эйфелевой башни, и даже на Солнца.
Но еще ни разу точкой опоры не служил номер 316 мотеля «Звездный свет» в Квинсе. Я работал в мрачных казино, проклятых замках, ужасных крепостях… В пещерах! Хуже места не встречалось. Все источает запах дезинфекции, бледно-желтые стены ванной сочатся чем-то коричневым. Штукатурка вместо матовой стали; пластиковая обшивка «под дерево», ДСП вместо мигающих датчиков. Семнадцатидюймовый цветной телевизор с тремя порно-каналами — вместо сорокафутовых мониторов; пульт дистанционного управления прибит к тумбочке у кровати, и никаких вам протоколов голосового управления. Вместо роботов-слуг — консьержка Дебби.
По Си-эн-эн показывают пресс-конференцию героев — обсуждают мое исчезновение. Черный Волк разглагольствует о справедливости. Мне предлагают сдаться.
Крутят архивные кадры моего последнего задержания: крупный план, оптическое увеличение, похоже, снимали с вертолета — я на борту дирижабля, в развевающемся плаще. Ручная съемка: бегу по Манхэттену, лишился Жезла силы, петляю между машинами, оборачиваюсь, пшикаю отравляющим газом в попытке задержать преследователей. Можно разглядеть даже пятна пота. В моем наряде не побегаешь — накидка плотная и тяжелая, как бархат. Новый кадр: я в цепях и титановых путах, без шлема, пошатываюсь от недавних побоев… назавтра картинку напечатали все газеты.
Четыре года назад на этом самом месте над Квинсом я с высоты обозревал мир, пену отбросов! Раздумывал, кого обложу данью, какие города переименую в свою честь…
— Люди Земли!
Вой автомобильных сирен несся над крышами зданий. Дирижабль проплывает над вереницей машин. Слежу, как овальная тень глотает квартал за кварталом.
Малый боевой дирижабль — дорогая игрушка, но известность принес мне именно он. Солнце сияло на медных перилах; императорская мантия развивается на ветру. Дело не в деньгах! Хотелось, чтобы люди взглянули на небо и увидели меня — невероятного, зловещего и величественного…
Оболочку дирижабля можно было сдуть за считанные часы и уложить в пару контейнеров — так легче появляться и исчезать практически без предупреждения. Никто не знал, когда над ними зависнет гигантский летучий корабль, когда с высоты зазвучит маниакальный смех. Незабываемое зрелище! Дирижабль заслонял солнце и отбрасывал тень на мили вокруг, накрывая банки, светофоры, школы, библиотеки и полицейские участки.
Ручка сливного бачка в ванной ломается от прикосновения. Я так и не привык к собственной сверхъестественной силе. Глубинные биохимические перемены в организме, внутренний жар, ватная легкость рук и ног, подсказавшая, что ко мне никогда не вернется былая острота ощущений.
Какой путь пройден! С трудом вспоминается то, первое утро… Миг жара и тяжести… вокруг оседала пыль. Я лежал на спине. Видел звезды. Поисковая группа закончила работу в руинах лаборатории, но меня так и не нашли. Ясное дело, мое дипломное исследование завершилось. Больше мир обо мне не слышал — о пятикурснике-дипломнике, так и не получившем степень. Настал трагический конец неуклюжему лаборанту — и началась долгая эпоха невероятной докторантуры Доктора Невозможного.
Весьма неутешительно, что я не мог летать. Не приобрел способность стать невидимым, двигать предметы силой мысли, стрелять лазерными лучами из глаз. Не умел телепатически воздействовать на умы и читать мысли других… не очень-то и хотелось. Всю ночь пытался стрелять жаром и холодом, расширяться или съеживаться. Прыгал, делал пассы руками и хмурил брови, но в конце концов понял, что не получил никаких изощренных способностей.
Впрочем, я стал быстро двигаться, скользил как по маслу, обладал отличной реакцией, а при достаточном напряжении мысли мог заставить мир застыть на месте. Приблизился к тому, чтобы уворачиваться от пуль, хотя еще не успел испытать это в деле…
Глаза постепенно привыкали; я различал, как расцветают краски на новой длине волн. Ночь окрасилась в глубокие инфракрасные тона, озарилась загадочным блеском выше фиолетового диапазона. Предметы меняли очертания. Я становился не вполне человеком. Пришла сила, много силы! Мне все было доступно. Стань чемпионом, неудавшийся качок! Пусть только попробуют меня задирать. Мне нравилось представлять — ярко, со всей тщательностью, в замедленном ритме — как я с ними разделаюсь. Я перестал быть рядовым обывателем, у меня теперь суперспособности. Я — супер… кто? Вообще-то, я знал, кто. Получив силу, узнаешь о себе многое. Преподаватели называли меня сумасшедшим. Хватит терзаться, пора терзать всех остальных.
Все клубилось в голове: планы и изобретения рождались быстрее, чем я успевал их перечислять, — химические, биологические, металлургические, кибернетические, архитектурные… Вот что от меня скрывали! Вот что дремало в глубине, вот что я подавлял, вот что разрывало меня изнутри подземным взрывом. Последний, провалившийся эксперимент что-то сотворил со мной. Я стал силен… Но моя империя будет держаться на чистом расчете и ярости! Так начал формироваться мой теневой образ. Я украл одежду из прачечной в соседнем общежитии — джинсы и огромный свитер. И отправился восвояси — шагал всю ночь, пока не взошло солнце.
Серым утром я добрел до серого автовокзала. Прикорнул за свалкой у супермаркета. Голыми руками разворотил несколько телефонных автоматов, набрал денег на автобусный билет и шоколадку. Где-то в Америке… усталый, нищий, юный и очень злобный… человек со сверхинтеллектом!
Пришел автобус, почти пустой. Я уселся слева, ближе к концу салона, и стал смотреть в окно. Мимо проплывали дороги, дома и автозаправки, но ни жить, ни работать в подобных местах я не собирался. Билет купил наудачу до Рино в Неваде.
Мне надо было туда, где мало народу, лучше всего — в пустыню. Начать там подземную стройку. Работать голыми руками, если потребуется; бетон, генераторы и электронику достану. Сначала самое необходимое; высокие своды и сверкающий металл появятся позже. Соберу электронные схемы, пусть даже и на деревянных рамах, и построю суперкомпьютер, принцип которого стал мне ясен. Постепенно наращу силу — вычислительная техника, энергетические запасы, супермогущество. Добьюсь мощности в десятки терафлопов, буду черпать энергию из ядерного синтеза! За окном зеленые поля сменились каменистой равниной, в горах набухали темные тучи. Должно быть, где-то шел дождь; но не здесь.
Ночами я разрабатывал несуществующие технологии, чуждую науку, футуристические, почти волшебные мечты. Всем этим я мог заниматься вне университетских стен — больше не было нужды подстраиваться под напыщенных придурков из колледжа! Я создавал иную науку — науку без ограничений: роботы, лазеры, автономный разум. Моя наука дрожала от нетерпения, горела желанием взяться за дело! Эта наука могла встать и пойти, взлететь, воевать, распространить свои невообразимо яркие создания по всем, даже самым отдаленным уголкам, планеты, возвести купола и башни, и воплотить лихорадочные архитектурные фантазии. А еще моя наука была полна безрассудной и бешеной злобы.
