Sleepy Xoma - Тропа глупца (СИ)
— Если его к тому времени не возьмут штурмом.
— Не возьмут, ты же помнишь Гримт — стены у него в четыре человеческих роста высотой, и по башне через каждую сотню шагов.
— По военным делам спорить не буду, в этом ты разбираешься лучше, — и она ухмыльнулась, — а говоришь, что не интересуешься делами мира.
— Наемничья молодость, — пожал Антэрн плечами. — Ты же знаешь.
— Знаю.
— Но про этого герцога готов послушать. Надо же понимать, кто стоит между мной и сведениями. Итак, что он из себя представляет?
Воительница задумчиво провела здоровой рукой по больной, поняв, что делает, одернула ее, и, собравшись с мыслями, начала объяснять.
— Он — главная заноза в заднице нашего благословенного монарха и первый претендент на руку его дочери.
— Так. Что-то я запутался, — покачал головой Антэрн. — Я помню короля, как-никак, получал награду из его рук. Дочка его тогда, кстати, тоже присутствовала. Такой миленький семилетний ангелочек с пухлыми щечками и золотыми волосами, короче, полная противоположность папаши.
— А теперь посчитай, сколько прошло лет, — фыркнула Тишайя. — Этот ангелок — красавица на выданье, и, что самое главное, носительница, так сказать, короны, когда ее батюшка отправится на тот свет.
— Да-да, я помню, что у вас в Тайнирэте женщина не может наследовать.
— Именно. Как думаешь, много ли появилось желающих оказаться ее мужем.
— Полагаю, немало.
— Именно, — повторила Тишайя. — Несколько принцев, практически все герцоги или их дети, некоторые графы. Поговаривают, что даже император послал сватов от одного из своих младших сыновей.
— Но что там с нашим герцогом?
— Он — второй по влиянию человек в стране. Причем некоторые злые языки утверждают, что уже — первый.
Антэрн задумался на миг, вспоминая то, что знал про короля.
— Его величество не из тех, кого можно просто так взять и задвинуть на вторые роли. Как-никак, он — один из героев Войны Семерых.
Тишайя кивнула.
— Да, он больше других выгадал в той войне, но с тех пор прошло много лет. Его величество — старый и больной человек, которому осталось всего ничего. Да, он кое-как продолжает держать в руках бразды правления, однако еще десять лет назад ни у кого даже мысли бы не возникло о том, чтобы сотворить что-то, неугодное ему.
— Стало быть, герцог Олтирн Голирийский — обычный падальщик, намеренный поживиться на свежем трупе, — подытожил Антэрн. — Не понимаю только, каким образом это связано с королевской дочкой и осадой города.
— Каким же ты иногда бываешь нетерпеливым, — вздохнула Тишайя. — Связь прямая. Гримт — вольный город королевского права.
Антэрн чуть приподнял брови, что на его практически лишенном выражения лице могло служить выражением крайнего удивления.
— Так этот герцог — настолько большая заноза? Это, скорее, хорошо обструганный осиновый кол.
Тишайя улыбнулась.
— Верно мыслишь.
Мастер меча покачал головой.
— И все-таки, я не понимаю. Разве можно получить руку королевской дочери, угрожая ее отцу и возглавляя оппозицию? Не логичнее ли было стать самым верным из слуг?
— Герцог Олтирн — непростой человек. Там, где другие попытались бы поступить, как предложил ты, он делает наоборот. Показывает силу и непреклонность вместо слабости и уступчивости. И, я замечу, у него пока что все получается достаточно неплохо.
— Твои информаторы сообщают что-нибудь интересное?
— О да! Многие в окружении короля считают, что союз популярного, могучего и богатого герцога с дочерью его величества принесет много пользы королевству.
— Причем под королевством они понимают себя, — добавил Антэрн.
— Естественно. Но, думаю, ты понимаешь, что король, не прислушивающийся к желаниям своей свиты, очень быстро перебирается на новое место жительства. В родовой склеп.
Антэрн нахмурился.
— Если этот герцог столь серьезен, как ты говоришь, нам, пожалуй, стоит поторопиться.
— Поедем напрямик?
— Нет, делаем крюк — мы должны выяснить, кто это такой любопытный завелся в округе. Но перемещаться придется быстро.
Антэрн закончил это предложение с тяжелым сердцем, потому как знал, какой будет реакция Тишайи. И он не ошибся! Пухлые губы красавицы растянулись в широкой улыбке, не предвещавшей ничего хорошего.
— Ло-шад-ки, — жизнерадостно произнесла она.
Антэрн кисло искривил губы.
— Проклятые копытные твари, кто бы знал, как я их ненавижу.
— Ничего не поделать, сам сказал, что нужна скорость. Повозка двигается раз в пять медленнее.
— Мы будем привлекать внимание, — Антэрн попробовал использовать старую опробованную защиту, но увы, на сей раз она не сработала.
— С каждым годом число всадников многократно увеличивается, — парировала Тишайя. — Ящеры не по карману простым людям, а волы — слишком медлительны. Так что…
Договаривать она не стала, это не требовалось.
— Лошади, так лошади, — стоически произнес он. — Отдохнем до утра, и в путь. А пока у нас есть время, прошу, позаботься об этом.
Он чего извлек несколько мешочков с ценностями и выложил их на стол.
— Внушительные трофеи, — присвистнула воительница. — Трактирщик оказался достаточно состоятельным человеком.
— Тут не только его деньги. Сама понимаешь: тут медяк, там медяк.
— Да-да, вместе дают кошель, — она взяла один из мешочков и подбросила его в руке — монеты в нем мелодично звякнули, — с золотом.
— Что поделать, — развел руками Антэрн, — где-то прибывает, где-то убывает.
Тишайя усмехнулась.
— Да, так оно и бывает. Что-нибудь еще?
— В телеге. Как я говорил, на нас напали в лесу, и я еще не успел продать трофеи.
— Поняла, пристроим куда-нибудь.
— Спасибо, — Антэрн поднялся. — Что бы я без тебя делал?
— Вот и я задаюсь этим вопросом, — улыбнулась ему Тишайя. — Отдохни, завтра нам предстоит долгая дорога.
— Спасибо. Так и поступлю. Кстати, присмотри там за мальчишкой, а то знаю я твоих, хм, барышень.
— Не волнуйся, я не дозволю им испортить столь чистый и невинный цветочек, — прыснула воительница. — Спи иди, добрых тебе снов.
— Спасибо, надеюсь, что так и будет.
Глава 4
Кровь, разлитая по полу. Кровь, смешанная с вином. Она течет все дальше и дальше, толчками выливается из разреза на мраморной руке. Статуя поворачивает голову.
— Ненавижу!
Крик ввинчивается в череп, проникает в каждый закоулок, отдается эхом в ушах, и только после этого затихает, но ему на смену уже идет новый вопль.
