Майкл Стэкпол - Конан-варвар
Конан округлил глаза.
— А я не…?
— Ранил меня? — Коннахт засмеялся. — Тогда твоих сил, парень, вряд ли хватило бы даже на то, чтоб разбить молотком яйцо. Кром! Но как ты сюда добрался?
Конан прикрыл веки: «Неужели моего отца больше нет? Действительно ли они все мертвы?».
— Эй, Конан.
Молодой киммериец встряхнулся.
— Налетчики полностью разрушили деревню. Я — единственный, кто выжил.
Лицо Коннахта окаменело.
— Я знаю, что мой внук не бежал от врагов.
— Я не струсил, дедушка. Но… — к горлу Конана подкатил комок.
Коннахт налил воды. Мальчика мучила жажда. Ему требовалось промочить горло, однако, когда дед убрал кружку, он все равно не смог ничего сказать.
— Я видел смерть многих людей. И друзей в том числе, — старик скорбно покачал головой. — Некоторые из них умирали на моих руках, и я разговаривал с ними, чтобы облегчит их переход. Все это тяжело… А мой сын?
Конан опустил голову.
— Я… Я пытался его спасти.
— И он хотел, чтобы ты жил?
Мальчик угрюмо кивнул.
— Ты считаешь, что он был не прав? Или думаешь, что он был глуп?
— Нет же, — юный киммериец поднял испуганные глаза.
— Если не было другого выхода, как подарить одному тебе шанс на спасение, то он поступил правильно, — Коннахт потер шею. — Может, ты другого мнения, но так должно было быть.
— Я убил некоторых из них, — Конан вспомнил последнего захватчика. — Один — здоровый такой мужчина из конницы. Он хотел забрать скальп, а в итоге мне достался его нож.
Старик подошел к стене, где висели ножны, и вытащил из них кинжал.
— Туранец. Далеко же он забрался от дома.
— Там были аквилонцы, кушиты и еще женщины — лучники!
— Полно, парень. Не кипятись, а то лихорадка вернется. Все эти люди вместе и так далеко на севере, — Коннахт прищурился. — Подобных баек даже я не рассказывал.
— Я не лгу! — вскинулся Конан.
— Никто не говорит, что лжешь.
— Захватчики кое-что хотели. Часть маски. Из какого-то Ашурана, как мне показалось. Есть ли вообще такое место?
— Не Ашурана, — старик присел на табурет у кровати. — Наверное, Ахерона. Только его уже давно нет. Прошли тысячелетия.
— Им все-таки удалось это найти.
— Кому?
— Кларзину, или вроде того, — Конан нахмурился, припоминая. — У него есть дочь, Марика. И при нем аквилонец, которого зовут Луциус.
Коннахт усмехнулся.
— Сотни аквилонцев, мальчик, носят имя: Луциус.
— Но не у всех отсутствует нос.
— И куда же он делся?
— Я отрубил ему нос. Отсек одним ударом.
— В самом деле? Ну, что ж, — дед подмигнул многозначительно, — лишение аквилонца носа делает любой день удачным.
Конан улыбнулся, но тут же вспомнил, какой это был ужасный день. Он вздрогнул и опустился на ложе.
Дед откинул прядь черных волос с его лба.
— Пока достаточно. Остальное расскажешь мне позже. Потом мы все обдумаем.
— Хорошо, — Конан опять уставился на свои руки. — Но после того, я собираюсь убить их всех.
* * *Коннахт менял компрессы и делал перевязки в течение ближайших полутора недель. Конан этому не противился, у него просто не было сил. Мальчик мечтал побыстрее встать и броситься по следу врагов, но его хватало только на то, чтобы откинуть шкуру зубра и присесть на кровати, когда дед приносил ему бульон, а спустя несколько дней — тушеное мясо.
Кроме еды, в жизни Конана имел место еще и сон. Иногда, мучимый кошмарами, он кричал посреди ночи, но дед всегда находился рядом. Успокоив внука, старик рассказывал ему какую-нибудь историю. Эти рассказы немного отличались от тех, которыми Коннахт потчевал слушателей во время посещения им деревни, но звука его голоса было достаточно, чтобы позволить Конану вновь заснуть.
Пару раз мальчик пробуждался в течение дня, и однажды ему показалось, что его дед с кем-то разговаривает за дверью хижины. Чуть позже он поинтересовался об этом у старика.
— Да, было дело, — кивнул Коннахт. — С юга пришел Эйден, чтобы сообщить мне о гибели вашей деревни. После межплеменной стычки люди их клана возвращались домой через твое селение. Не обнаружив выживших, они сложили в кучу все тела и предали огню. Эйден принес некоторые вещи твоего отца, добавив, что среди мертвых тебя не нашли.
— А ты сказал, что я жив?
— Он не спрашивал, но, вероятно, знал. Теперь это не важно.
— Хорошо. Значит, враги не будут меня ждать.
— Конан, ты даже не знаешь о них ничего.
— Кто украшает себя шлемом в виде маски с щупальцами?
— Никто.
— Как это? — воскликнул Конан.
— Я путешествовал по разным странам, парень. Ни один народ не носит подобные шлемы.
— А как же Ахерон?
Коннахт принес внуку миску с похлебкой и ослабил его повязки, но так, чтобы ожоги не оголились.
— Поешь, а я попробую рассказать тебе об Ахероне.
— Ты бывал там?
— Я не настолько стар, Конан, — усмехнулся пожилой киммериец. — Ахерон пал в древние времена, когда Киммерии еще не существовало. Говорят, это было злое место: Бросишь дохлого кота и обязательно попадешь в некроманта, а то и сразу в троих. Запри в одном доме четверых колдунов вместе, и потом оттуда, глядишь, вылупится не меньше десятка. Вот так. Злобные люди, мечтавшие владеть всем миром. Чтобы осуществить задуманное, они сделали эту вещь. Маску. Потом колдуны вручили ее своему богу-королю, или как его там называли. Он и его орды вырезали целые племена… Ну, тебе и Эйдену теперь это известно. Но представь себе падения королевств, Конан. Государства, полностью стертые с лица земли.
Мальчик кивал, все же ища на лице деда хотя бы малейший признак лжи. Он совал ложку в рот, механически жуя и вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Угроза неумолимо распространялась, и люди с севера воспротивились возвышению Ахерона, — продолжал старик. — Несмотря на магию, армии из разных стран объединились и во главе с северянами положили конец его могуществу. Они взяли маску и разбили ее на части. Представитель каждого народа получил один фрагмент, чтобы потом спрятать его подальше. Им оставалось надеяться, что никто впоследствии не сможет это собрать и вновь принести миру ужасные страдания.
— Как кто-то смог узнать про маску? — Конан хрустнул, разгрызая хрящ.
— Можешь не сомневаться, парень, всегда найдется тот, кто будет разнюхивать, что ему не предназначено, а затем создавать настоящую проблему, неумением держать язык за зубами, — на мгновение замолчав, старик хмыкнул: — В своей жизни ты еще столкнешься с множеством таких людей.
Ложка застыла на полпути ко рту Конана.
