Владислав Силин - Королей убивают неудачники
— Не понял? — заморгал распорядитель.
— Да нет, нет, ничего... Поговорка вспомнилась... О двух бедах, преследующих великие государства. К сожалению, господин распорядитель, у меня нет ничего, чем я мог бы отблагодарить вас.
— Совсем, господин Дена?
— Совсем.
— Вам ведь и сегодня где-то ночевать надо, господин Дена, — с укоризной прогудел распорядитель. На лице его появилось хитрое выражение: — Знаете что? Истолкуйте на чужинский манер мое имя. Как это сделал господин Тенокки с Дон Ткни Аем. Баван назначил вам аудиенцию на завтра. Вот вы могли бы упомянуть: смотрите, господин Баван, какой казус, хе-хе-хе!.. Понимаете? И тут вворачиваете мое имечко, а оно толкуется как-нибудь презабавно. Возвышенно и благородно. Правда?
— Интересно. И как же вас зовут?
— П шал ван.
Денис улыбнулся:
— Бавана ваше имя, несомненно, позабавит. И это правда. Оставьте меня, прошу вас. Кстати, ваше имя так и толкуется.
Пшалван убрался, что-то ворча себе под нос; Завацкий вздохнул с облегчением. По большому счету он был рад поболтать с хитрованом. Его шутовство развеяло чувство обреченности, нависшее над Правежником.
Надо приступать к расследованию дела. Стоит порасспросить девушку-прислужницу, что нашла под кроватью Веры череп. А также ихи, обвинившего дочь посла в колдовстве. Выяснить, кто мог ненавидеть Айши или его жену. Кому выгодна смерть Бавана. Кто больше всех заинтересован в сварах между землянами и тшиинами. Чьим матримониальным планам могли помешать беседы Тенокки с Баваном....
Уф-ф!..
Еще надо выспросить у Дона все, что можно, о ночных убийцах. Неужели он так просто расправился с ними?.. Досада берет, что за варварская страна!
Детектив допил воду из кружки, вытер губы и встал из-за стола. Тшиины за соседними столами дружно отвернулись.
— Где я могу найти советника Хавира? — спросил Денис у бритоголового здоровяка в полосатом кафтане. На лице громилы дрожали радужные капли; он тоже принадлежал к дворцовым щеголям. Денис отметил, что у Хавира, по крайней мере, есть вкус: узоры советника выглядели изящно и утонченно. Не то что у бритоголового.
— Хавир — вольный ветер, — пробурчал тот. — Ищи его в южном крыле замка. И это правда, чужинец.
Завацкий поблагодарил и отправился в путь. Долго искать не пришлось: как оказалось, Хавир сам горел желанием поболтать с Правежником.
Первым делом он осведомился, хорошо ли спалось бездомному землянину. Сначала Денис решил, что советник издевается, но потом понял. Хавир пытался выяснить, где же на самом деле ночевал Правежник. Пробормотав что-то о теплых ночах на лоне природы, Завацкий поспешил перевести разговор в деловое русло. Узнал, где можно найти девушку-прислужницу и предсказателя. Хотел поспрашивать о Веронике, может быть, даже договориться о встрече с ней, но получил вежливый отказ.
Что ж... И это хлеб. С этим вполне можно работать. При мысли о хлебе в животе забурчало. Завацкий подтянул брючный ремень и отправился в крыло замка, где обитала прислуга.
* * *В комнатах слуг Завацкому выяснить ничего не удалось. Фортуна посмеялась над детективом. Казалось, все случайности, что обитали в замке, задались целью помешать ему. Само по себе это было очень подозрительно.
Не раз и не два Денис поражался, сколь безыскусно тшиины обстряпывали свои интриги. Девушку-прислужницу он нашел быстро, но никаких показаний взять не удалось, хоть у него и было кольцо Хавира, удостоверявшее право задавать вопросы. Дело в том, что минут за десять до прихода детектива бедняжка выпила отвар побратим-травы. Сделала это совершенно случайно, по рассеянности — спутав с яблочным вином.
Завацкий только руками развел: перепутать бурую, пахнущую болотом жижу и вино — это что-то странное. Для чего и кому понадобилось варить зелье, также осталось непонятным. Целебными свойствами трава обладала лишь в свежем виде, в пищу ее не добавляли из-за дурного запаха. От этого варева распухали голосовые связки, так что человек долгое время не мог произнести ни звука. Правда (как пояснила словоохотливая повариха), чтобы онеметь, надо выпить очень много отвара. Целый кувшин, не меньше.
По удивительному стечению обстоятельств несчастная служанка так и поступила. И теперь мычала, размахивая руками и разевая рот, словно голодный совенок в дупле. Теир смотрел на ее круглое глуповатое лицо с жалостью. Все-таки на Тшиине преступники — добрые отзывчивые люди... У побратим-травы острая кромка, девушка вполне могла перерезать себе горло.
Ненароком. Невзначай.
— А почему у нее синяки под глазами? — спросил Завацкий. — Пить не хотела?
— Ах, господин, выдумаете тоже! — хихикнула повариха, прикрывая рот ладошкой. — У дурехи Акату жених драчлив. Притиснет ее в углу да и давай в бок подсаживать. Мерзавец тот еще, и это ага-правда.
Завацкий кивнул. Женщина ушла от ответа; сказав правду, ни словом не обмолвилась об истинной причине происходящего. Впрочем, в ее показаниях не было нужды: он и так понимал, что за всеми случайностями стоит Хавир. Допрашивать повариху дальше — значило ставить под угрозу ее жизнь.
Без особой надежды детектив отправился в башню Предсказателей. Там выяснилось, что ихи, о котором он хотел узнать, ночью получил откровение небес. Откровение туманное; чтобы проникнуть в его смысл, требовалось провести несколько недель в медитации. Поскольку ихи отличался ревностностью в магических делах, он выбрал самый сложный вид транса. А именно: попросил, чтобы его завернули в мешковину и закопали на пять дней под священным камнем Баахва, дающим мудрость и понимание. Теиру оставалось лишь раскланяться и покинуть башню.
Ниточки рвались одна за другой. Завацкому вежливо давали понять, чтобы он не совал нос куда не следует.
Информации накопилось много, однако ничто не давало ключа к загадке. Стоило бы сходить в беседку зеленого камня, посидеть, привести мысли в порядок... Денис почти решил так и сделать, как над головой промелькнул неясный силуэт. Захлопали крылья; старый знакомец, просяной зимородок, спрыгнул на гаревую дорожку и залился радостной песней:
— Айши тиу! Айши лиу! Айши лау макуаль!
Что ж, вполне к месту. Денис сбросил с плеча лямку рюкзака, достал записную книжку и Абу. Дикция просяного зимородка оставляла желать лучшего, но все же, по сравнению с земными попугаями, он мог служить образцом ораторского искусства. Пока детектив записывал, посланник Айши смотрел на него любопытным круглым глазом.
— Что ж ты, птица, смотришь строго? — пробормотал Денис, пряча Абу в рюкзак. — Далеко ль твоя берлога?
