Дэвид Эддингс - Вор и Книга Демона
Он от души рассмеялся.
— Ох, Эм, я так тебя люблю! — заявил он, подхватив ее на руки и нежно уткнувшись носом в ее шею.
Она вдруг хихикнула почти по-девчоночьи и попыталась отстраниться, прикрывая плечом свою шею.
— Пожалуйста, не надо, Альтал, — сказала она.
— Почему? — спросил он, невинно распахнув глаза.
— Щекотно, вот почему.
— Ты боишься щекотки, Эм?
— Мы обсудим это как-нибудь в другой раз.
Он посмотрел на нее с лукавой улыбкой.
— Едва ли я могу ждать, — сказал он смеясь.
ГЛАВА 40
Брат Бхейд чувствовал себя явно неуютно в роскошном кресле бывшего кабинета экзарха Алейкона.
— Мне действительно необходимо находиться в этой комнате? — немного жалобно спросил он примерно через неделю после того, как они поселились в Магу.
Альтал пожал плечами.
— Нет, если тебя это так смущает, Бхейд. А что тут не так?
— Этот кабинет слишком роскошный. Я пытаюсь набрать священников в орден, члены которого должны принять обет бедности. Этот кабинет не самое подходящее место для этого.
— Тогда выбери другую комнату. Как идут дела с набором?
— Вообще-то не очень хорошо, — признался Бхейд. — Большинство кандидатов по-прежнему считают, что принятие духовного сана открывает широкую дорогу к богатству и власти. Стоит мне рассказать о том, что их ждет, и они тут же теряют интерес. А те, что продолжают улыбаться и кивать, — это обычно переодетые священники Коричневой Рясы. Алейкон из кожи вон лезет, чтобы проникнуть в мой орден, но Лейта вычисляет его людей. Однако если мне удается заполучить трех достойных кандидатов, то день можно считать удачным.
— Мне кажется, Бхейд, тебе пора начать ездить по семинариям, — посоветовал Альтал. — Хватай семинаристов, пока они еще молоды и идеалистичны.
Дверь открылась, и в дверях появилась Лейта, не решаясь войти.
— Ты занят? — спросила она.
— Не очень, — ответил Бхейд. — Похоже, уже начали распространяться слухи о том, что если я говорю “бедность”, я именно это и имею в виду. Входи.
Лейта вошла и пересекла просторную комнату.
— Папочка, ты не мог бы как-нибудь блокировать подслушивающих? — шепнула она Альталу. — Алейкон спрятал за стенами этого кабинета нескольких своих людей. Они докладывают ему каждое слово.
— Этого следовало ожидать, полагаю, — заметил Альтал. — Он нахмурился, мысленно перебирая страницы Книги. — Это должно сработать, — пробормотал он.
— Может быть, спросить Двейю? — предложила Лейта.
— Посмотрим, смогу ли я сделать это самостоятельно, — ответил Альтал. Затем, взмахнув рукой, он произнес: — Кадх-леу.
— Кадх-леу? — недоверчиво прозвучал голос Двейи в его мозгу.
— Мне никак не даются отрицания, Эм, — признался он. — Обычно мне приходят в голову слова, когда я хочу велеть кому-то сделать что-то. А вот велеть чего-то не делать — это сложнее. Ну как, сработало?
— Ну… в общем да. Шпионы Алейкона по-прежнему могут тебя слышать, но теперь они не будут обращать никакого внимания на твои слова и на то, что говорят другие. Отныне они станут немного странноватыми.
— Все священники странноваты. Я не хотел тебя обидеть, Бхейд.
— И еще одно, — сказала ему Лейта. — Алейкону не слишком понравилось то, как в Доме Эмдаль и Юдон почти с ножом, приставленным к горлу, заставили его дать согласие, поэтому он спрятал многих из своих священников Коричневой Рясы среди простого народа Магу — разумеется, переодетыми. Он еще не предупредил принца Марвейна, что брат Бхейд принял на себя руководство в Перкуэйне — пока что. Но думаю, это произойдет очень скоро. Полагаю, Марвейн не самый мудрый из людей, и Алейкон сделал карьеру, манипулируя им. По-видимому, он нисколько не сомневается, что сможет убедить Марвейна, чтобы тот притворился, будто он принимает орден Серой Рясы, но как только Бхейд уничтожит Аргана и подавит крестьянское восстание, Алейкон планирует заставить Марвейна вновь вернуться в Магу, занять свое прежнее положение, истребить членов ордена Серой Рясы — всех до последнего — и вновь передать Перкуэйн в руки Коричневой Рясы.
— Они хотят, чтобы я для них таскал каштаны из огня, а потом вернутся и избавятся от меня, так? — холодно произнес Бхейд.
— Может, нам самим первыми избавиться от них? — предложил Альтал.
— Мне бы не хотелось устраивать резню, Альтал.
— Я вовсе не это имел в виду, брат Бхейд, — сказал Альтал с недоброй улыбкой. — Может быть, экзарху Алейкону и принцу Марвейну пора совершить небольшую прогулку?
— Да? — сказал Бхейд. — И куда же ты собираешься их отправить?
— Куда-нибудь подальше, чем просто через границу в Западную Треборею. Мне кажется, для нас было бы предпочтительнее, если бы они оказались так далеко, чтобы на пути обратно в Магу успели бы состариться. Давайте соберем остальных деток и вернемся домой. Эмми может использовать окна, чтобы помочь нам найти новое место жительства для Алейкона и Марвейна — может, на обратной стороне Луны.
— Почему бы просто не убить их? — спросил Гер, когда они вернулись в Дом. — Это ведь самый легкий способ избавиться от злых людей, чтобы они не путались под ногами, правда?
— Ты снова беседовал с мальчиком, Альтал? — с упреком спросила Двейя.
— В последнее время нет, Эм, — ответил Альтал. — У Гера могут возникать идеи и без моей помощи. Лично я хочу всего лишь поместить этих двоих так далеко, чтобы они могли вернуться только лет через пятьдесят — шестьдесят.
— По-моему, Дхверия — то место, которое ты ищешь, милый.
— Где это — Дхверия?
— Это дальше восточного побережья Плаканда.
— В Плаканде есть побережье? — спросил Элиар. — Я думал, это просто луга, которые простираются бесконечно.
— Ничто не бывает бесконечным, Элиар, — сказала ему Двейя. — Земля — это шар, круглый мячик. Так вот, восточный берег Плаканда находится примерно в тысяче миль от Хердона. Дхверия — это огромный остров в паре тысяч миль от этого побережья.
— Как он выглядит? — спросил Бхейд.
— Очень похоже на Хьюл — девственные леса с огромными деревьями и кучей всякой дикой живности.
— А людей там нет? — спросил Гер.
— Есть, — ответила она, — но Алейкон и Марвейн не смогут с ними разговаривать, потому что те люди не поймут, что они говорят.
— Они что, дураки или как? — спросил Гер.
— Нет. Они просто говорят на другом языке.
— Человеческий язык есть человеческий язык, Эмми, — возразил мальчик. — Собаки лают, птицы чирикают, а люди говорят словами. Это всем известно.
— Нет, Гер, — нежно сказала она. — Существуют десятки различных человеческих языков. Может быть, сотни.
