Мальн. Духи и Жертвы - Салье Мира

– Лжец! – зарычал Ларен и снова набросился на него, пнув ногой в грудь. Дильяр отлетел ко входу и, ударившись о стеклянные двери, сполз вниз. По хрупкой поверхности разошлась тонкая паутина трещин. Благо в зале звучала громкая музыка, иначе здесь бы уже собралась толпа зевак. А вот за разбитые двери в королевском зале, видимо, придется извиниться.

– Теперь-то мне зачем лгать? – оскалился Дильяр, даже не думая сопротивляться, когда Ларен схватил его за грудки и приподнял. – Между нами ничего не было, я собирался выгнать ее, как вдруг вошел ты.

– Заткнись!

– Сам заткнись! – рявкнул тот, и Ларен тряхнул его, одним махом повалив на пол. – Я говорю правду! Если хочешь меня ненавидеть – пожалуйста! Но Ивонн была просто шлю…

– Если не заткнешься, я сам тебя заткну!

Внутри вскипела настоящая ярость. Висевший на поясе кинжал скользнул в ладонь Ларена, но в этот момент Дильяр сделал подсечку по его ногам, повалив на пол. Ярость сменилась недоумением. Принц Солнума перекатился и прижал колено к шее, практически перекрыв доступ воздуха в легкие и одновременно выбив кинжал из руки.

– Ты забываешь, кто учил тебя драться, брат, – вновь оскалился Дильяр, ослабляя хватку.

Да, боевому искусству Ларена обучал один из лучших воинов южного королевства, но и тот не мог сравниться с наставником принца Солнума – его отцом. Лучшие приемы показал ему именно Дильяр, когда почти полгода гостил в Аланте.

Ларен, тяжело дыша, обмяк на полу.

– Я спал, когда Ивонн залезла под одеяло, – сказал Дильяр, почувствовав, что Ларен перестал сопротивляться.

Слова подействовали сильнее, чем любой удар.

– Почему тогда снова не попытался поговорить со мной? – спросил Ларен, едва сумев открыть рот. От полученной информации шумело в ушах. – Прежде чем уехать?

Дильяр невесело усмехнулся.

– А ты бы поверил? Ты и сейчас мне не веришь.

– Не верю, – презрительно поморщился Ларен.

Конечно, они оба были гордыми и упрямыми, но почему Дильяр, раз не предавал, не проявил настойчивость?

– Знаю. И уже никогда не поверишь. – Дильяр убрал колено с его шеи и сел рядом. – Но я не лгу. Я тоже считал, что обрел хорошего друга. И если бы не случившееся, несколько дней назад могла бы состояться наша с твоей сестрой свадьба, и ты бы прибыл сюда не с королем Хадингарда, а со мной и Ширином. – В его ломающемся голосе не слышалось даже намека на браваду, только печаль и сожаление. Похоже, ему и правда было обидно.

– Плевать, – бросил Ларен. Он поднялся на ноги и стремительно вышел с террасы, покинув бал и ни с кем не попрощавшись.

Дружба с Дильяром закончилась много лет назад. И ничего уже не изменить. Ларен никогда больше не сможет доверять этому человеку. Но почему тогда у него так неприятно саднило в груди? Он не хотел думать о словах Дильяра. Точно не сейчас.

Ларен быстро двигался по длинному коридору, и каждый его шаг отдавался гулким эхом. Коридор освещался всего несколькими настенными факелами, свет от которых неровно растекался по стенам, оставляя во мраке лишь некоторые участки. Свернув за очередной угол, Ларен остановился. В тени, привалившись спиной к стене, стояла Адела с прикрытыми глаза.

– Адела?

– Ох, Ларен, – встрепенулась она, часто моргая. – Я… У меня голова закружилась. Кажется, я выпила лишнего. Хотя обычно не позволяю себе больше одного бокала.

– Почему вы ушли одна? Где Финн? – Он зачем-то посмотрел по сторонам, удивляясь тому, что Адела бродила по чужому дворцу без сопровождения.

– Брат завел беседу с королем Дартхолла, и я тихонько улизнула, – хихикнула Адела.

Ларен слегка наклонил голову, глядя на пьяный румянец на щеках, и его губы растянулись в идиотской улыбке.

Он протянул руку.

– Пойдемте, я провожу вас.

– Сейчас, еще минуту.

Между ними воцарилось молчание. Ее грудь часто вздымалась и опускалась пока она глубоко дышала. Внутри Ларена лавиной нарастало волнение, грозясь погрести под собой и лишить здравого смысла.

Духи… Чем упорнее он старался не думать о «хадингардской принцессе», тем чаще его преследовали мысли о ней.

– Все ведь могло сложиться иначе, – прошептала она.

Сдвинув брови, Ларен оглядел лицо Аделы, и его взгляд на мгновение задержался на ее губах.

– Да, могло, – ответил он после продолжительной паузы.

Думал ли он о том, что несколько дней назад в Хадингарде могла состояться двойная свадьба? Постоянно думал, даже если не хотел этого.

Дыхание Аделы стало еще тяжелее.

– Поцелуйте меня, Ларен.

Он широко распахнул глаза и несколько раз моргнул.

«Наверно, послышалось».

Она смотрела на него с мольбой, и лишь едва заметные алые пятна на щеках выдавали смущение.

– Завтра вы уедете и забудете меня навсегда. Один прощальный поцелуй…

Ларен коснулся пальцами ее подбородка и приподнял лицо.

– Я никогда не забуду тебя, Адела.

Не в силах противиться искушению, он впился в столь желанные губы. Он целовал ее медленно, осторожно, будто боялся, что выдумал себе этот момент, и Адела вот-вот зло оттолкнет его. Но она схватила его за ворот камзола и притянула ближе к себе, требуя большего. И тогда ему стало окончательно плевать на кричащие отголоски разума. Он обнял ее за талию и углубил поцелуй, чувствуя на ее губах сладкий вкус винограда от недавно выпитого вина.

– Духи побери! Что за… – прокатился по пустому коридору шокированный возглас, и Ларен с Аделой отпрыгнули друг от друга, словно юнцы, которых родители поймали за чем-то постыдным.

Ларен едва не застонал.

Серьезно? Из всех возможных людей, находившихся сейчас во дворце, их застукал именно брат его невесты!

– Что… все… это… значит? – Каждое слово принца Дартхолла буквально отскакивало от стен.

– Гэван, я все объясню, – хрипло произнес Ларен, хоть и понимал, что ему совершенно нечего сказать в свое оправдание. Он посмотрел на Аделу, которая в волнении впилась зубами в нижнюю губу.

Гэван тяжело дышал. На его виске пульсировала вена. Одна его рука была сжата в кулак, а вторая замерла на эфесе единственного кинжала, висевшего на поясе. Казалось, он боролся с собой, чтобы не броситься на них. Ларен заслонил собой Аделу.

– Идите за мной, – вдруг сказал Гэван и зашагал вперед.

Ларен даже не пошевелился, пока не увидел, как Гэван остановился напротив выделенной им комнаты, покосился в их сторону, а затем молча прошел внутрь. Ларен положил руку на талию Аделы и попытался сдвинуть ее с места, но она застыла, как вкопанная.

Спустя несколько минут они вошли в покои и застали Гэвана, сидящего в кресле и нервно постукивающего пальцами по подлокотнику. В другой руке он сжимал бокал с вином, которое перед балом принесли слуги и к которому Ларен и Финн так и не притронулись.

– Садитесь! – гаркнул он, указывая на диван напротив, и Ларен с Аделой молча подчинились. Гэван сделал приличный глоток вина. – Ты любишь ее? – спросил он Ларена, кивнув на Аделу.

– Да, – не задумываясь выпалил тот.

На самом деле Ларен не знал, что именно чувствует к Аделе. Когда он впервые увидел ее, внутри него проснулся какой-то первобытный инстинкт – подобное ощущение пробуждалось в мужчинах ледяного народа разве что в древности. Он испытал непреодолимое желание заявить права на эту женщину, но сумел подавить этот инстинкт. А когда Финн предложил ему брак, сердце согласно заверещало, но разум взял над ним верх, заставив хоть немного подумать. Уже тогда Ларен одновременно и боялся, и желал этого брака. Знал, что может полюбить Аделу.

Женщины ледяного народа славились твердым и своенравным характером и не нуждались в мужской опеке, но с Аделой – столь хрупким и нежным цветком – он ощущал острую потребность всегда оберегать и защищать ее.

Пока она все не испортила. Пока он все не испортил.

Ларен понял, что Адела смотрит на него во все свои очаровательные золотистые глаза.

Гэван залпом осушил бокал и встал.

– Ты попросишь короля Хадингарда сопроводить меня в Мальнборн и устроить аудиенцию с регентом. Тогда я позабочусь, чтобы ваша с сестрой помолвка была расторгнута по обоюдному согласию, а Аланта и Дартхолл остались союзниками, невзирая ни на что.