Вадим Панов - Последний адмирал Заграты
— А я всё думал: когда же вы вспомните о моем происхождении? — усмехнулся Зопчик. Чувствовалось, что он не просто думал, а нетерпеливо ждал выпада Помпилио.
— Вспомнил, как только ты дал повод. Ты, кстати, чирит или прикидываешься атеистом?
— Я не прикидываюсь, — гордо ответил Зопчик. — Я убежден в том, что бога нет.
— В таком случае какое тебе дело до епископа, галанит? Ваши воззрения не пересекаются, почему бы не оставить старика в покое? Будь ты фанатичным чиритом, в твоих действиях было бы больше честности.
— Мне жаль, что выдающийся исследователь и путешественник мыслит столь узко. Мне искренне жаль, и я разочарован.
— Надеюсь, ты понимаешь, галанит, что мне глубоко безразличны твои чувства?
На этот раз слово «галанит» Помпилио выделил голосом и сопроводил презрительной гримасой, чем окончательно вывел редактора из себя:
— «Быть галанитом — не преступление, преступление быть живым галанитом», — процитировал Зопчик. — Знакомые слова, мессер?
— Их произнес на заседании лингийской Палаты Даров мой прапрапра— и еще несколько раз прапрадед, — с гордостью ответил Помпилио. После чего издевательски осведомился: — Запали в душу?
— Я нахожу их омерзительными.
— Будь я галанитом, я бы согласился. Но я адиген, а потому хочу спросить: скольких галанитских адигенов ты знаешь, Зопчик? Со сколькими знаком?
Агата поняла, что Помпилио не остановить, а потому просто потягивала вино, бросая на мужчин недовольные взгляды.
— Я вырос на свободной Галане!
— И раз в год ты накрываешь стол и празднуешь светлый праздник Сиулуку, день, когда вы начали избиение адигенов. Твои предки жгли, вешали и потрошили мужчин, насиловали, а потом четвертовали женщин. В этот день ты веселишься и пьешь вино. Ты еще находишь слова моего предка омерзительными, галанит? Они были произнесены через неделю после начала кровавой бани. И мой предок сказал то, что думал. И так думали все адигены Герметикона.
Зопчик, надо отдать ему должное, взгляда не отвел. Покраснел, но продолжил буравить Помпилио черными глазами. Зопчик разозлился, но самообладания не потерял:
— Это старая история, мессер.
— А то были старые слова.
— Галана изнывала под властью адигенов.
— Так же, как сейчас Заграта изнывает под властью короля?
— Генрих неплохой правитель, но не совсем хорошо понимает чаяния народа. — Зопчик постепенно успокаивался. — Современный человек должен сам вершить свою судьбу, за либеральными идеями будущее. Рано или поздно общество станет иным: свободным и толерантным.
— Ты льешь грязь на церковь, а тебя никто не трогает, — заметил Помпилио. — Куда уж толерантнее, галанит? На Линге ты уже прогуливался бы по камере.
— Я обвиняю епископа, а не церковь, — уточнил Зопчик.
— Я не заметил в статье доказательств, только общие слова. Очень грамотно расставленные слова. — Помпилио помолчал. — Церковь призывает к миру и стабильности. И я знаю, что раз на нее идет атака, значит, кому-то не нужно ни то, ни другое. У всякого действия есть цель.
— Новое счастливое общество.
— Король делает всё, чтобы у загратийцев была работа и доход. Что ты вкладываешь в понятие счастливое общество?
— У всех загратийцев есть работа и доход?
— Я путешественник, Зопчик. Я посетил множество миров с разной формой правления и везде встречал и нищих, и бродяг. Везде были преступники.
— Разве справедливо, что одни живут во дворцах, а другие ютятся в малюсеньких комнатах?
— Твой костюм стоит десять цехинов.
— И я хочу, чтобы у каждого человека был такой же.
— Но почему сейчас ты не ходишь в рубище?
— Ваш месвар стоит раза в три дороже моего костюма, — попытался контратаковать Зопчик.
— А я не разделяю твои взгляды о всеобщем равенстве.
Помпилио рассмеялся и взялся за бокал. На толстых пальцах сверкнули перстни с крупными камнями.
Старая адира улыбнулась. Галанит понял, что проиграл, и попытался зайти с другой стороны:
— Вот вы лингиец, так?
— Совершенно верно, — подтвердил Помпилио.
— На Линге действует самое жесткое Право гостей во всем Герметиконе. Сферопорт — единственное место, где граждане других миров могут жить и заниматься бизнесом.
— Ну и что?
— Заграта куда свободнее!
— Поэтому она рушится.
Зопчик осекся.
— С чего вы взяли?
— Я — путешественник, — напомнил Помпилио. — Я уже слышал подобные лозунги на Эрси. Знаешь ее историю?
— Какое отношение…
— Эрси заселили в Эпоху Белого Мора. Переселенцев возглавил верзийский дар Иоанн, который, подобно загратийскому Альстеру I, основал королевство, а не Палату Даров. В Эту Эпоху, после того как мир вернулся в лоно цивилизации, кто-то начал раскачивать лодку под лозунгами, которые ты только что нам излагал. Случилась революция, династия рухнула, однако парламентская республика продержалась всего два года, после чего ее сменила хунта, которая переросла в диктатуру, затем диктатура выродилась в империю, которая через десять лет раскололась на кучку враждующих королевств. Сейчас на Эрси вновь единое государство, которым правит обновленная хунта. На Линге ее называют Кровавой, а нужно очень постараться, чтобы заслужить от нас такой эпитет. Мы знаем толк в крови.
— Иногда события развиваются не так, как хотелось бы, — протянул галанит.
— Твои лозунги стирают грань между добром и злом, — очень холодно произнес Помпилио. — Они ведут к вседозволенности.
— Я верю в свои идеалы. — Зопчик поднялся и отвесил легкий поклон: — Адира, счастлив был повидаться. Мессер Помпилио, благодарю за интересную беседу. До свидания.
Помпилио проводил удаляющегося редактора взглядом, после чего вновь взялся за бокал.
— Вино на самом деле замечательное.
— Ты был слишком суров, — заметила тетушка Агата. — Ян действительно верит в справедливость и тем подкупает.
— Я не верю, — хмуро отозвался Помпилио.
— В справедливость?
— В Яна.
— Потому что он галанит?
— Потому что он лжив. Потому что мне не нравится то, что происходит на Заграте, а он это поддерживает.
— Здесь всё перепуталось, — вздохнула старая адира. — Генрих очень хочет быть хорошим, но ему недостает твоей жесткости.
— Он совершает одну ошибку за другой.
— И они могут стоить Генриху короны… — Агата покачала головой. — Так что это за история с перстнем? Для чего ты устроил представление в соборе?
Она была старой, но не глупой. Запоминающаяся сцена была сыграна не просто так, и Агата жаждала объяснений.
