Адмирал Империи 29 (СИ) - Коровников Дмитрий
— Господа офицеры, — с жаром продолжал Зубов, обращаясь к комбатам и обводя пылающим взглядом сосредоточенные лица на экранах и в рубке. — Вспомните священную клятву, принесенную каждым из нас в день производства в первый офицерский чин. Клятву на верность государю-императору, его семье и Империи. Наш высший долг как гвардейцев, наше предназначение — неукоснительно служить монарху, защищать его и его близких от любых посягательств. И вот сейчас законная дочь императора, княжна Таисия Константиновна, оказалась в смертельной опасности. Ослепленные гордыней и жаждой власти, «черноморцы» дерзнули поднять руку на корабль из состава гвардейской эскадры! Неужели мы стерпим подобное оскорбление? Неужели оставим этот возмутительный инцидент без должного ответа? Неужели позволим безнаказанно глумиться над честью и достоинством гвардии⁈
Возмущенный ропот пронесся по отсекам, растревоженные офицеры в рубке загудели, словно потревоженный улей, яростно сверкая глазами и потрясая кулаками, не в силах сдержать праведного негодования вероломством вице-адмирала Красовского и его подручных. Бурный поток разгоряченных реплик и гневных восклицаний, слившись в единый, полный ярости хор, заглушил даже мерное гудение работающих приборов. Нет, гвардейцы и не собирались в эту минуту особо углубляться в хитросплетения истинных мотивов противоборствующих сторон и вникать в суть сложных взаимоотношений между Таисией Константиновной, ее царственным отцом и этим вице-адмиралом. В конце концов, это не их дело — разбираться в перипетиях и интригах большой политики, да еще на уровне императорской фамилии. Их дело — служить и защищать. Главным, определяющим сейчас для «преображенцев» был сам вопиющий факт, что некто, называющий себя русским военным космоморяком, облеченным к тому же высоким званием и должностью, посмел поднять оружие на корабль, где находилась дочь самодержца. Да еще и корабль, входящий в состав «Семеновской» гвардейской дивизии. Такое гвардейцы не прощают и не забывают. Подлецов и клятвопреступников, в которые «преображенцы» сейчас скопом записали всех «черноморцев», следовало примерно проучить, чтобы впредь неповадно было…
— Вот именно, господа, именно так! — вскинув голову, громогласно провозгласил Зубов в ответ на дружный яростный рев офицеров и солдат, готовых немедленно ринуться в бой и покарать обнаглевших от безнаказанности «черноморцев». — Так чего же мы ждем? За дело, друзья! Времени в обрез, каждая потерянная секунда может стоить жизни Ее Высочеству и верным ей людям. Вперед, орлы! Преподадим зарвавшимся наглецам урок, который они не забудут до конца своих дней… За императора! За великую княжну!
Мостик МДК буквально взорвался. Глаза всех присутствующих горели неукротимой решимостью, лица сделались суровыми и сосредоточенными. Они были готовы в огонь и в воду за своего полковника, готовы на все, лишь бы покарать обидчиков.
Именно такой знаменательный эпизод и произошел в то самое время, когда вице-адмирал Красовский, уверенный в собственной безнаказанности, начал беспрецедентный по своей наглости захват боевого линкора Таисии. И вот теперь, спустя всего несколько минут, четыре МДК Преображенского полка со штурмовыми батальонами на борту, ведомые не ведающим страха полковником Зубовым, синхронно вышли из общего походного ордера и, прибавив ходу, словно хищники, понеслись к месту схватки одинокой «Афины» с эскадрой 10-ой «линейной» дивизии, возглавляемой флагманом Александра Михайловича крейсером «Пантелеймон». В недрах десантных кораблей царила суета, неразрывно связанная с подготовкой к предстоящей молниеносной абордажной операции.
— Господин полковник, наши корабли выйдут в заданный квадрат высадки ориентировочно через пять минут, — чеканя каждое слово, доложил Демиду вытянувшийся в струнку перед командиром майор Сормов. В голосе Сормова явственно слышались нотки плохо сдерживаемого боевого азарта вперемешку с благоговейным трепетом перед грозным начальником. — Судя по данным сканеров, крейсера «черноморцев» по-прежнему удерживают «Афину» захватами, вероятнее всего, одновременно продолжая попытки ее силового штурма.
— Что ж, этим самоуверенным господам явно не терпится поскорее получить по щам, — хмыкнул Зубов, оскалившись хищной усмешкой. При мысли о том, что Красовский со своими головорезами уже вовсю хозяйничает на борту «Афины», горло полковника невольно сжималось от клокочущей ярости, а к глазам подступала багровая пелена. Страшно было даже представить, что может учинить этот проходимец, добравшись до беззащитной княжны. Бешеный напор, с которым вице-адмирал пер напролом, сметая все на своем пути, лучше всяких слов говорил о его истинных намерениях. — Тем самым они только что собственноручно подписали себе приговор. Что ж, сами напросились, голубчики…
Полковник гневно сверкнул очами, резко разворачиваясь и решительным шагом направляясь к выходу с мостика. На ходу он, не сбавляя темпа, принялся чеканить жесткие, неумолимые в своей категоричности приказы:
— Немедленно передать на все корабли: десантно-штурмовым подразделениям занять исходные позиции в районах переходных рукавов и стыковочных узлов. Каждому из наших МДК войти в плотный контакт с бортами крейсеров эскадры Красовского. Помните, господа, наша главная задача — освобождение флагмана Ее Высочества, действовать нужно максимально слаженно, быстро и агрессивно, не давая опомниться «черноморцам». И еще — без моей отмашки огонь из боевого оружия не открывать! Мы, конечно, можем легко перебить эту зарвавшуюся публику к чертовой бабушке, но не будем уподобляться бандитам с большой дороги. В конце концов, какими бы мерзавцами они ни были, но они все же де-юре считаются подданными государя и нашими боевыми товарищами. Так что, братцы, давить будем числом, массой и натиском, причем с четырех сторон одновременно. Всем все ясно? Тогда, выполнять!
Четкие, лаконичные команды Зубова молниеносно разлетелись по кораблям и отсекам, сопровождаемые переливчатыми сигналами боевой тревоги. Словно спущенные с цепи и рвущиеся в драку доги, загремели тяжелыми ботинками по трапам и коридорам разъяренные гвардейцы, торопясь занять свои места согласно диспозиции. Сам полковник, закованный в штурмовой бронескафандр с золотыми двуглавыми орлами на наплечниках — наиболее узнаваемым знаком принадлежности к императорской гвардии, решительно опустил на голову глухой шлем и возглавил одну из абордажных команд.
Тем временем, тактическая обстановка за бортом разворачивалась строго по намеченному сценарию. Четыре массивных десантных корабля, до отказа забитых вооруженными до зубов гвардейскими штурмовиками, решительно понеслись на сближение с ощетинившимися стволами орудий крейсерами дивизии Красовского.
— Высадка пошла! — зычно пророкотал Демид по общему каналу связи, едва только МДК содрогнувшись всем корпусом от удара магнитных захватов, повис над кормовой частью флагманского крейсера «черноморцев» «Пантелеймона»…
В недрах опутанной стальными щупальцами тросов «Афины» только что стихла отчаянная схватка между ее измотанным, но не сломленным экипажем и рвущимися к цели штурмовыми партиями противника, а в этот момент первая волна ревущих от переполнявшего их святого боевого азарта гвардейцев Зубова, словно обрушившаяся с небес железная лавина, с оглушительным грохотом и лязгом ринулась на палубы всех четырех крейсеров Красовского, беспощадным ураганом сметая все на своем пути. Почти одновременно с «Пантелеймоном» жертвами столь же стремительной и сокрушительной атаки пали крейсера: «Прут», «Транзунд» и «Цесаревич Георгий». Полчища разъяренных «преображенцев» ворвались внутрь кораблей. Ошеломленные чудовищным натиском имперских гвардейцев, совершенно деморализованные и подавленные свалившимся как снег на голову нападением, немногочисленные в тот момент экипажи крейсеров практически не оказали никакого реального сопротивления стремительному натиску. Да и о каком сопротивлении могла вообще идти речь в подобной абсурдной ситуации?
К тому моменту, когда Зубов со своими орлами ступил на борт «Пантелеймона», большая часть команд всех четырех кораблей эскадры Красовского уже находилась на «Афине», всеми правдами и неправдами пытаясь сломить упорное сопротивление оборонявшихся. На крейсерах остались лишь немногочисленные дежурные вахты, офицеры низшего звена да горстки технического персонала. К тому же никто из них и представить себе не мог, что гвардейцы решатся на столь дерзкий и беспрецедентный шаг — открыто напасть на корабли регулярного космофлота. Ну а что вы хотели, господа хорошие? Сами первыми начали, ни с того ни с сего вторгнувшись на «Афину», вот теперь и получайте ответку по полной программе…
