Дэн Ченслор - Разрушенное святилище
— По одному! В линию! — рычал стражник, словно обращался к невольникам, а не к гостям славного города, приехавшим сюда подчас издалека, чтобы оставить здесь много денег, а у себя — приятные воспоминания о путешествии.
Впрочем, для слуг народа нет большего врага, чем народ, ибо он самым своим присутствием напоминает им, что они — слуги.
Большинство людей уже не раз были здесь и знали порядок. Гости города выстраивались в ряд, оттесняя друг друга, и вот теперь становилось ясно, что самые хитрые как раз и оказались впереди очереди.
Люди могли позволить парочке бедолаг лишиться ноги или носа, на потеху собравшимся, — но теперь, когда надо было попасть внутрь как можно скорее, привычно помогали новичкам занять места.
Такова толпа — обучи ее пару раз, и она сама станет для себя и надсмотрщиком, и экзекутором.
Ворота в город были широко распахнуты — но это гостеприимство было всего лишь ложью, давно привычной для тех, кто часто общается со слугами парода. За тяжелыми створками оказалась прочная толстая решетка, которая преграждала путь не менее надежно, чем металлические пластины, — однако давала гостям возможность полюбоваться на узкие улочки столицы и возносящийся к небу храм Радгуль-Йоро.
Это была достойная награда за их долгое путешествие. Однако чтобы войти внутрь, им предстояло еще и заплатить пошлину.
Шестеро стражников расположились по другую сторону решетки. Каждый держал в руках острую пику, на случай, если кто-то из гостей забудет о правилах приличия или попросит почесать ему пузо. За их спинами расположилось еще столько же солдат, с заговоренными арбалетами. Эти бойцы прошли особую тренировку, и теперь могли стрелять сквозь отверстия в решетке столь же легко, как если бы ее вовсе не было.
По толпе собравшихся пробежал легкий ветерок ропота. Стало ясно, что те, кто не приезжал в столицу несколько месяцев, видят такие приготовления впервые. Однако даже местные были удивлены, когда за поворотом кривой улочки появилось шестеро человек в синих мантиях магов. Каждый из них держал в руке толстую цепь, крепившуюся к металлическому ошейнику.
— Кофские мантикоры! — пронеслись среди людей пугающие слова.
Огромные львы, с черно-золотой гривой, и широкими драконьими крыльями настороженно поводили носом и фыркали, недовольные людским гомоном и запахом сотен тел. Чародеи негромко говорили что-то, — возможно, читали заклинания, или же обращались к тварям на понятном только им языке.
Голос десятника вновь прорезал нестройный гул.
— Выложить талисманы и другие магические предметы!
Одна из мантикор рванулась на своей цепи, встав на дыбы и оскалив пасть.
Люди переглядывались. Кто-то потянулся за пазуху, чтобы вытащить талисман, который носил на шее. Другие, напротив, лихорадочно думали — как спрятать запрещенные к ввозу колдовские товары.
— Боюсь, нас не впустят в город, — пробормотал Конан. — По крайней мере, с нашим оружием. А расставаться с мечом я не собираюсь…
Корделия хмыкнула.
— Есть много способов отрезать дракону хвост, — сказала она.
Сложно было судить, что именно собирается предложить девушка, а Конан подозревал, что и вовсе не хочет этого знать. Однако решение, как часто бывает, пришло столь же внезапно, сколь неожиданным оказалось вставшее перед ними препятствие.
Высокий молодой человек ехал через толпу на белом коне.
У него было тонкое, слегка изнеженное лицо аристократа, черные курчавые волосы и проницательные глаза. Последние, впрочем, казались немного выпученными, и это портило общее впечатление, которое производил его облик.
Подбородок всадника одни могли бы назвать безвольным, другие решительным. И эта двойственность как нельзя лучше характеризовала самого молодого человека — чувствовалось, что в каких-то вопросах он готов стоять до конца, а в других сразу смирится с поражением, и сложно было определить, где он проводит черту между ними.
— Немедий, — процедила Корделия. — Вот кто нас проводит.
Казалось, что молодой человек полностью погружен в себя, как жареные цуккини в тесто, однако его темные внимательные глаза сразу же выхватили из толпы киммерийца и его спутницу, и аристократ направил своего коня к ним.
— Конан, — произнес он. — Корделия. Рад, что вы все же смогли приехать. Я слышал, гонцы так и не смогли вас найти и потому не передали приглашение. Хорошо, раз это не так.
Ни северянин, ни девушка не получали никаких писем, однако объяснять это вряд ли стоило, да и Немедий не был расположен слушать. Взглянув на небо, аристократ заметил:
— Мы и так опаздываем. И почему вы пешком? Не страшно, — продолжал он, не дав собеседникам ответить, — здесь же, на заставе, вам выделят лошадей.
И, обернувшись к толпе, властно воскликнул:
— Дорогу! Дорогу дворцовому советнику.
Глава 8
Трибун
Длинная и широкая аллея была обсажена черными платанами, с листьями цвета обсидиана и корой в форме драконьей чешуи.
В прежние зимы, здесь поднимались крылатые деревья-людоеды, высаженные еще прадедом последнего короля Валлардии. Однако со временем, эти растения стали так велики, что дотягивались до самой середины дороги, угрожая сожрать каждого путника.
Пришлось вызвать темных чародеев, чтобы уничтожить хищников. Рассказывают, будто половина из колдунов при этом погибла. Узнав об этом, правитель рассмеялся и сказал, что сберег деньги для страны.
Немедий был особенно разговорчив сегодня.
Конан не мог понять, — то ли советник на самом деле воодушевлен, то ли пытается скрыть свой страх.
— А два дня назад, на границе, схватили трех курсантских шпионов, — рассказывал его спутник. — Притворялись, будто рыбаки. Ха!
Его лицо тут же помрачнело.
— Жаль только, повесили их сразу. Допросить не успели. Поэтому мы не знаем, чего они хотели. И странно, ведь ни моста рядом не было, ни пограничной заставы. Просто заводь.
— Может, это и были рыбаки? — спросила Корделия.
— Только глупец может поверить в это, — убежденно отвечал Немедий.
Конан подумал, сколько невинных уже стали жертвами подобных «разоблачений». Страну, стоящую на пороге войны, охватывает безумие. Люди начинают видеть врагов во всех, — и нередко сами создают их.
Дворец, в котором веками жили короли Валлардии, поднимался к небу несколькими массивными ярусами, каждый из которых искрился легкими облачками света. То светились охранные заклинания, наложенные архимагом.
Парадная лестница видела взлеты и падения древней династии. Здесь правители страны принимали присягу, верности от своих вассалов, — и здесь же, нередко, умирали от руки тех, кто только что поклялся им в преданности.
