Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона
Стигиец едва заметно улыбнулся.
— Твой друг говорит мудрые слова, — обратился он к Ульфило. — С таким образованным ученым, с такой любящей и преданной женой, какую я вижу в лице этой женщины, с таким доблестным воином, как ты, — разве может ваш поход не иметь успеха? — Если и была в его словах ирония, то тщательно замаскированная.
— Конечно, ты прав, — сказал Спрингальд.
— Вы довольны своим кораблем и командой? — поинтересовался стигиец.
— Корабль хороший, — ответил Ульфило, — и хотя мы не сильны в этих делах, матросы, кажется, опытные и умелые моряки. Капитан-ванир очень напоминает пирата, да и вся команда, похоже, отчаянные головорезы, но ведь, подыскивая людей в такое плаванье, руководствуешься в первую очередь не мягким нравом. Они как раз то, что нам нужно. Для первого этапа мы нашли проводника-киммерийца, который хорошо знает побережье.
— Киммерийца? — встрепенулся священник.
— Да, бродяга-великан по имени Конан. Как сам говорит, наемник и пират одновременно, и к тому же бандит и преступник, я не сомневаюсь. Он не задумываясь перерезал бы нам всем горло во сне, если бы это было выгодно, но я не спускаю с него глаз.
— Я не согласен с такой оценкой, — заговорил Спрингальд. — Это суровый человек, прокладывающий себе путь в жестоком мире. Было бы странно ожидать, что сам он будет начисто лишен этой жестокости. Но я считаю, ему можно доверять, он — человек чести, по его варварским понятиям. Он будет нам хорошей поддержкой, когда мы отправимся вглубь побережья.
— Как хотите, — сказал священник. — Я могу предоставить вам своих слуг, людей, мне преданных, которые будут выполнять мою волю, а следовательно, и вашу.
Ульфило хотел было что-то резко возразить, но Спрингальд быстро сказал:
— О, от всего сердца благодарим тебя, Сетмес, но появление твоих людей может вызвать большие подозрения у нашего капитана. Во всем, что касается корабля и команды, его власть безгранична. Боюсь, нам придется отказаться от твоего предложения.
— Поступайте как знаете. Когда вы отплываете?
— Наверное, завтра, — ответил Ульфило, — если наш капитан завершит все свои дела. Может быть, послезавтра.
— Скажи, Сетмес, — быстро заговорил Спрингальд, — то… звено, о котором ты говорил, можем ли мы его получить?
Сетмес развел руками:
— Но как? Я все передал ему, согласно нашему договору.
— Разумеется, — согласился Спрингальд, — но, может быть, у тебя сохранилась копия?
— Я вижу, при всей твоей образованности ты не знаешь некоторых вещей, касающихся церковных законов Стигии. Мы всегда — а особенно если речь идет о древности — храним и бережем оригинал и не признаем копий. Копия, какой бы точной она ни была, может передать лишь слова и символы. И все же она не равна оригиналу, потому что утрачивает его мистическую достоверность.
Поэтому копии не имеют для нас никакой ценности.
— Понятно, — ответил Спрингальд. — Теперь, если ты ничего больше не хочешь нам сообщить, нам пора возвращаться.
— Мой слуга проводит вас к лодке, — сказал священник. — Без его защиты вас непременно убьют.
Ульфило презрительно засопел, как будто не мог и представить себе, что какие-то стигийцы окажутся сильнее, чем он. Но вслух ничего не сказал.
Конан не двигался. Свет в комнате потушили, через несколько минут дверь внизу отворилась и четыре закутанные в плащи фигуры вышли на улицу. Сейчас следить за ними уже нет необходимости, он знает, куда они направляются. Теперь самое главное — выбраться из города незамеченным. Улица опять опустела, и Конан начал медленно спускаться по резной стене. Несмотря на всю его силу, пальцы на руках и ногах киммерийца ныли от усталости. Спускаться приходилось очень аккуратно, потому что пальцы от напряжения онемели. Вот почему он не успел увернуться, когда на уровне второго этажа из окна высунулись две огромные безобразные руки и сплелись у него на шее, как кольца питона.
Конан не успел ни вздохнуть, ни выругаться, как оказался внутри. Он чувствовал, что на шее у него сцепились не просто человеческие руки. Огромного, мощного киммерийца подбрасывали, как десятилетнего ребенка. С диким рычанием Конан наконец нащупал под собой землю и попытался тоже схватить противника за шею, но шеи у того не оказалось. Голова сидела прямо на покатых, покрытых щетиной плечах. Не теряя ни секунды, Конан схватил чудовище одной рукой за голову, а вторую просунул под острый подбородок. Воздух засвистел в сдавленном горле, и Конан начал закручивать уродливую голову. Он не мог бы точно сказать, кто его противник, — человек или обезьяна.
Возможно, чудовище не обладало даром речи, возможно, оно было уверено в своей победе и поэтому не поднимало тревогу. Они дрались в напряженном молчании, катались по комнате, переворачивая и разбивая все на своем пути. На полу раскололась ваза, и Конан понял, что, даже если чудовище не проронит ни звука, к нему скоро подоспеет помощь. Он удвоил свои яростные усилия. Руки и плечи Конана напряглись так, что мышцы, казалось, вот-вот прорвут кожу; вдруг он почувствовал, что чудовище перестало сопротивляться, раздался резкий хруст. Оно несколько секунд извивалось у него в руках; человек не может умирать так долго, думал Конан. Безобразные руки отпустили горло, и Конан полной грудью вдохнул чистый долгожданный воздух. Так велико было пережитое напряжение, что какое-то время он мог только стоять на четвереньках и жадно дышать.
Внезапно дверь распахнулась, и Конана ослепил яркий свет высоко поднятого факела. Прямо перед ним, распростертое на полу, лежало ужасное тело. Это скорее человек, чем обезьяна, но его низкий лоб, огромная челюсть с выпирающими клыками, а также слишком длинные руки и короткие кривые ноги — все выдавало его родство с дикими обитателями джунглей. Все тело было покрыто короткими темно-рыжими волосами. Некоторое сходство с человеком ему придавали штаны из грубой кожи и кованые медные щитки, закрывавшие руки.
— Киммериец!
Конан заметил, что факел держит в руке священник Сетмес. Он осветил мертвое тело:
— Ты убил Тога!
— Иначе бы он задушил меня, — сказал Конан, потирая шею. За спиной жреца он разглядел еще по крайней мере две такие же обезьяноподобные тени. Потом факел оказался у самого лица Конана.
— И ты еще пожалеешь, что этого не произошло. Я ведь могу передать тебя в руки судей, а они будут несказанно рады заполучить Амру-пирата, которого, правда, уже давно считают погибшим.
— Но ты этого не сделаешь, — прорычал Конан.
— Эй, свяжите этого негодяя, — бросил тот через плечо.
Из-за спины хозяина показались две гориллы, но Конан уже пришел в себя. Силы неравны, одного такого вполне хватит на десятерых. Конан вспрыгнул на подоконник и через секунду уже был внизу. Ловко вскочив на ноги, он бросился к реке.
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/103310/103310.jpg)
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/104290/104290.jpg)
