Джон Норман - ТАРНСМЕНЫ ГОРА
– Я хочу умереть с достоинством, - сказал Миск, мягко отбирая у меня переднюю конечность и возобновляя расчесывание. - Царю-жрецу не полагается суетиться, как человеку, бороться, когда нет никакой надежды на успех.
– Если не ради тебя самого, - сказал я, - то ради людей - в рое и за его пределами. У нас единственная надежда на вас.
Миск перестал расчесывать волоски и посмотрел на меня.
– Ты этого хочешь, Тарл Кабот? - спросил он.
– Да, - ответил я.
А Куск посмотрел на Ал-Ка и Ба-Та.
– Вы тоже этого хотите?
– Да, - сказали Ал-Ка и Ба-Та.
И в этот момент в облаках пыли я увидел в пятидесяти ярдах от нас круглое куполообразное тело одного из золотых жуков.
Почти одновременно Миск и Куск подняли свои антенны и задрожали.
– Нам повезло, - послышалось из преобразователя Куска.
– Да, - согласился Миск, - теперь не нужно отыскивать золотого жука.
– Вы не должны сдаваться золотому жуку! - закричал я.
Я видел, как антенны Миска и Куска повернулись в сторону золотого жука, видел, как жук остановился, как начала подниматься его грива. И ощутил странный наркотический запах.
Я выхватил меч, но Миск мягко схватил меня за руку и не позволил наброситься на золотого жука и убить его.
– Нет, - сказал он.
Жук подполз ближе, и я увидел, что его грива развевается, как подводное растение, захваченное течением.
– Ты должен сопротивляться, - сказал я Миску.
– Я умру, - ответил Миск, - не отравляй мне эту радость.
Куск сделал шаг к жуку.
– Ты должен бороться до конца! - крикнул я.
– Это конец, - послышалось из переводчика Миска. - Я старался. А теперь я устал. Прости меня, Тарл Кабот.
– Так хочет умереть наш отец? - спросил Ал-Ка у Куска.
– Вы не понимаете, дети мои, - ответил Куск, - что значит золотой жук для царей-жрецов.
– Мне кажется, я понимаю, - воскликнул я, - но вы должны сопротивляться!
– Неужели ты хочешь, чтобы мы погибли, занятые бесполезной работой, умерли глупцами, лишенными последних радостей золотого жука? - спросил Миск.
– Да! - воскликнул я.
– Так не поступают цари-жрецы.
– Так пусть отныне они так поступают! - крикнул я.
Миск распрямился, его антенны развевались, все тело дрожало.
Он стоял дрожа, в облаке пыли, среди падающих обломков. Смотрел на собравшихся вокруг людей, на приближающегося золотого жука.
– Прогони его, - послышалось из транслятора Миска.
С криком радости я устремился к золотому жуку, и Вика, Ал-Ка, Ба-Та и их женщины присоединились ко мне; мы пинали жука, толкали его, отскакивали от его трубчатых челюстей, бросали в него камни и наконец отогнали.
Потом вернулись к Миску и Куску, которые стояли, соединив антенны.
– Отведите нас к установке мулов, - сказал Миск.
– Я вам покажу, - воскликнул Ал-Ка.
Миск снова повернулся ко мне.
– Я желаю тебе добра, Тарл Кабот, человек, - сказал он.
– Подожди, - ответил я, - я пойду с вами.
– Ты ничем не можешь помочь, - сказал он. Антенны Миска наклонились ко мне. - Стой на ветру и снова взгляни на небо и солнце.
Я поднял руки, и Миск осторожно коснулся моих ладоней антеннами.
– Желаю тебе добра, Миск, царь-жрец, - сказал я.
Миск повернулся и ушел в сопровождении Куска и остальных.
Мы с Викой остались одни в разрушающемся комплексе. На мгновение показалось, что вся крыша над нами раскололась и обвисла.
Я схватил Вику на руки и побежал.
С невероятной легкостью мы как будто плыли по направлению к туннелю, и, оглянувшись, я увидел, что крыша медленно обваливается, как каменный снегопад.
Я ощущал изменение в силе тяжести планеты. Может быть, скоро она расколется, превратится в пылевой пояс в нашей системе, а пояс этот изогнется и гигантской спиралью, как падающая птица, ринется в недра пылающего солнца.
Вика у меня на руках потеряла сознание.
Я бежал по туннелям, не представляя себе, что делать дальше.
И оказался в первом комплексе, из которого впервые бросил взгляд на рой царей-жрецов.
Двигаясь как во сне, касаясь пола через тридцать-сорок ярдов, я по рампе поднимался к лифту.
И увидел только темную открытую шахту.
Дверь была сломана, и в шахте валялся мусор. Висячих тросов не было, и в полусотне футов ниже я видел разбитую крышу лифта.
Похоже, мы застряли в рое. И тут я увидел в пятидесяти ярдах еще одну дверь, только меньшую.
Одним медленным долгим прыжком я оказался у этой двери и нажал кнопку сбоку от нее.
Дверь открылась, я влетел внутрь и нажал самую верхнюю кнопку в ряду.
Дверь закрылась, и лифт быстро пошел вверх.
Когда она снова открылась, я увидел зал царей-жрецов, хотя огромный купол над ним теперь был разбит и части его упали на пол.
Я нашел лифт, которым пользовался Парп, врач из Трева, мой хозяин в первые часы пребывания в рое царей-жрецов. Я вспомнил, что Парп вместе с Куском отказался подвергать меня имплантации и вступил в подпольную организацию сопротивления Сарму. Когда он в первый раз разговаривал со мной, как я теперь понял, он находился под контролем царей-жрецов, его контрольная сеть была активирована и слова и действия диктовались, по крайней мере в основном, из смотровой комнаты, но теперь смотровая комната, подобно большей части роя, разрушена, и даже если бы она была цела, теперь некому активировать сеть. Отныне Парп будет собственным хозяином.
Вика по-прежнему без сознания лежала у меня на руках, и я укутал ее в полы одежды, чтобы защитить лицо, глаза и горло от пыли.
Я направился к трону царей-жрецов.
– Приветствую тебя, Кабот, - произнес голос.
Я поднял голову и увидел Парпа, который спокойно сидел на троне, попыхивая трубкой.
– Ты не должен здесь оставаться, - сказал я ему, с беспокойством поглядывая на обломки купола.
– Мне некуда идти, - ответил Парп, удовлетворенно пыхтя трубкой. Он откинулся назад. Клуб дыма вырвался из трубки, но не поплыл, а буквально устремился вверх. - Хочу насладиться последними затяжками, - сказал Парп. Он благосклонно взглянул на меня, проплыл две или три ступени и встал рядом. Поднял край покрова, который я натянул на лицо Вики.
– Она прекрасна, - сказал Парп. - Очень похожа на мать.
– Да, - согласился я.
– Хотел бы я знать ее получше. - Парп улыбнулся. - Я недостойный отец для такой девушки.
– Ты очень хороший и храбрый человек, - возразил я.
– Я маленький, некрасивый и слабый, - ответил он, - и правильно моя дочь меня презирала.
– Я думаю, сейчас она бы не стала тебя презирать.
Он улыбнулся и снова закрыл ее лицо.
– Не говори ей, что я ее видел. Пусть забудет глупого Парпа.
