Кевин Роуз - Правосудие Йезма
— Я не понимаю только, почему вы так долго ждали, чтобы казнить меня?
— Я тоже, — вполголоса заметил Митридатес. — Итак, ты сознался в своем злодеянии и я, король Заморы, приказываю…
Он не договорил. От дверей к центру зала стремительно бежал высокий чернобородый гирканец со сломанной рукой, примотанной к туловищу. Королевские телохранители приготовились пустить в ход оружие. Конан узнал гирканца — это был воин, которому он несколько дней назад сломал руку, убегая от погони, и решил, что гирканец собирается отомстить. Но гирканец, даже не взглянув в его сторону, бросился на колени перед королем.
— Прошу справедливости! — закричал он, путая гирканские и заморийские слова. — Великий король, не позволь злодеям уйти безнаказанными! Прошу тебя явить свою милость и покарать убийцу!
— Твое дело так срочно, что ты осмеливаешься перебивать короля? — гневно нахмурился Митридатес.
К гирканцу уже вернулось самообладание, и он заговорил более спокойно:
— Прости меня, мой король. Я не смог удержаться, увидев в зале подлого убийцу, виновного в гибели многих людей.
— Думаю, что твои слова окажутся лишними. Я уже вынес приговор. Но чтобы не осталось сомнений в его справедливости, говори, — приказал король.
Гирканца, казалось, что-то смущало. Он огляделся и только теперь заметил и узнал Конана, окруженного охранниками.
— Ты судишь этого человека, — начал он. — Не знаю, за что, но уверен: ты еще не знаешь всей его вины. Он злоумышлял не только против имущества моего господина, но и против его жизни. Допроси его, и услышишь имена остальных участников заговора. Несколько дней назад, когда наш торговый караван приближался к Аренджуну, на дороге мы встретили двух человек. Они сказали, что их ограбили разбойники. Хозяин каравана распорядился взять их с собой. Но той же ночью они скрылись, захватив с собой сокровища купца. Одним из этих воров был тот, кто сейчас стоит перед тобой. Меня и еще пятерых охранников послали в погоню. Не буду рассказывать подробно, но из всех наших я один остался в живых, хотя у меня была сломана рука. А когда я вернулся обратно, то увидел, что все мои товарищи убиты. Пока эти двое отвлекали нас, на караван напали и истребили всех: и купца, и охранников.
— Ты, паршивый пес! — загремел внезапно Конан, заглушая голос гирканца. — Придержи язык, или я вырву его! Я оставил тебе жизнь, а ты решил оклеветать меня!
Гневный крик короля прервал его. Один из стражников ткнул киммерийца в спину древком копья. Конан в ярости обернулся, но это чуть не стоило ему жизни: на расстоянии волоса от его горла замерло острие меча, а остальные стражники уже приготовились всадить в него стрелы. Глухо зарычав, киммериец вновь повернулся лицом к королю. Краем глаза он заметил, что Фаррух начал потихоньку, незаметно придвигаться ближе к возвышению, на котором стояло кресло короля. Митридатес кивнул, разрешая говорить.
— Увидев меня, они пустились в погоню, чтобы уничтожить, — затараторил гирканец. — Меня спасло только то, что в поводу я вел трех лошадей. Убийцы преследовали меня целый день. Я оказался в незнакомой местности, среди этих проклятых холмов, и несколько дней добирался до Аренджуна, а добравшись, поспешил к Энли, так как знал, что именно здесь собирался остановиться Фаррух, и увидел, что разбойник уже пойман и предстал перед королевским судом.
На мгновение в зале повисла тишина. Все почувствовали: гирканец сказал что-то важное, но никто не мог сразу понять, что именно. А затем раздался голос короля:
— Как? Как, ты сказал, звали твоего хозяина? — Митридатес говорил совершенно спокойно и даже небрежно. Он сохранил самообладание лучше других и сразу же выделил основное в рассказе гирканца.
— Фаррух, — недоуменно повторил гирканец.
Почти столь же хладнокровным, как и король, оказался Варданес. Степняк не успел еще договорить, как двое воинов из дворцовой стражи, повинуясь приказу сотника, стиснули с двух сторон Фарруха, который стоял уже у подножия королевского помоста. Двое других с оружием наготове встали возле гирканца.
Конан с удивлением смотрел на происходящее. Когда гирканец начал говорить, он решил, что бородатый степняк просто-напросто хочет очернить его и столь подло отомстить за сломанную руку. Но он не понимал, почему имя ограбленного купца заставило всех замолкнуть.
Он никак не связывал хозяина каравана с йезмитом, который своими отравленными стрелами погрузил его в беспамятство, а затем предлагал вступить в свое братство. Киммериец просто-напросто не ведал, что весь Аренджун знал этого человека под именем Фаррух.
— Насколько я знаю, купец Фаррух жив и здоров, — в гулкой тишине медленно проговорил Митри-датес. — Именно он и помог поймать злодея, который сейчас стоит перед тобой. Видимо, один из вас лжет. И мне хотелось бы знать, кто именно.
Все замерли. Внезапно под стражей оказался не один человек, а трое, и никто не мог предположить, что же произойдет дальше.
— Фаррух убит, — наконец-то переварив слова короля, возразил гирканец.
— А ты что скажешь? — обратился Митридатес к купцу.
— Мне нечего сказать, — холодно ответил тот, — кроме того, что я нахожусь здесь и никогда прежде не видел этого человека.
Внезапно, заглушив всех, раздался громовой бас киммерийца:
— Так этот крысенок говорит", что он Фаррух? Недавно я действительно ограбил одного купца с таким именем, но этот маленький йезмит похож на него, как Сет на кролика.
— Йезмит… — с ужасом прошептал кто-то.
Это слово будто послужило каким-то сигналом. Торжественная обстановка королевского суда сменилась суматохой и выкриками. События начали развиваться с молниеносной быстротой. Не успел еще замолкнуть голос Конана, как в зал вбежал один из слуг и истошно завопил:
— Пожар!
Одновременно с этим через окно в комнату влетел факел и одна за другой посыпались горящие стрелы. Вспыхнули шелковые занавеси — огонь пожирал их, словно изголодавшийся демон. За ними последовали ковры, которыми были задрапированы стены.
Началась паника. Достопочтенные аренджунские купцы и придворные, забыв обо всем на свете, метались по залу, пытаясь вырваться наружу. Самая сильная давка образовалась у дверей. Кто-то крикнул, что снаружи полно людей с оружием, и началось нечто невообразимое. Нескольких человек сбили с ног и растоптали. Их жалобные крики были заглушены разноголосыми воплями.
Конан, поняв, что если бежать, так сейчас, рванулся вперед. Сторожившие его королевские телохранители, зная, что их задача — не дать пленнику уйти, отреагировали мгновенно, однако недооценили ловкости киммерийца. Клинок просвистел на расстоянии волоса от его спины. Второй телохранитель, понимая, что не успеет остановить варвара, ударил его под колени древком копья. Конан почувствовал, что падает, но успел перекатиться по полу и, в кувырке подкатившись к королевскому помосту, вскочил на ноги.
