Роберт Говард - Сокровища Гвалура
– Во имя Митры - не уходи! - В новом приступе страха она повалилась на пол и вцепилась в его сандалии. - Не уходи! Не оставляй меня одну!
– Лежи тихо и не вздумай разевать рот! - отрезал он и резким движением высвободил ноги.
Спускаться по ступеням не было времени. Не думая об опасности сломать себе шею, киммериец стал прыгать с уступа на уступ. Вот его ноги коснулись основания пещеры - вокруг все тихо. Вставленные в отверстия в полу несколько факелов по-прежнему горели желтым пламенем; со свода падал ровный бледный свет кристаллов; а волны реки - все в разноцветных блестках - словно переговаривались между собой на незнакомом языке. Загадочное сияние - предвестник появления слуг Бит-Якина - с их исчезновением померкло. И только камни в медной шкатулке переливались зловещим ярким светом.
Обеими руками Конан схватил шкатулку, одним жадным взглядом окинув ее содержимое, - необычной формы камни, горящие холодным неземным огнем. Варвар захлопнул крышку и, прижав добычу к груди, бросился к каменной лестнице - у него не было ни малейшего желания встречаться с волосатыми слугами Бит-Якина. Он достаточно на них насмотрелся, чтобы сделать заключение об этих тварях как о воинах. Одно непонятно: почему они ждали так долго, прежде чем нанесли по незванным гостям свой сокрушительный удар? Конан отбросил эту мысль: что он - здесь ни один мудрец не разгадает, что движет этими чудовищами. Они на деле показали, что они ровня людям и по уму и по сноровке. К тому же там, на каменном полу пещеры, лежат изуродованные и окровавленные свидетельства их звериной ярости.
Он застал коринфийскую танцовщицу в том же положении, как и оставил - дрожащую и на коленях. Схватив девушку за руку, он рывком поставил ее на ноги.
– Пожалуй, самое время незаметно удалиться.
Парализованная ужасом, не сознавая, что вокруг происходит, Мьюрела покорно ступила за ним на ажурный мостик. И только когда прямо под ними забурлил поток, она, вдруг посмотрев вниз, испуганно вскрикнула и, если бы не Конан, непременно сорвалась бы в пропасть. Он успел свободной рукой обхватить талию девушки и, взяв ее под мышку, потащил безвольное, слабо шевелящееся тело к бреши на другом конце мостика. Не задерживаясь для того, чтобы поставить девушку на ноги, он быстро пошел коротким туннелем, в который открывался проем в стене. Еще немного - и оба оказались на узком уступе с наружной стороны скал, опоясавших долину. Менее чем в ста футах под ними в неверном свете звезд катились волны джунглей.
Конан посмотрел вниз - и не мог сдержать шумного вздоха облегчения. Киммериец не сомневался, что даже вместе с ношей из камней и девушки он без особого труда справился со спуском; а вот подняться в этом месте, пусть одному, навряд ли удалось бы. Он поставил шкатулку - всю в пятнах крови и в ошметках мозгов верховного жреца - и уже приготовился расстегнуть пояс, чтобы привязать к спине драгоценную добычу, как вдруг застыл, сраженный шорохом - зловещим и таким знакомым, - донесшимся из глубины скалы.
– Будь здесь! - отрывисто бросил он испуганной коринфийке. - Не двигайся! - И, вытащив меч, варвар скользнул обратно в туннель. У проема он осторожно заглянул в пещеру.
На середине верхнего мостика он увидел безобразную серую фигуру. Один из слуг Бит-Якина напал на его след. Сомнений нет: тварь видела их и теперь преследует. Драться у входа в коридор, конечно, выгодно, но дело надо кончить быстро, до того, как подоспеют остальные слуги.
Киммериец вышел на карниз, ступил на мостик. Перед ним - ни обезьяна, ни человек. Согнувшись, волоча ноги, к нему приближался сам Ужас - порождение таинственных безымянных джунглей, раскинувшихся на юге, где в ядовитых испарениях кишела неведомая жизнь, куда не проникла цивилизация, и где в деревянных храмах в честь кровожадных идолов били огромные барабаны. Как древнему пелишту удалось подчинить их своей воле да еще прожить столько времени отрезанным от остального мира - то была загадка из загадок. Впрочем, даже располагай он такой возможностью, варвар не стал бы ломать голову над поиском решения.
Человек и чудовище! Они сошлись на гребне арочного мостика, под которым на глубине ста футов несла бешеные воды черная река. И как только тварь нависла над ним своей серой, точно в проказе обсыпанной белесыми чешуйками тушей, Конан нанес удар, какой наносит раненный тигр - внезапный и стремительный, вложив в него всю силу и всю ярость варвара. Обычного человека такой удар разрубил бы надвое, но кости слуги Бит-Якина были словно из закаленной стали. И все-таки даже закаленная сталь имеет предел прочности. Ребра не выдержали, и из огромной раны заструилась кровь.
Для второго удара не осталось времени. Прежде чем киммериец успел вновь замахнуться или отскочить назад, огромная рука смахнула его вниз с такой же легкостью, с какой щелчком сбивают со стены муху. Он полетел в поток, и шум воды зазвучал в его ушах похоронным звоном; но через несколько футов его отчаянно извивающееся тело ударилось поперек арки нижнего моста. Там оно задержалось на мгновение, покачиваясь, словно в нерешительности, но пальцы левой руки уже вцепились в арочный срез, еще немного - и, подтянувшись, он выбрался на мост, как и всегда, сжимая в правой верный меч.
Вскочив на ноги, он тут же взглянул верх - истекая кровью, чудовище мчалось к узкому козырьку с явным намерением, спустившись по лестнице, соединяющий обе арки, возобновить схватку. У самого уступа тварь вдруг остановилась, поворотив голову в сторону, и Конан с ужасом увидел, что привлекло ее внимание: там, у входа в туннель, со шкатулкой в руках стояла Мьюрела, глаза девушки были широко раскрыты, тело била крупная дрожь.
С победным ревом чудовище одной лапой сгребло девушку под мышку, другой подхватило оброненную ею в страхе шкатулку и, повернувшись, неуклюже затопало обратно к мостику. Крепко выругавшись, Конан заспешил на другую сторону нижнего моста. Мозг занимала одна мысль: во что бы то ни стало догнать тварь до того: как та успеет раствориться в лабиринте переходов, изрезавших чрево скалы.
Но постепенно движения чудовища стали замедляться, словно у механической игрушки, у которой кончается завод. Кровь ручьями текла из широкой раны на груди; зверь, точно пьяный, покачивался из стороны в сторону. Вот он запнулся, начал заваливаться набок и вдруг, сорвавшись, полетел вниз головой. Девушка, шкатулка с драгоценностями выпали из онемевших рук, и в воздухе, перекрывая рычание потока, раздался душераздирающий вопль Мьюрелы.
Туша падающего зверя едва не сбила Конана с моста. Задев ногами каменную арку, чудовище рухнуло в поток; но девушка, ударившись о камень, каким-то чудом сумела зацепиться за край, шкатулка упала на срез арки футах в пяти от нее. Конан оказался между ними: с одной стороны - девушка, с другой - сокровище. Оба - на расстоянии вытянутой руки, и лишь доля секунды на раздумье: шкатулка опасно раскачивается на самом краю, а Мьюрела висит уже на одной руке, ее лицо со страстной мольбой обращено к нему, глаза - расширены в предчувствии близкой смерти, рот - приоткрыт в немом отчаянном крике.
