Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
– Ты вел себя как легкомысленный мальчишка. Я знаю, что ты не хотел ничего плохого, и мы должны проследить, чтобы ничего плохого и не вышло. Особенно для Молли. Ты вырос среди сплетен и интриг королевского двора. Она – нет. Позволишь ли ты, чтобы о ней говорили как о твоей любовнице или, того хуже, местной шлюхе? Много лет Олений замок был чисто мужским двором. Королева Дизайер была… королевой, но она не держала собственного двора, как некогда королева Констанция. Теперь в Оленьем замке снова есть королева. Все уже изменилось, как ты скоро обнаружишь. Если ты действительно надеешься сделать Молли своей женой, ее следует шаг за шагом вводить в этот мир. А иначе она будет чувствовать себя отверженной среди вежливо кивающих людей. Я говорю с тобой откровенно, Фитц Чивэл. И не для того, чтобы причинить тебе боль. Лучше я сейчас буду жестока с тобой, чем потом Молли будет обречена на жизнь среди пренебрежения и жестокости. – Она говорила спокойно, не отрывая глаз от моего лица.
И ждала ответа, пока я не спросил беспомощно:
– Что я должен делать?
На мгновение она опустила глаза, потом снова встретила мой взгляд.
– Сейчас – ничего. То есть ты действительно не должен ничего делать. Я сделала Молли одной из своих служанок. Я, как могу, учу ее придворным обычаям. Она оказалась способной ученицей и чудесной учительницей для меня в отношении трав и разнообразных ароматов. Я настояла на том, чтобы Федврен стал учить ее грамоте, – она очень этого хотела. И сейчас нужно оставить все как есть. Молли должна быть принята придворными дамами как одна из моих леди – не жена бастарда. Через некоторое время ты сможешь начать встречаться с ней. Но сейчас тебе не подобает видеться с ней наедине и даже вообще пытаться увидеть ее.
– Но я должен поговорить с ней. Только один раз, очень быстро, и после этого, обещаю, я буду следовать тому, что вы сказали. Она думает, что я намеренно обманул ее, Пейшенс. Она думает, что я был пьян прошлой ночью. Я должен объяснить…
Но Пейшенс начала качать головой еще до того, как первые слова слетели с моих губ, и продолжала до тех пор, пока я не запнулся и не замолчал.
– Уже возникли кое-какие слухи, когда она пришла сюда и искала тебя. По крайней мере, так говорили. Я опровергла их, уверяя всех, что Молли пришла ко мне, потому что у нее были затруднения, а ее мать была камеристкой леди Хизер при дворе королевы Констанции. Это правда, так что Молли имела право искать меня – ведь, когда я впервые приехала в Олений замок, леди Хизер стала мне другом.
– Вы знали мать Молли? – спросил я с любопытством.
– На самом деле нет. Она ушла, выйдя замуж за свечника, еще до того, как я появилась в замке. Но я действительно знала леди Хизер, и она была добра ко мне, – ответила Пейшенс на мой вопрос.
– Но разве я не мог бы прийти в ваши комнаты, и поговорить там с ней наедине, и…
– Я не дам повода для скандала! – заявила она твердо. – Фитц, у тебя есть враги при дворе. Я не позволю, чтобы они, желая причинить тебе боль, как-то навредили Молли. Вот. Теперь наконец я высказалась достаточно ясно?
Она откровенно и просто говорила о тех вещах, о которых, как я считал, она ничего не знает. Что ей было известно о моих врагах? Может быть, она считает, что это просто обычные дворцовые дрязги, – хотя при дворе и этого было бы вполне достаточно. Я думал о Регале, о его изворотливости и о том, как он может тихо поговорить со своими прихлебателями на празднике и все будут ухмыляться и перешептываться, передавая из уст в уста презрительные замечания принца. И тогда мне придется убить его.
– По тому, как ты выпятил челюсть, я вижу, что ты понял. – Пейшенс встала, поставив чашку на стол. – Лейси, я думаю, теперь Фитц Чивэл должен отдохнуть.
– Пожалуйста, хотя бы скажите Молли, чтобы она на меня не сердилась! Скажите, что я не был пьяным прошлой ночью. Скажите, что я не хотел обманывать ее или причинить ей какой-то вред!
– Ничего этого я не скажу! И ты тоже, Лейси. Не думай, что я не вижу, как вы переглядываетесь. Я настаиваю, чтобы вы соблюдали приличия, вы оба. Запомни это, Фитц Чивэл. Ты не знаешь Молли. Она не знает тебя. Вот как это должно быть. Теперь пойдем, Лейси. Фитц Чивэл, я надеюсь, что за сегодняшнюю ночь ты отдохнешь.
Они ушли. Я тщетно пытался перехватить взгляд Лейси и заручиться ее поддержкой. Дверь за ними закрылась, и я снова откинулся на подушки. Я пытался запретить себе восставать против запретов Пейшенс. Как бы это ни было неприятно, она была права. Я мог только надеяться, что Молли мое поведение покажется скорее легкомысленным, чем подлым.
Я встал с кровати и подошел к камину поворошить угли. Потом я сел и оглядел свою комнату. После месяцев, проведенных в Горном Королевстве, она казалась довольно мрачной. Единственным украшением, если так можно его назвать, был пыльный гобелен, на котором король Вайздом приветствовал Элдерлингов, доставшийся мне вместе с комнатой, так же как и кедровый сундук в изножье кровати. Я окинул гобелен критическим взглядом. Он был старым и в нескольких местах поеденным молью. Но я понимал, почему этот гобелен был «изгнан» сюда. Когда я был младше, он являлся мне в кошмарах. Он был выткан в старом стиле, поэтому король Вайздом выглядел странно вытянутым в высоту, в то время как у Элдерлингов не было сходства ни с одним существом, когда-либо виденным мною. На их вздернутых плечах было что-то напоминающее крылья. А может быть, имелось в виду окружающее их сияние. Я наклонился поближе, чтобы рассмотреть их.
Потом я задремал и проснулся от сквозняка, холодившего мне плечо. Тайная дверь у камина, которая вела во владения Чейда, была приглашающе открыта. Я медленно встал, потянулся и стал подниматься по каменным ступеням. Так же я шел наверх и в первый раз, давным-давно, как и теперь, в одной ночной рубашке. Я шел тогда следом за пугающим стариком с рябым лицом и глазами, острыми и блестящими, как у ворона. Он предложил научить меня убивать людей. Он также предложил, хотя и не произнес этого, стать моим другом. Оба предложения я принял.
Каменные ступеньки были холодными. Здесь по-прежнему были паутина, пыль и сажа под укрепленными на стенах факелами. Как и раньше, эту лестницу и логово Чейда не убирали. Все выглядело таким же, как и прежде. В одном конце комнаты был очаг, на голом каменном полу стоял необъятный стол. На столе царил обычный беспорядок. Ступки и пестики, липкие тарелки с мясными объедками для Проныры, горшки с сушеными травами, таблицы и свитки, ложки, щипцы и почерневший котелок, от которого все еще шел вонючий дым.
Но Чейда здесь не было. Он был в другом конце комнаты, и его кресло с пухлыми подушками располагалось перед танцующим огнем камина. Ковры устилали пол, один поверх другого, и на столе, украшенном изящной резьбой, стояли стеклянная миска с осенними яблоками и графин вина. Чейд торчал в кресле, как свеча в подсвечнике. В руках у него был свиток, который он разворачивал по мере прочтения. Мне это показалось или теперь Чейд держит свиток дальше от своего носа, чем раньше, а его худые руки высохли еще больше? Я подумал, постарел ли он за те месяцы, что меня не было, или я просто не замечал этого раньше? Его серый шерстяной халат выглядел таким же поношенным, как прежде, длинные волосы ниспадали ему на плечи и были почти того же цвета, что и халат. Как всегда, я стоял молча, ожидая, что он соизволит поднять глаза и заметить мое присутствие. Кое-что изменилось, но многое осталось по-старому.
