Гай Гэвриел Кей - Поднебесная
Она берет ту часть денег, которую оставила себе, и маленькую сумочку с драгоценностями, которые ей понадобятся для путешествия. Долгого путешествия. Трудного. Она наняла двух телохранителей, заплатила им треть обусловленной суммы и договорилась о том, чтобы присоединиться к довольно большому каравану, который отправляется в путь с восходом солнца. Двое телохранителей – это ее вклад в общую безопасность. Так принято.
Всегда какие-нибудь караваны покидают Чэньяо. Во время беседы этим утром ей показалось, что предводители этого каравана знают, что делают, и это хорошо. Конечно, полная безопасность невозможна, особенно теперь и для женщины, но ее и нет на свете. Капель жалеет, что не взяла свою пипу, это ее огорчает.
Возможно, она найдет инструмент по дороге. Пора идти. Капель тихо подходит к двери и открывает ее в темный коридор. Она помнит, что ей нужно перешагнуть через третью ступеньку на лестнице вниз. Она скрипит. Сегодня утром проверяла.
Оказывается, это не имеет значения.
Все четверо стоят в коридоре: Хвань, Цинь, оба каньлиньских воина. Они в дорожной одежде.
– А, хорошо, – говорит Сы Тянь. – Мы только что решили вас будить. Паланкин уже стоит на улице. Нам надо идти, если мы хотим присоединиться к каравану до его отправления.
У нее открыт рот. Хвань держит в руке свечу, заслоняя ее ладонью. Она видит их лица. Удивительно, но все они улыбаются.
– Это невозможно, – говорит Капель. – В это путешествие я не могу позвать с собой ни одного из вас!
– Вы не спрашивали, – отвечает Цинь. Когда есть стена, к которой может прислониться, он в состоянии некоторое время постоять. – Мы сами решили.
– Это невозможно! – повторяет она. – Вы хотя бы знаете, куда я еду?
– Конечно, знаем, – говорит Сы Тянь. – Мы думали, вы решитесь на это раньше. Мы об этом говорили.
– Вы… вы говорили о том, что я могу решить? – ей хотелось бы рассердиться.
Хвань тихо отвечает:
– Мы говорили о том, что нам делать, госпожа, когда вы примете решение.
Младший каньлиньский воин, Чжун Ма, ничего не говорит. Он неотрывно смотрит на нее и все время улыбается.
– Но я еду в Сардию! – восклицает она.
– Вы едете домой, – поправляет Сы Тянь.
– Но это не ваш дом.
– Не наш, – соглашается он. – Но нам с Чжун Ма поручили заботиться о вас, и для нас было бы позором позволить вам ускользнуть.
– Ваши обязанности закончатся, когда я покину Катай! – возражает она. Однако у нее уже полились слезы, и из-за этого ей трудно спорить с ними.
– Это не так, – тихо отвечает Чжун Ма.
Тань улыбается:
– Вы можете поспорить насчет обязанностей каньлиньских воинов, когда мы будем в пути. Полагаю, у нас будет много времени.
– Это же пустыня Таркан! – с отчаянием произносит Капель. – Люди погибают там!
– Тем больше причин для нас остаться с вами, – отвечает Хвань. И прибавляет: – Мы купили для вас пипу на базаре сегодня утром. В дорогу!
Полгода или чуть больше заняло путешествие по Шелковому пути через пустыни, а потом – вверх по узким горным перевалам до Сардии. Они не погибли. Хотя Капель почти наверняка погибла бы без них. Оказалось, что Цинь может ездить на верблюде.
На них нападали дважды, но атаки отбили. Случались песчаные бури. Вторая стоила Сы Таню правого глаза, но с ними ехал лекарь (предводитель каравана оказался опытным), он прикладывал мазь и бинтовал глаз, и Тань выжил. После этого он носит на глазу повязку. Капель говорит, что теперь он похож на бандита древних времен.
Они с Чжун Ма к тому времени уже не носят черные одежды. Сняли после того, как выехали из третьего и последнего гарнизона в Коридоре Каныиу. В этой точке империя действительно осталась у них за спиной.
Примерно в то же время она приняла еще одно решение.
– Мое имя – Заира, – сказала она им.
У нее во рту появляется вкус весенних черешен, когда она произносит его. И все они с этой минуты называют ее так, и за глаза тоже, на удивление легко.
В конце очень долгого пути, опаленные солнцем и измученные, они минуют последние участки песков и скал и выезжают на зеленые пастбища, окруженные горами. Когда она в первый раз видит коней, «божественных коней» (они все еще немного ее пугают), то понимает, что она дома.
Прошло девять лет. Ее мать и отец живы. И все братья и сестры, кроме одного. Здесь мало блеска и нефрита, но меньше пыли и шума. Их нет совсем. Купцы едут в обе стороны, на восток и часто теперь на запад (там зарождаются новые государства). Со временем ей удается продать, одно за другим, свои украшения. Катайская работа высоко ценится к западу отсюда, узнает она. Небо голубое, и горный воздух совершенно не похож на тот, в котором она жила в Синане, где дует желтый ветер и живет два миллиона душ.
Поразительно, но в ее семье есть маленькие дети. Звучит музыка. Она приучает себя не бояться коней и в конце концов садится на одного из них верхом. Момент, который невозможно забыть. Есть печаль, есть воспоминания.
Цинь остается. Сначала его с радостью приняли в доме ее отца, потом – в ее доме. Хвань остается. Она достаточно богата, и ей нужен управляющий, чтобы вести хозяйство.
Чжун Ма уезжает домой. Он молод, гордится своим путешествием и тем, что он – каньлиньский воин. Она дает ему с собой письмо. Это письмо она пишет долго. Печаль, воспоминания…
Сы Тань остается. Она выходит за него замуж. У одного из их детей, зеленоглазой девочки, только с более темными волосами, чем у матери, большой талант к музыке. Она овладела всеми двадцатью восемью строями пипы еще до того, как ей исполнилось двенадцать лет.
Мир, иногда думает Заира, может преподносить удивительные дары…
Глава 27
Бицан шри Неспо не был счастлив в той маленькой крепости над Куала Нором, но пока он не мог бы с чистой совестью утверждать, что его «обходной маневр», как он сам его назвал, чтобы выбраться оттуда, улучшил его жизнь.
Его идею, как поступить с конями, подаренными катайцу, одобрили. Бицан получил повышение, и теперь подразумевалось, что он напрямую связан с дворцом в Ригиале, что явно было полезно. Теперь он находился в гораздо большей крепости.
С другой стороны, он не занимал ясного положения в здешней иерархии, а это вызывало неловкость и неприязнь к нему. Его ранг был выше, чем у дольше прослуживших офицеров, но он находился здесь только для того, чтобы ждать одного конкретного человека или послания от него, из-за границы.
Он также знал, каждое утро, на протяжении каждого дня, и каждый вечер долгого лета, что об этом думает его отец.
В основном, потому что его отец был комендантом крепости Досмад. Той самой, куда послали Бицана ждать возможного прибытия катайца, которому подарили абсурдно огромное количество сардийских коней.
