Ник Харрис - Конан и Красное братство
Но Актион клялся остатком жизни: стоит завладеть короной, как дальше все свершится само собой.
«Тебе будут служить тысячи незримых существ», — уверял он.
Выходило, что демоны все сделают сами. Нужно было только добыть корону и выбрать страну… И прихватить сокровища в соседней пещере.
* * *Караван продвигался на восток. Конан, на вороном коне, Хепат на верблюде… Почти, как раньше. Только колдун Актион не гарцевал на резвом жеребце — он сидел мешком между горбами второго верблюда. И вид согбенного старика сердил, раздражал гнома, взгляд которого, помимо воли, постоянно упирался в спину дряхлого колдуна.
Гнома Конан нашел в одном из притонов Шадизара. Хепат опух от пьянства и долго не мог понять, кто и зачем за ним пришел. Но когда узнал, что Конан его не забыл, что Конан вновь приглашает его, как раньше, в опасный поход, зарыдал, повиснув на ноге друга и, расплатившись последними медяками с хозяином притона, отправился в путь. Благо, собирать ему было нечего.
Актиона он так и не узнал. Просто поверил Конану, что перед ним тот самый веселый колдун, которого демон Уробах унес в Иранистан, где он волшебным образом состарился. А теперь, вместо того, чтобы наслаждаться беседой с другом, он вынужден смотреть на сутулую спину немощного старика.
Пыльная, выжженная степь утомляла однообразием. Хепат, понукая верблюда, поравнялся с Конаном.
— А где, красавица Итилия? Почему она не с тобой?
— Не могу же я всех красавиц с собой возить, — проворчал Конан, затем добавил: — После того, как мы до смерти надоели друг другу, она отправилась в южные королевства…
— Значит, вы расстались, — уточнил Хепат с грустью.
— Расстались, — подтвердил Конан и надолго замолчал.
* * *Кезанкийские горы встретили путешественников неласково. Стоило каравану вступить в предгорья, как поднялся сильный ветер, грозивший к ночи перейти в ураган.
— Нужно искать пещеру для ночевки! — крикнул Конан.
Пыль забивала глаза, мешала дышать. Вначале небольшие, почти игрушечные вихри разрастались, крутили уже не только пыль, но и мелкие песчинки, больно ударявшие по глазам.
— Но как они узнали? — бормотал Актион. — Мы же еще далеко… как они узнали?
Конан пришпорил коня и помчался под защиту деревьев — небольшой рощицы, внезапно появившейся из мутной, пыльной пелены. Актион и Хепат поспешили следом.
Роща была невелика и состояла из уродливых, кривобоких лиственных деревьев, но все же защищала от ветра и пыли.
Деревья стонали и гнулись, осыпая путников листвой. В шуме ветра слышались завывания потерянных душ, вой волков и шум отдаленной битвы. Конан знал, что иногда ураганы приносят странные звуки. И странные вещи случаются после ураганов. С неба падают рыбы, лягушки… Однажды — и Конан был тому свидетелем — смерч принес окровавленную отрубленную руку. Где-то кипела битва… Эта история с рукой превратилась в обычную застольную байку, в которую никто не верил…
Буря постепенно стихала, но ворчала, брюзжала, как разошедшийся в ссоре старик, который долго не может успокоиться, размахивая руками и бурча под нос запоздалые проклятия. Песчинки уже не секли щеки, пыль стала оседать. Появилась возможность осмотреться. Укрывшая их рощица превратилась в скопище скелетиков — ветер сорвал с деревьев почти всю листву. Верблюды чихали, люди с трудом прочистили глаза.
— Ты что-то бормотал… — Конан повернулся к колдуну. — Кто-то что-то узнал…
— Да… — Актион замялся. — Ты же не думаешь, что корону и источник никто не стережет!
— Про стражей ты почему-то раньше не говорил! — с негодованием заметил Конан.
— Это и так ясно… Если бы все эти богатства доставались так просто — их бы давно уже там не было.
— Ладно, об этом еще будет время поговорить, — бросил Конан, — а пока нужно найти место для ночевки.
Через короткое время нашлась подходящая пещера. Достаточно просторная даже для двух верблюдов и коня, которых не рискнули оставить на ночь снаружи.
Хепат натаскал хворосту и развел огонь. Конан заметил, что дым от костра устремился не наружу, а внутрь пещеры, значит, где-то был и второй выход, находящийся значительно выше первого. Из предосторожности это временное пристанище следовало осмотреть.
Приготовив два небольших факела, Конан направился, было, вглубь пещеры, но Актион схватил его за руку. Эта его манера хватать за руки все больше раздражала киммерийца. Теперь руки Актиона опережали слова. Куда девался тот веселый колдун-балагур, который сопровождал их в нижние пределы?.. Впрочем, к старости у всех меняются привычки…
— Подожди, Конан, подожди, — зашептал Актион.
Горячий шепот, так не свойственный прежнему Актиону, злил Конана не меньше, чем стремление ухватить за руку.
— Чего ты шепчешь?! Боишься, что подслушают нетопыри?!
— Подожди, не стоит далеко ходить вглубь этой пещеры!
— Почему?
— Похоже, мы попали в одну из пещер, где…
— Где — что? — нетерпеливо спросил Конан
— Словом, это пещера Великих Спящих… Я нашел знаки на стене… Переночевать здесь можно — у самого входа, но обследовать ее… нежелательно.
Помедлив, Конан вновь присел к костру. Хепат старательно заготавливал хворост — складывал его неподалёку с таким расчетом, чтобы хватило до утра.
— Что это за Великие Спящие?
— Никто точно не знает… — Актион медленно подбирал слова. — В пещерах, в самых потаенных уголках иногда можно встретить спящих гигантов… Спящих или окаменевших… не знаю. Это не демоны, не боги… Похоже, что это люди… Предания гласят, что они жили на земле задолго до нас…
— А, может, это просто каменные изваяния? — Хепат скупо подбросил в огонь хворосту.
— Нет… они из плоти… из окаменевшей плоти… Они ждут.
— Чего ждут? — На гнома рассказ колдуна произвел, казалось, сильное впечатление.
— Момента пробуждения, естественно, — насмешливо пояснил Актион, — и беда, если они пробудятся раньше времени!
— Кром! — воскликнул Конан. — Я должен их увидеть! Не бойся, колдун, я прокрадусь тише мыши… не разбужу.
И не слушая дальше бормотаний Актиона, он решительно двинулся вглубь пещеры.
— Проклятье! — пробормотал колдун. — Лучше бы я ничего не говорил! Если они проснутся…
— А что — такое уже было? — тонким голосом спросил Хепат.
— Не в наше время… Раньше… И последствия оказались ужасны…
Колдун ссутулился над костром, будто хотел впитать в старческое тело живительное тепло огня. Хепат потерянно молчал, пытаясь представить последствия пробуждения гиганта. Тишину нарушал только треск костра. Огонь жадно пожирал сухие ветки — набрасывался, хватал, лизал, и не отпускал уже до конца, до почерневшей головешки. Вид этих углей навевал на Хепата смертную тоску.
