Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим
— Кажется… Люди тут не слишком приветливы.
— Поверь, у тебя еще легкий случай.
Радуга ритмично бьет по «грушам». Похоже, она быстрее меня. Лили качает головой.
— Вот стерва! У нее в перчатках лезвия встроены.
— Откуда ты… вы что, сражались? — удивляюсь я.
— По телевизору об этом не сообщали. Давай зайдем!
В спортзале полно тренажеров, сделанных на заказ, для тренировки сверхчеловеческих мышц, супертяжелые гири и полоса препятствий с лазерными датчиками. Здесь пахнет кожей и потом; это единственное обжитое помещение. Самое интересное — на матах. Черный Волк борется с Дикарем… даже Дева останавливается посмотреть.
Черного Волка (в котором росту шесть футов и три дюйма) не волнует, что противник на полтора фута выше. Он — точно Беовульф в маске против волосатого Гренделя. Сосредоточенно отступает, запоздало ткнув пальцами в глаза Дикарю.
Дикарь не наряжается чудовищем; шерсть и зубы — не костюм. Он — как большая кошка: на первый взгляд, не слишком полезная способность, но он двигается с безумной скоростью для своих габаритов, порой приземляется на все четыре лапы, запрыгивает на противника. Маты покрыты следами когтей.
В левой руке Черного Волка появляется оружие — тупой металлический крюк на обтрепанном обрывке веревки. Он рассеянно помахивает им, стоит спокойно и расслабленно. Ему тридцать восемь лет — если верить биографам; возраст никак не проявляется внешне. Двое кружат друг перед другом, держат дистанцию… и вот, сближаются! Я не успеваю следить за движениями, а Черный Волк уже в воздухе, ступил на колено противника, рукой цепляясь за длинную кошачью лапу.
Дикарь бросает его через мат, но Черный Волк мягко перекатывается и вскакивает в боевую стойку. Обмен язвительными замечаниями, обычные любезности вроде «Стареешь, чувачок!». Волк травит веревку, медленно замахивается… Чрезвычайно эффектно. Зато Дикарь способен опрокинуть автомобиль, прыжком преодолеть полквартала! У него не пальцы, а настоящие когти!
Черный Волк легко уклоняется от удара наотмашь. Лениво взмывает ввысь крюк… Дикарь ныряет под него, но Волк закладывает веревку в три витка и один из них затягивается на горле Дикаря… все кончено. Говорят, Волк просчитывает такие штуки на одиннадцать ходов вперед — высокоскоростной игрок в шахматы. Дикарь ошеломленно трясет головой.
Эльфина ловит мой взгляд: приглашение или вызов?
Жестом указывает на мат, как будто не уверена, говорю ли я по-английски. Интересно, кем она меня считает? Рыцарем в дырявых доспехах? Рассказали ли ей про меня? Про несчастный случай, операции, все остальное…
Я пожимаю плечами.
— Начинай.
— Я вас не хочу поранить.
О господи…
Остальные аплодируют, ждут преставления.
— Свежее мясо! — рычит Дикарь; из-за клыков глотает часть звуков. — Посмотрим, чему тебя научили в полиции!
— Да-да, полюбуемся! — Черный Волк рассматривает меня с любопытством технаря. Хочет системной проверки. Он нажимает кнопку, часть тренажеров уходит в стены, высвобождая пространство для боя. На потолке включилась видеокамера.
Мне это не нравится. Слишком похоже на испытание; вот уж не ожидала, что займемся такой ерундой. Неужели так принято в суперкоманде? Мне что, предстоит со всеми сражаться?
Не то, чтобы страшно… Я много чего умею; просто ни разу не дралась со всемирно известной супергероиней. Никогда не билась с владелицей косметической марки и особого травяного чая. По правде говоря, хотелось бы выйти на бой с самой Девой… С силовым полем можно выделывать всякое.
Остальные отступили, смотрят с искренним любопытством. Дева видела меня в записи, прочим интересно увидеть повадки новичка. Лили оперлась о стену. Я бросаю взгляд в ее сторону, она ободряюще кивает.
Ладно! Тряхнув головой, собираю волосы в высокий хвост. Выхожу на мат, принимаю модифицированную стойку карате: левая нога вперед, правая — напряжена, уравновешивая распределение веса. Я слишком тяжела для этих матов. Никогда не привыкну к этому ощущению: протезы и устройства готовятся к бою. Внутри, в животе, ощутимо нарастает потребление энергии — системы переключаются в режим повышенной мощности. Ноги упруго пружинят от притока силы. Для этого меня и создали. Эксперты признались по секрету, что даже у правительства нет моделей такого же уровня оснащенности, как я! Впрочем, их осведомленности не стоит доверять — уровня допуска не хватает. Быть может, меня запрятали в бюджет каких-то тайных разработок, замаскировали как иностранную помощь в никуда?
Перевожу системы в режим тренировки, чтобы ослабить силу удара. В рабочем режиме я легко пробиваю ногой кирпичную стену, но Эльфина на вид — хрупкое создание. Талия у нее столь тонкая, что, кажется, рукой сломаешь.
Программа «Суперсолдат» оснастила меня тактическим помощником: в голове — встроенный компьютер, который предугадывает действия, рассчитывает траектории, предсказывает движения противника, отслеживает мои намерения и маневрирует вместо меня.
Эльфина застыла напротив, небрежно держит в руке копье. Какая она тощенькая… Абсурд! Драться с анорексичкой в ночной рубашке? Но двинувшись, она вдруг становится и легкой и очень мощной одновременно, вокруг распространяется мерцание. Конечно, воздух тут кондиционированный, но я будто ловлю дуновение летней лесной ночи, флуоресцентные лампы внезапно сияют лунным светом. Она — воительница Титании; если это правда, то ей девятьсот лет против моих неполных двадцати восьми, из которых я даже не все до конца помню.
Время замедляется — компьютер ускоряет мои реакции. Монитор показывает, что вокруг копья собираются электрические разряды. Все это плохо влияет на встроенную камеру, путает мне все боевые расчеты. Компьютер не в силах определить положение противника в пространстве. Ему ведь не объяснишь, что я сражаюсь с феей. Думает, наверное, что мне противостоит пигмей с длинной палкой в руках. Я и без того крупная женщина, но по сравнению с моей соперницей — просто гигант.
Эльфину ничто не беспокоит. Она делает шажок, примеривается — резкий звон металла о металл — попадает мне по левому предплечью. Парирую, едва не отхватив ей кончик курносого носа — я не так медлительна, как кажется! Хватаю древко копья… в руке остается лишь воздух. Она тоже не медлит.
Я бросаюсь вперед, но она уклоняется в сторону. Увернувшись от копья, рывком перехватываю ее запястье — мой фирменный прием! Она выворачивается, уходит мне за спину. Пальцы цепляют струящийся край ее блузы; что-то тяжело бьет по металлической, встроенной в мой череп пластине. Оборачиваюсь — она уже вне досягаемости, потирает костяшки пальцев после удара.
