Николай Басов - Кожаные капюшоны
– Я могу отращивать крылья и на берегу бассейна… Помнится, тут был бассейн.
– Отравленный, спешу тебе напомнить.
– Отраву должна была вымыть вода. А яд, каким бы он ни был, неплохо вбирает песок.
– Вобрал ли? – Такой вот на Сухмета нашел стих – он во всем сомневался.
Впрочем, не зря. Когда они нашли бассейн, оказалось, что яд остался. Он стал лишь невидимым, частично впитавшись в поверхность камня, облицовывающего бассейн изнутри, а частично растворившись в самом источнике. Лотар смотрел на текущий у его ног ручей, на заполненный до половины бассейн и негодовал.
Этой воды хватило бы для небольшой деревни, но вот появился некий Гханаши и отравил все на многие годы вперед, полагая, что имеет на это право.
«Самое скверное – отравлять жизнь будущим поколениям», – промелькнуло в голове у Лотара. Тем, кто придет потом, может не хватить капли именно этой воды, прохлады именно этого оазиса. А многие жизни могут и вовсе не увидеть света.
Вот так некто и убивает тех, кого даже в глаза не видел. А ведь обвини его в этих убийствах, он примется негодовать. Только он все равно убийца. И любой человек с понятием о чести и справедливости должен это понимать.
Сухмет подошел сзади и положил руку на плечо Лотару:
– Ты отомстил ему много лет назад.
– Если бы мог, отомстил бы еще раз.
– Нет, по ту сторону смерти месть для живущих в этом мире должна прекращаться. Впрочем, это и невозможно для нас.
Лотар повернулся к Сухмету. Глаза старика стали очень узкими, в них почти ничего невозможно было прочесть, но Лотару показалось, что в них стоят слезы. За все двадцать шесть лет их дружбы Лотар видел старика разным: веселым, печальным, грустным, негодующим, возмущенным, гневным – но ни разу не видел его плачущим. И вот теперь…
– Кстати, как там? Ты знаешь, что ждет нас по ту сторону?
Сухмет печально ухмыльнулся:
– Знаю, конечно. Магам положено знать о своем пути в нескольких предыдущих перерождениях и о том, что происходило между ними. Да и невозможно пройти весь путь за одно воплощение. Как правило, сильные маги рассчитывают на несколько жизней вперед.
И что-то еще мелькнуло в его сознании. Лотар не любил подсматривать в сознание восточника, но на этот раз какая-то мысль касалась самого Лотара. И он насторожился:
– Стоп, ты подумал, что знаешь не только свою жизнь… Но и мою?
Сухмет вздохнул. Повесил голову, шмыгнул носом. Потом медленно, нехотя кивнул.
– Тогда ты должен мне рассказать, – спокойно произнес Лотар.
Старик отрицательно покачал головой:
– Не проси меня, господин мой. Я не должен этого рассказывать.
– Как ты не понимаешь: это знание вполне может помочь нам выжить…
– Мне неизвестны подробности, и это нам ничем не поможет. Я просто знаю, каково тебе будет впоследствии. И только в том случае, если ты сам выберешь эту дорогу.
– Сам? – Лотар обрадовался, хотя и не показал виду. – То есть я могу еще и не пойти по самому трудному пути?
– Ты уже идешь, господин мой. Но можешь, конечно, свернуть. Судьбы и предопределенности не существует. Люди, хвала Демиургу, имеют свободу воли. К счастью ли, к несчастью, но имеют.
– Это другое дело. Тогда можешь мне не рассказывать, что ты узнал… Кстати, как ты узнал?
Сухмет поднял голову, он и не собирался ничего отвечать.
– Постой, не торопи меня, я сам… Ты вычитал это по Яйцу Несбывшегося, верно?
Сухмет легко улыбнулся сухими губами и кивнул.
– Так вот на что ты тратил время последние несколько лет – читал Яйцо. А мне-то говорил, что учишься строить переходы!
– И переходы тоже.
– Но это было побочным делом, не так ли?
Сухмет хмыкнул уже почти весело и достал из-за пазухи сбрую, которую он соорудил, чтобы подвешивать себя к груди Желтоголового, когда тот махал крыльями. Они использовали это устройство, чтобы не слишком изменять естественную центровку Лотара в полете.
– Пора двигаться дальше, господин.
Лотар последний раз посмотрел на бассейн и скинул куртку. Сухмет был прав, следовало торопиться.
Сейчас он отрастил крылья несколько большего размера, хотя уже давно заметил, что от этого его кости становились более хрупкими.
Когда Лотар трансмутировал, он обычно становился тяжелее, иногда набирал вес даже более пятисот фунтов. Однажды они взвесили его и зафиксировали это точно. Откуда бралась такая способность наращивать мускулы, костяк, сосуды, увеличивать сердце чуть не в половину груди, расширять легкие до совершенно невероятного, нечеловеческого объема – непонятно. Как будто неоткуда.
Несколько раз у Лотара возникало искушение стать гигантом, но, поэкспериментировав с этим, он выяснил, что способность становиться мощнее, тяжелее и больше имеет предел. В какой-то момент костная ткань охрупчивалась, словно иссякал тот непонятный источник, в котором ее можно было «занять» для умеренных мутаций. То же самое происходило и с мускулами, и с нервами, и со всем остальным.
Как-то он надумал поговорить об этом с Сухметом, но старик только невнятно прошамкал, что это довольно старая проблема, ее считают неразрешимой, поэтому никто не хочет за нее браться. Но вообще-то у Харисмуса где-то сказано, что эти эффекты каким-то образом связаны с тем, что наше пространство не ровно трехмерное, а немного больше, кажется, три с четвертью. Но что такое дробные доли пространственного измерения, Сухмет внятно объяснить уже не смог, а перешел на такой язык, который и сам, похоже, не очень-то понимал.
Зато с большими крыльями Лотару было трудно взлетать. К тому же старик подвязал себя под Лотарову грудь слишком тесно.
– Слушай, Сухмет, – нежно сказал Лотар, когда стало ясно, что восточник приготовился к полету и ждет. – Ты не мог бы немного ослабить подпругу – не знаю, как иначе назвать то, что сжимает мне живот?
– Ничего, господин мой, в полете это само собой ослабеет.
– Хорошо, а этот ремень, который проходит через спину, он мне в шею врезается.
– В полете он сам встанет на место. Уверяю тебя.
– Но его раньше не было, откуда ты знаешь?
– Я его недавно придумал, но уверен, он тебе со временем очень понравится.
– Сомневаюсь, – проговорил Лотар. Он осмотрелся последний раз, уже неловко ворочая головой на слишком мощной шее, которая поддерживала разросшиеся махательные мускулы груди. Кажется, они ничего не забыли.
– Кстати, ты не забыл уменьшить вес? – спросил Лотар.
Сухмет, когда придумывал свой способ «полета под Лотаром», утверждал, что заимствовал эту идею из старинного фойского трактата о полетах на разведывательных дельтовидных крыльях. Но там также было сказано, что воздушных разведчиков выбирали из самых маленьких и тщедушных жителей отдаленных горных деревень. Потом он провозился в лаборатории неделю и нашел колдовство для уменьшения веса. Он и в самом деле умел становиться почти невесомым, по крайней мере, так показывали приборы. Но масса его оставалась прежней, и при поворотах Лотару приходилось очень основательно поработать. Когда Желтоголовый попросил его по-настоящему уменьшить вес, Сухмет холодно ответил, что это невозможно.
