Андрей Мартьянов - Звезда запада
— Это не здесь, — прохрипел Альбиорикс, не давая никому остановиться. — Мы пришли в замок двергов, но это лишь первый его ярус. Идёмте за мной.
Ветер посвистывал, играя меж колонн и выбрасывая в прорубленные в скале окна невесомые пылинки. Небо ещё не стало голубым, а было залито фиолетово-зелёной краской с подмешанными к ней крупицами серебра — звездами, бледнеющими и растворяющимися в наплывающих с востока волнах золотого солнечного света. Здесь, у заоблачной вершины, он оставался таким, как всегда — чистым, мягким и незапятнанным Тьмой.
Друи увлёк всех за собой, к винтовому всходу на другие этажи гранитного дворца, достаточно широкому, чтобы по нему мог пройти даже Гюллир. Один поворот, второй, третий….
Новый зал поражал не столько размерами, сколько своей холодной красотой. Широкие проёмы окон впускали струи слабого утреннего света, казавшиеся после подгорной темноты яркими и режущими глаз. Кроваво-красные стены были выложены цветным камнем, составлявшим непривычные, резкие узоры в виде чередующихся линий, зигзагов и квадратов. Тяжёлый куполообразный свод уходил на десятки локтей в высоту, поблескивая драгоценной отделкой, а в центре пустого мозаичного пола стоял небольшой приземистый гранитный постамент, грубо и небрежно обработанный.
— Я привёл вас, — устало сказал Альбиорикс. — Трудхейм перед вами.
Вместилище Силы было достойно своего названия. Граненый сосуд из чистейшего, отливающего ледяной синью хрусталя поддерживала золотая подставка в виде дерева. Бесчисленные тонкие ветви, выкованные древним кузнецом, нежно охватывали хрупкую чашу, переплетаясь и пестря множеством миниатюрных — с ноготок ребёнка — лепестков. Драгоценные побеги сходились в толстый, изрезанный морщинами коры ствол, оканчивающийся основанием Чаши в виде мощных извивающихся корней, которые, как казалось, вот-вот оживут и вопьются в холодный гранит в поисках соков, что напитают ажурную крону…
— Для пива сгодится! — нарушил тишину Гунтер.
Когда люди подошли к Чаше, медленно и осторожно, будто боясь, что она сейчас соскользнет со своего постамента и разобьётся вдребезги, отец Целестин, морщась, пытался вспомнить что-то важное, позабытое за усталостью. Наконец он хлопнул себя ладонью по лбу, охнул так, что все повернулись к нему, и, обведя взглядом своих спутников и друзей, вопросил:
— Так, Трудхейм здесь, а где его хозяин, хотелось бы мне знать? Где Чёрный Дракон?
В наступившей тяжёлой тишине слышалось лишь шумное дыхание Гюллира. Торин положил руку на гарду меча, Сигню прикрыла рот ладонью, а Локи криво усмехнулся.
— Чёрный Дракон — это я, — прозвучал спокойный голос. — Ещё меня называют Нидхёггом.
Альбиорикс с невесёлой улыбкой вышел вперёд и чуть поклонился ошалевшим от неожиданности людям.
— Тоже мне, удивил… — проворчал Локи. — По-моему, это было ясно с самого начала…
— …Обмануть валльского рикса было проще простого, но с друи Огмигеносом пришлось изрядно повозиться. Жрецы-друи не из тех, кого так легко провести даже мне…
Человек в запачканной белой одежде мудреца из Леса Идалир говорил обстоятельно и неторопливо, нимало не смущаясь тем, что люди невольно пятились от него при каждом жесте руки. Только Локи да, пожалуй, Видгнир оставались внешне спокойными; правда, племянник вадхеймского конунга был бледен и сжатые в кулаки ладони выдавали волнение.
Отец Целестин, пусть и ожидавший, что на его недавний вопрос будет дан ответ в виде явления страшилища наподобие Гюллира (разве что покрупнее да масти другой), вперился неподвижным взглядом в Альбиорикса-Нидхёгга и беззвучно шевелил губами, нашептывая молитвы. Ему тут же вспомнились все до единого подозрительные моменты их совместного с друи пути, и сейчас он клял себя за отсутствие прозорливости. Да, разумеется, монах изначально высказывал предположение о том, что Великий Дух вполне в состоянии принять любое обличье и превратиться в жреца-друи ему ничего не стоит, но после долгих бесед с Альбиориксом по пути к Идалиру и Имирбьёргу отец Целестин отверг эти, как тогда показалось, нелепые подозрения. Но стоит припомнить странный разговор Лофта со жрецом на ночёвке, то, что Церуннос-олень вёл себя если не воинственно, то по крайней мере недружелюбно, словно не хотел подпускать отряд к священным рощам Идалира, и, наконец, недавнюю стычку с псом Гармом, который только хвостом не вилял, увидев незнакомцев, пробравшихся в его царство… И потом, разве друи — можно сказать, духовный пастырь здешних язычников — согласился бы так легко бросить в тяжёлый час свой народ да отправиться вместе с подозрительными типами, явившимися невесть откуда, в Имирбьёрг, гору Чёрного Дракона? Ну а его поразительная осведомлённость о системе проложенных двергами в камне коридоров?!
Монах перевёл дух, вытер ладонью выступивший под носом и на шее пот и сердито глянул на Лофта, стоящего скрестив руки как ни в чём не бывало. Сам ведь признался, что с первого дня знал, кто таков Альбиорикс! Знал и не сказал, подлец! И ради этих асгардских божков уже несколько месяцев или носишься по морям, или трясешься в седле, подвергая себя опасностям, рядом с которыми меркнут неприятности и беды всех последних пятидесяти лет жизни! Посмотрим, что скажет он в своё оправдание! Но сперва надо выслушать речи Нидхёгга…
— С того дня, как вы избежали гибели на перевале Глер, — говорил воплощённый в человеческое тело Чёрный Дракон, — я понял, что оставлять вас без присмотра было бы опасно, ибо, случись что, никакая Сила уже не смогла бы спасти этот мир и меня самого. Я препоручил некоторым драконам из Города постоянно следить за вами и в непредвиденной ситуации оборонить вас. Но вы успели вовремя пройти через Химинбьёрг, достигнуть Красного Кряжа, где к вам присоединился Лофт. После того как он догнал отряд, у меня камень с души свалился, потому что он не дал бы в обиду наследника Элиндинга.
— И впредь не позволю никому даже пальцем его тронуть! — безразличным голосом сказал Локи и отвернулся.
— Ну и чудесно, — улыбнулся Нидхёгг. — Потом, когда вы подошли к Лугдунуму, стало ясно, что я должен как-то присоединиться к вам, чтобы привести сюда, к Трудхейму. Я почти не сомневался, что Локи, да и Видгнир, у которого Силы в достатке, почувствуют моё близкое присутствие, а то и сразу раскусят, кто я такой. Но выбора не было, и я под видом жреца из Идалира явился в Лугдунум, сказал Аудагосу и Огмигеносу, что Великий Друи послал меня проследить, как народ зеномов войдёт в Лес, скрываясь от идущей с юга Смерти. Думаю, что Огмигенос мне так до конца и не поверил…
