Алан Фостер - Флинкс на распутье
В результате конвой сократился до восьми а-аннов.
Граф Каавакс ЛИД, почетный слуга его Высокочтимого и Сиятельного Величества императора Моека VI, в ярости повернулся к своей растерянной свите:
— Слушайте меня, вы все! Начиная с этого момента, какие бы прелестные растения не попались на пути — не прикасаться! Даже если мы набредем на драгоценное дерево кассеш — не прикасаться! Даже если обнаружим яму, полную похожих на жемчуг семян зисзаи — не прикасаться. Даже если будем проходить мимо целой груды драгоценных металлов и камней — не прикасаться. Не смейте дотрагиваться ни до чего, понятно? Обойти, увернуться, перехитрить — вот что надо сделать. — Он вперил яростный взгляд в каждого по очереди. — Даже если то, что привлечет ваше внимание, покажется таким же безобидным, как раковина лиеф, лежащая в песках нашей родной планеты, вы пройдете мимо!
Смущенные солдаты лишь бормотали в ответ что-то неразборчивое.
После разноса все вернулись на прежние места. Те, кто сидел рядом с Чорсевазином перед его гибелью, кипели гневом и как будто были готовы сразиться с кем или чем угодно, даже с дождем. Флинкс, Тил и дети снова устроились под импровизированным навесом.
— Им ни за что не добраться, куда они хотят, — уверенно заявила Тил. — Ты же видишь, лес не спускает с них глаз.
— Не стоит недооценивать их, — ответил Флинкс. — Да, этот бедняга Чорсевазин сделал глупость. Однако а-анны славятся тем, что не повторяют ошибок. Я знаю эту расу. Они очень целеустремленные и упрямые, и своего добиваются во что бы то ни стало. К тому же они умны и решительны. Чем выше а-анн по званию, тем он храбрее.
— И тупее, — хмыкнул Двелл.
Это был его мир, и мальчик чувствовал себя тут свободно, все время оставаясь настороже.
— Тот, с кем я разговаривал, занимает высокое положение в а-аннском обществе, — продолжал Флинкс. — Если он не выполнит свою задачу, не доставит меня к начальству, то потеряет лицо.
— Что значит — потеряет лицо? — спросила Кисс, растирая по личику дождевые струи. — Разве оно у него накладное?
Флинкс ласково улыбнулся девочке:
— Ты даже не представляешь, малышка, насколько права. — Он посмотрел на Тил: — Помнишь? Он сказал, что ты ответственна за их благополучное возвращение на место посадки. Если он потеряет много солдат, то винить будет тебя.
— Как можно винить меня в том, что от меня не зависит? — пожала плечами Тил. — Я веду их тем путем, какой выбрал он сам. Гибель его спутников ляжет целиком на его совесть.
— Это понятно, но ведь он рассчитывает, что ты будешь предостерегать а-аннов о любой опасности. Не выводи его из себя. С него станется убить кого-нибудь из детей — просто для того, чтобы преподать тебе урок.
Тил обняла дочку:
— Этого не случится, Флинкс. Лес доберется до них раньше.
— А если нет? — Такая возможность страшила его. — Что произойдет, если эти а-анны — а они очень хорошо подготовлены, поверь мне! — все выдержат и доставят нас к месту своей посадки? Не кругами же их водить, тем более что у Каавакса и некоторых солдат есть путеводы?
— Не знаю, Флинкс. Мне ясно одно: я должна сделать все возможное, чтобы спасти детей. Собственная судьба меня мало волнует. — Она наклонилась к нему: — Еще не все потеряно, Флинкс. Ты упускаешь из виду кое-что очень важное.
— Нет, я помню о них, только не понимаю, почему они медлят.
Вода стекала с его рыжих волос под воротник, на спину. Он ерзал, напрасно пытаясь спрятаться от холодных струй.
***Те, о ком шла речь, находились совсем неподалеку, хотя Флинкс и не чувствовал этого.
Густой зеленый мех прекрасно защищал фуркотов от дождя.
— Посмотри на них, — сказал Мумадим Саалахану. — Нет, ты только посмотри на них! Пережидают ночь на открытом месте. Они даже тупее, чем этот странный человек по имени Флинкс.
— Они не люди, — с важным видом отозвался Саалахан. — Одно дело — не знать ничего, и совсем другое — не интересоваться.
Сидящая рядом Туватем вглядывалась в ночной мрак. Фуркоты прекрасно видели в темноте, но даже им трудно было различить что-либо сквозь пелену дождя.
— Где Кисс? Я не вижу ее. — Кусты, в которых они прятались, зашуршали от беспокойных движений Тува-гем.
— С ней все в порядке, — ответил Саалахан — огромный черный силуэт на фоне мрака. — Они прячутся под листьями броробода.
Мумадим насмешливо фыркнул:
— Прячутся! Лучше бы занялись делом.
— Ты видел, как один нечеловек сунул лицо прямо в цветок неглазея? — У Туватем случившееся просто не укладывалось в голове. — Вот ведь тупица!
— Мертвый тупица, — заметил Мумадим. — Если и другие так же глупы, нам и вмешиваться не придется.
— Они не должны добраться до второй небесной лодки. — Сидя в развилке ветвей, Саалахан напоминал большой валун. — Они и не доберутся туда.
— Потому что слишком глупы, — согласился Мумадим. — Тем плохим небесным людям даже в голову не приходило, что мы были совсем рядом, в дупле прямо под веткой. Потом пришли эти странные нелюди и тоже не заметили нас, даже когда пожарные деревья убили их небесную лодку. — Он снова фыркнул: — Она умирала с таким грохотом! Я подумал, что нас вытряхнет из дупла.
— Теперь ты видишь: всегда лучше смотреть и ждать, что произойдет, а не вмешиваться сразу самим, — сказал Саалахан. — События и так развиваются, как надо.
Сверкнув зубами в серебристом лунном свете, он запрокинул голову, словно заметил наверху что-то интересное. На дождь он не обращал никакого внимания.
— Скоро все уснут.
— Может, не все? — усомнилась Туватем.
Большой фуркот потянулся, играя могучими мышцами.
— Может, и не все — если у них хватит ума оставить кого-нибудь караулить. Но это их все равно не спасет.
Глаза Мумадима вспыхнули в рассеянном свете:
— Что делать нам?
Саалахан задумчиво перевел взгляд с одного детеныша на другого.
— Оба вы еще совсем юнцы. Может, переждете в сторонке?
— С какой стати? — Мумадим встряхнулся, разбрызгивая капли дождя. — Они нелюди.
— Но умеют думать.
— Это не имеет значения, — Туватем вытерла морду влажной лапой. — Мы должны сделать все, чтобы с нашими людьми ничего плохого не случилось.
— Это касается Тил, Двелла и Кисс. А как быть с небесным человеком Флинксом? — спросил Саалахан. — За него мы не в ответе, а своего фуркота у него нет.
— Верно, нет у него фуркота. Кто поможет Флинксу, кто успокоит его? — Лапа Туватем замерла на морде. — Мне жаль его!
— Мы должны помочь и ему тоже, — заявил Мумадим.
Саалахан удивленно посмотрел на него:
