Владислав Силин - Королей убивают неудачники
К добру или худу, но события ускоряются. И это хорошо.
— Я благодарю вас, советник Хавир. И это правда. Благодарю за добрые вести и за совет.
— Верю, что мы сможем стать друзьями, Дена Зарай. Еще раз нижайше прошу простить, что заставил ждать у ворот. Это правда.
Советник прикоснулся кулаком левой руки к ладони правой и поклонился. Денис ответил тем же.
Когда Хавир ушел, в душе детектива поселилась тревога. С одной стороны, Дон и Мая казались ему симпатичны, с другой — слишком много неясностей таилось во всей этой истории. Тут уж все припомнилось: и странности в поведении комедиантки, и слишком легкое согласие Дона на побратимство...
Беспорядок в мыслях лечится тем, что ему дают имя. Огоньки на панели Абу загорелись теплым зеленым светом. Денис отыскал файл с названием «Bookl.xls», переименовал в «Zimorodok.xls» и открыл табличку с тремя колонками: «Удача», «Бог его знает», «Что надо сделать».
— Пинкертон хренов, — хмыкнул сам себе. Как и в прошлый раз на земле Соль, он совершенно не представлял, с какого конца возьмется за дело. Но если там на выручку пришел первоисследователь, то среди тшиинов на подобную удачу рассчитывать глупо.
Завацкий заполнил таблицу. Всему нашлось место: и приглашению Бавана, и странностям Хавира, и его предупреждению. Документ обрел солидность и основательность. К сожалению, главный вопрос так и остался без ответа.
Кому понадобилось обвинять Веру Тенокки в колдовстве? Какова в этом роль Хавира? Дона, Маи? При чем тут наглый зимородок, что преследует теира?
Айши тиу ллиулам!
Денис оторвал взгляд от экрана; ему показалось, что среди огоньков мелькнуло знакомое серое оперение. Черные крылышки с белыми строгими полосками. Правежник моргнул, и морок рассеялся. Птица не могла сидеть на люстре, среди свечей и чугунных завитушек — это стало бы насмешкой над здравым смыслом. Или же — нет? Вон псы охотничьи под столами бегают, и ничего. В порядке вещей.
Денис хотел было записать легенду о Жарране — отце тшиинской юриспруденции, — но выяснилось, что в этом нет нужды. Легенда значилась в энциклопедии под буквой «С» — «Суеверия». Обряд Правежа тоже отыскался: неведомый посольский грамотей вместо «Правеж» написал «Привеж». В общем-то, почти верно — одной буквы до кривежа не хватает. Только вот от таких опечаток порой зависят человеческие жизни...
Мая неслышно выскользнула из тьмы галереи.
— Дена! — Она опустилась на скамеечку, вытянула ноги. Волосы ее взмокли и слиплись от пота, косички грязной клеткой прилипли к лицу. На хитоне темнели влажные пятна. — Ох!.. Тебе понравилось, как я пела?
— Да. — Завацкий защелкнул крышку ноутбука, спрятал его в рюкзак. — Это чудесная песня, только грустная, правда...
— Грустная? Ты говоришь, грустная?
— О влюбленных и разлуке. — Он запнулся. Признаться в том, что он не слушал, мешало чувство такта. — Разве не так?
— Ага-да. Пойдем, Дена. Время уже позднее, а тебе надо устроиться на ночлег. Пора отдохнуть, ага. Ты будешь откидывать полог моей кровати.
* * *Может показаться, что при таком отношении к правде и лжи тшиины должны говорить лишь то, что думают. Ну, в крайнем случае то, что думают, что они думают. Ничего подобного. Речь тшиинов переполняли вычурности, цветистости, эвфемизмы и метафоры. Быть может, дела зашли не так далеко, как на земном Востоке, но слова таили по нескольку смыслов.
Существовало около трех сотен обозначений для любви во всех ее проявлениях. Тут и «перекинуть мост через речку», и «перестукнуться сердцами», и «погулять в сопках, заросших мягким мхом». Для убийства и насилия иносказаний было немногим меньше. Тшиины проявляли немыслимую изобретательность, чтобы выскользнуть из пут, которые накладывал на них язык.
Весь путь до покоев комедиантки Денис провел в размышлениях: что означает «откидывать полог кровати»? Что скрывается за этими словами?
Местный обычай? Приглашение к флирту? Нечто большее?
На самом деле фраза значила ровно то, что значила. Полог над кроватью Матрататалиссии не был вырезан или сколочен: его построили по всем правилам фортификационного искусства. Тяжеленная крышка железного дерева, украшенная резными павлиньими глазками.
Денис снял его с трудом; как бы девушка справилась в одиночку — бог ведает.
— Понятия не имею, зачем он. Наверное, чтобы крысы не лазили, — с очаровательной улыбкой объяснила Мая, вытряхивая простыни. — Когда в комнате долго никто не живет, они спят в кроватях, как господа, а это позор. Правда! Теперь здесь живу я. Приходи в гости.
— А сейчас? Разве я не в гостях?
— Конечно, нет, самый бестолковый из рыцарей! Надо же понимать приличия. Ты откидываешь полог на моей кровати. А потом вернешься к себе. И это так.
Денису страшно захотелось включить Абу и набрать в окошке поисковика «полог». Или «приглашение в гости». Могучим усилием воли он подавил это желание.
— Хорошо, — покорно согласился он. — Я схожу к себе, положу вещи и вернусь в гости. Это правда. А где моя комната?.. Распорядитель кроватей сказал, что меня поселят там, где раньше жил земной посол. Господин Тенокки.
Мая грустно смотрела на теира.
— У тебя нет комнаты, Дена Зарай. В покоях, где жили чужинцы, сейчас очень грязно. Верь мне, ага. Господин посол бил огненным боем стражу, очень страшно, правда. А в другие места тебя никто не пустит. Брат попросил, чтобы я тебя приютила. Да.
Денис вздохнул. Вопрос о жилье отпал сам собой. После боя на фузионерах в комнатах чужинцев не просто грязно. Можно биться об заклад, что там не хватает стен, а местами — полов и потолка.
— Куда же мне идти, Мая? — спросил он в растерянности.
— Никуда, — жизнерадостно отозвалась тшиинка. — Я ведь пригласила тебя в гости. Правда! Здесь тебя никто не будет искать, да. Кроме того, это естественно — ты гостишь в замке и на ночь отправился к комедиантке. Ага?
О tempora, о mores![8] Ночевать у незамужней девицы — это естественно? Завацкий наконец понял, что от него требуется. Он вышел в коридор, потоптался у порога, затем постучал.
— Камаис! — донеслось из-за двери. Слова этого детектив не знал, но догадался по интонации. «Входите» на всех языках звучит одинаково.
— Вот теперь ты у меня в гостях, правда.
Мая зажгла свечи, и комната заиграла палевыми бликами. На стенах висели ковры из разноцветного мха; такой же ковер лежал на полу.
В свете свечей комната выглядела иначе, не как раньше. Горка белого дерева, столик со свечами, еще один столик — низенький, широкий, наверное, обеденный... Вокруг него в беспорядке громоздятся подушки. У одной стены кровать Маи, у другой — широкий тюфяк за легкой резной перегородкой. Простенький, но удобный — наверное, для слуги или охранника!
