Павел Корнев - Падший
– Деньги мы не вернем, – предупредил парень с навахой.
– Уходите! – сорвался газетчик на крик.
Мордовороты пожали плечами и растворились в темноте переулка, а я слегка придушил фотографа, опустил его на землю и забрался на козлы к обмершему от страха вознице.
– Гони!
Дальше воспоминания вновь затягивал туман забытья, но остальное было понятно и так: преисполненная благодарности танцовщица приютила спасителя на ночь.
Я допил лимонад и убрал пустой стакан на тумбочку, взял с нее хронометр и просунул ладонь в золотой браслет. Черная Лилия подошла к платяному шкафу и распахнула его, демонстрируя мою одежду, аккуратно развешенную на плечиках.
– Я поручила прислуге вычистить костюм, – сообщила она. – Надеюсь, вы не против?
Упоминание прислуги резануло слух, разрушая уже сложившуюся в голове картинку, но я воздержался от расспросов и молча уставился в потолок.
– Одевайтесь! – призвала меня девушка покинуть постель. – Сейчас будем завтракать.
– Хм… – только и промычал я в ответ.
– Бросьте! – рассмеялась танцовщица. – Вид ваших татуировок меня не смутит. Кто, думаете, укладывал вас вчера в постель? Вы были не в состоянии позаботиться о себе.
Упираться дальше было бы чистым ребячеством, потому я решительно откинул простыню и ворчливо заметил:
– Почему же вы не поручили прислуге и это?
– О! Мне вовсе не хотелось, чтобы среди слуг ходили слухи о гостящем у меня уголовнике!
Я только фыркнул и разубеждать собеседницу в каторжанском происхождении наколок не стал. Вместо этого спокойно подошел к шкафу, достал из него брюки и принялся одеваться.
Черная Лилия улыбнулась и сообщила:
– Я долгое время жила в Индии, там очень распространены татуировки. Видела даже цветные.
Я молча кивнул, и танцовщица рассмеялась:
– Надо признать, вчера вы были более красноречивы. Восхищались моей красотой, как истинный джентльмен.
– Вчера я был не в себе, – отметил я очевидный факт.
– То есть вы больше не находите меня привлекательной?
Я обернулся к танцовщице, продолжая застегивать пуговицы сорочки. Черная Лилия была красива. Очень красива. Но говорить об этом не стал. Вместо этого усмехнулся:
– Больше не полагаю приличным произносить подобные вещи вслух.
– Удивительная тактичность. Вчерашняя ваша манера вести себя показалась более… естественной.
Я только пожал плечами. Меня принимали за бандита, и было совершенно непонятно, как к этому следует относиться. К тому же не стоило сбрасывать со счетов возможность того, что знакомство с танцовщицей было подстроено людьми, которые устроили поджог дирижабля. Зачем-то ведь меня опоили, так?
Впрочем, вздор! Никто не мог заранее спланировать подобного развития событий! Да и Черная Лилия казалась искренней в своих чувствах. Я ощущал одно лишь любопытство, никак не страх. А людям свойственно бояться тех, против кого они замышляют недоброе и кто способен свернуть им шею одним движением руки.
Если честно, танцовщица мне попросту нравилась, чертами лица она чем-то неуловимо походила на классические греческие статуи, и вчера я восхищался ее красотой совершенно искренне. Это не было выражением пьяной симпатии, мимолетной и обманчивой.
– И все же, как вас зовут? – спросила вдруг танцовщица. – Я так и не смогла добиться от вас имени, вы лишь твердили, что это – большой секрет.
Я досадливо поморщился и представился:
– Лео, – но сразу поправился: – Лев.
– Так Лео или Лев? – уточнила девушка, забавно наморщив нос.
– Как вам больше нравится.
– Лео, – решила танцовщица. – Мне больше нравится Лео. Вы не похожи на Льва.
Я кивнул.
– Как вам будет угодно, – затем надел пиджак и с некоторой долей смущения сознался: – К сожалению, в моей памяти зияют досадные пробелы. Подскажите, как обращаться к вам. Вряд ли уместно называть вас Черной Лилией…
– Меня зовут Лилиана, – сообщила нисколько не удивленная подобной забывчивостью танцовщица. – И я буду крайне признательна, если вы сохраните в тайне мой секрет. Огласка разрушит мою жизнь и причинит много бед родным.
– Можете на меня рассчитывать, – пообещал я, застегнул пиджак и подошел к окну.
Со второго или третьего этажа открывался чудесный вид на тенистый парк с посыпанными мраморной крошкой дорожками и статуей посреди немалых размеров фонтана. Сбоку тянулось боковое крыло дома с крытой старой черепицей крышей и каменными горгульями у водостоков.
Я совершенно точно провел ночь в чьем-то загородном имении, и это абсолютно не укладывалось в голове.
Лилиана – содержанка какого-то богача? Или она – из богемной компании, снявшей особняк то ли вскладчину, то ли на пожертвование щедрого мецената?
Почему-то в это не верилось.
– Надеюсь, Лео, вы не откажетесь встретиться на завтраке с моими родителями? – огорошила вдруг меня Черная Лилия очередным неожиданным заявлением. – Они с нетерпением ждут встречи со спасителем их дочери!
– С родителями? – растерянно пробормотал я и замялся. – Если это и в самом деле необходимо…
– Очень обяжете! Ну прошу…
Лилиана умоляюще посмотрела на меня, и я сдался, хоть и осознавал, что в ход пущено элементарное женское лукавство.
К тому же что еще оставалось? Сбежать? Черт, да я даже не знал, где именно нахожусь!
– Встречусь, – скрепя сердце, пообещал я.
– Спасибо, Лео! – обрадовалась девушка, подошла ко мне и смахнула несуществующую пылинку с лацкана пиджака. – Мои родители понятия не имеют, куда я отлучаюсь по пятницам. Они подозревают роман. Лучше обходить эту тему стороной, хорошо?
– Постараюсь, – вздохнул я, нисколько не вдохновленный предстоящим разговором.
– Не волнуйтесь, вам не придется изображать моего тайного поклонника. Вчера вы просто отогнали двух бандитов, получили удар по голове и почувствовали себя плохо.
– Договорились.
Лилиана посмотрела в окно и оживилась:
– Папа возвращается с прогулки!
– Мне бы умыться…
– Идемте, я проведу вас в уборную!
Лилиана потянула меня к двери, но я на миг задержался у окна и посмотрел на пожилого господина в светлом прогулочном костюме, который шел, тяжело опираясь на массивную трость. Семейное сходство было очевидным, и я отбросил подозрение, будто поневоле стал участником какой-то постановки. Все происходило на самом деле.
В уборной я умылся, прополоскал рот и расчесал растрепанные после беспокойного сна волосы. Затем внимательно изучил собственное отражение и с тяжелым вздохом покачал головой.