Джон Толкин - Властелин колец
Из долины пахнуло холодом. Подул ночной ветер. Впереди замаячила огромная серая тень; послышался нескончаемый шелест листвы – так шумят тополя.
– Лотлориэн! – вскричал Леголас. – Лотлориэн! Мы дошли до окраин Золотого Леса! Какая жалость, что теперь зима!
Над дорогой, словно арка, сомкнулись высокие деревья; ручей нырял под навес распростертых сучьев и пропадал во мгле. В бледном звездном свете стволы казались серыми, а мелко трепещущие листья отливали темным золотом.
– Лотлориэн! – вздохнул Арагорн. – Ветер в кронах! Радость и утешение сердца! Мы всего в пяти лигах от Ворот Мории. Это мало, но дальше нам сегодня не уйти. Будем надеяться, что эльфийский лес и эльфы защитят нас от погони.
– Времена сейчас темные. Может быть, эльфы давно ушли отсюда, – усомнился Гимли.
– Мы давно не бывали в Лориэне, земле наших предков, но, говорят, Лориэн еще не опустел, – возразил Леголас. – Эту землю хранит тайная сила, которая не допускает в Лес никакого зла. Но обитатели Лориэна никому не показываются. Может статься, они ушли в глубь лесов, и у северных границ мы их не встретим.
– Они действительно живут в глуби лесов, – кивнул Арагорн, и по лицу его прошла тень воспоминания. – Сегодня нам придется рассчитывать только на себя. Пройдем чуть подальше, а там свернем и поищем, где заночевать.
Он шагнул вперед, но Боромир медлил. Он явно пребывал в нерешительности.
– Разве это единственная дорога? – спросил он.
– А какую бы предпочел ты? – обернулся к нему Арагорн.
– Прямую, всем понятную, даже если она утыкана мечами! – вырвалось у Боромира. – По чужим и странным тропам ведут нас наши вожатаи, и мы терпим неудачу за неудачей! Разве я не протестовал, когда Гэндальф повел нас в Морию? И разве мы не были наказаны? Теперь ты говоришь, что надо идти в Золотой Лес. Мы, гондорцы, много слышали об этом гибельном крае[268], откуда почти никто не возвращается, а если возвращается, то неузнаваемым.
– Неузнаваемым? Это верно: в Лориэне люди меняются и никто не возвращается прежним, – сказал Арагорн, потемнев лицом. – Поистине не осталось в Гондоре прежней мудрости, если в былом Городе Мудрецов говорят о Лотлориэне такие слова! Верь, чему хочешь, но другой дороги для нас нет, разве что вернуться к Воротам Мории или попытать счастья в диких горах, – а можно в одиночку переплыть Великую Реку и посмотреть, что получится.
– Тогда веди! – смирился Боромир. – И все же этот Лес грозит гибелью.
– Это правда, – согласился Арагорн. – Он прекрасен и гибелен, но погибель в нем грозит только тому, кто задумал злое дело. Тем же, кто не таит за пазухой камня, бояться нечего. За мной!
Путники углубились в Лес, но уже через версту путь внезапно преградила быстрая река, бегущая с лесистых холмов, которые уступами поднимались к оставшемуся слева горному кряжу. Слышно было, как во мгле шумит водопад. Темный поток стремительно несся меж высоких берегов и, бурля водоворотами, соединялся среди свисающих в него корней с водами Серебряной.
– Вот и Нимродэль![269] – возликовал Леголас. – Лесные эльфы сложили о ней немало песен, и мы, северяне, их не забыли. Радуга над водопадами, золотые цветы, которые плывут по течению вместе с пеной… Но сейчас темно, и мост через Нимродэль разрушен… Пойду омочу ноги: говорят, Нимродэль исцеляет от усталости.
Он спустился по крутому берегу и ступил в воду.
– Сюда! – позвал он. – Тут неглубоко. Давайте перейдем на ту сторону! На том берегу самое место для ночлега. Шум воды поможет нам уснуть и забыть о нашем горе.
Друг за другом они спустились к реке и вслед за Леголасом перешли ее вброд. Ступив в воду, Фродо ненадолго остановился и дал воде свободно омыть усталые ноги. Вода Нимродэли холодила, но прикосновение ее было удивительно чистым и приятным, и, когда волны дошли до колен, Фродо почувствовал, что вся дорожная грязь и усталость смыты бесследно и больше не вернутся.
Когда Отряд собрался на другом берегу, Арагорн дал своим спутникам разрешение отдохнуть и поесть. Все устроились поудобнее, и Леголас рассказал множество сбереженных эльфами Чернолесья легенд о Лотлориэне и о том, как ярок был солнечный и лунный блеск на полянах у Великой Реки, пока мир не стал серым и бесцветным, как теперь.
Наконец наступило молчание; только нежный плеск и музыка водопада доносились из полутьмы. Фродо прислушался – и ему померещилось, будто в журчанье воды вплетается голос, поющий песню.
– Слышите? Это поет Нимродэль, – отвечая его мыслям, проговорил Леголас. – Хотите послушать песню о ней? Нимродэль – имя эльфийской девы. Она звалась так же, как и река, на берегах которой она когда–то жила. На нашем, лесном наречии эта песня звучит очень красиво, но в Ривенделле ее сейчас многие поют на Западном Языке. Вот послушайте. – И тихо, так, что шелест листьев по временам почти заглушал его, Леголас начал:
Эльфийской девою она
Прекрасною была –
Как искорка росы, ясна,
Как серебро, светла.
Как солнце на златых ветвях
Лотлориэнским днем,
Алмаз горел в ее кудрях
Немеркнущим огнем.
И голос был у девы чист,
И поступью – легка:
Так мчится золотистый лист
По воле ветерка.
Глаза прозрачней, чем слюда,
Певучие уста…
У Нимродэли, где вода
Прохладна и чиста,
Она любила напевать
О всем и ни о чем –
И лился в блещущую гладь
Серебряным ручьем,
И плыл по волнам, как листок,
Плыл и не мог уплыть
Тот голос, коего поток
Так и не смог забыть.
Но путь, что ей пришлось избрать,
Увел ее во тьму…
Ее следов не отыскать
Нигде и никому.
А в Серой Гавани стоял
Корабль золотой –
И долго–долго деву ждал
У пристани морской,
Покуда буря не пришла
Из–за могучих гор
И тот корабль не унесла
В бушующий простор.
Исчезла из виду земля,
Трещит бушприт и грот –
Летит, не слушаясь руля,
Корабль над бездной вод.
И к небу Амрот длань вознес,
В глазах его печаль –
И проклял он корабль, что нес
Его от милой вдаль.
Он был эльфийским королем
В краю лесных полян –
И был Лотлориэн при нем
Прекраснейшей из стран.
Стихии сжалиться моля,
Стоял он, горя полн, –
И прыгнул в бездну с корабля,
В пучину черных волн.
Валы вздымались, ветер выл,
И пена до небес –
Но Амрот лебедем поплыл
И среди волн исчез.
С тех пор не слышали о нем
Ни Запад, ни Восток.
Что сталось дальше с королем –
Узнать никто не смог.
Голос Леголаса чуть дрогнул, песня оборвалась.
– Дальше я петь не могу, – сказал он. – Это только начало – я многое позабыл. Песня длинная и печальная – в ней говорится о том, как в Лотлориэн, Лориэн Цветущий, впервые пришло горе, а случилось это оттого, что гномы разбудили зло, дремавшее под корнями гор.
