Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
– Эту логику я понимаю, – одобрительно сказал Баррич.
Он встал и внезапно поставил меня на ноги. Мир тревожно качнулся. Джонки подошла, чтобы подставить плечо под мою другую руку. Они шли, а мои ноги волочились по земле, как у марионетки. Востронос тяжело встал и побрел следом за нами. И так мы вернулись во дворец в Джампи. Баррич и Джонки отвели меня прямо через собравшуюся толпу, через сад и дворец к моей комнате. Я не вызвал почти никакого интереса. Я был просто иностранец, который выпил много вина и накурился прошлой ночью. Люди были слишком заняты поисками хороших мест, с которых видны помосты, чтобы беспокоиться обо мне. Не было и намека на скорбь, так что я решил, что о смерти Руриска еще не сообщили. Когда мы наконец вошли в мою комнату, спокойное лицо Джонки потемнело.
– Я этого не делала! Я только взяла ночную рубашку, чтобы дать понюхать Руте.
«Это» был беспорядок в моей комнате. Кто-то грубо перерыл мои вещи. Джонки немедленно принялась приводить все в порядок, и через мгновение Баррич присоединился к ней. Я сидел на стуле и пытался осмыслить ситуацию. Никем не замеченный, Востронос свернулся в углу. Я бездумно успокоил его. Баррич немедленно посмотрел на меня, а потом на скорбную собаку. И отвел глаза. Когда Джонки ушла, чтобы принести мне свежей воды и еды, я спросил Баррича:
– Ты нашел маленький деревянный сундучок с резными желудями?
Он покачал головой.
Значит, они взяли мой запас ядов. Я собирался приготовить еще один кинжал или хотя бы порошок, чтобы использовать его при случае. Баррич не сможет все время быть рядом со мной, чтобы защищать меня, а я, уж конечно, не смогу защититься сам или убежать – в моем теперешнем состоянии. Но яды исчезли. Остается надеяться, что они мне не потребуются. Я подозревал, что это Роуд был здесь, и подумал, не стало ли это последним поручением в его жизни. Джонки вернулась с водой и едой, потом, извинившись, ушла. Баррич и я умылись, а затем с некоторой помощью мне удалось переодеться в чистую, хотя и простую, одежду. Баррич съел яблоко. Мой желудок сжимался при одной мысли о еде, но я выпил холодной воды из колодца, которую принесла мне Джонки. Заставить мышцы горла сделать глоток все еще было нелегко, и я чувствовал, как вода неприятно плещется внутри меня. Но я подозревал, что это принесет пользу.
Я ощущал, как проходят драгоценные мгновения. И думал, когда же Гален сделает ход.
Занавеска скользнула в сторону. Я поднял глаза, ожидая, что это снова Джонки, но вошел Август на волне презрения. Он немедленно заговорил, спеша выполнить поручение и уйти.
– Я пришел сюда не по собственной воле. Я пришел по требованию наследника Верити, чтобы сказать за него эти слова. Вот его послание в точности: он несказанно огорчен тем…
– Ты связывался с ним при помощи Силы? Сегодня? С ним все хорошо?
Август вскипел от моего вопроса:
– Вряд ли с ним все хорошо. Он сверх всякой меры огорчен смертью Руриска и твоим предательством. Он требует, чтобы ты брал силу у тех, кто верен тебе, потому что она потребуется, чтобы предстать перед ним.
– Это все? – спросил я.
– От наследника Верити все. Принц Регал требует, чтобы ты прислуживал ему, и быстро, потому что до церемонии осталось всего несколько часов и он должен быть одет подобающим образом, а твой яд, без сомнения предназначенный Регалу, отравил несчастных Северенса и Роуда. Теперь Регалу придется обходиться необученным камердинером. Из-за этого ему понадобится больше времени, чтобы одеться. Так что не заставляй его ждать. Он в парильне, пытается восстановиться. Там ты его и найдешь.
– Какая трагедия! Необученный камердинер! – ядовито заметил Баррич.
Август раздулся, как жаба.
– Вряд ли это смешно. Разве ты не потерял Коба из-за этого мерзавца? Как ты можешь помогать ему?
– Если твое невежество не защищает тебя, Август, я мог бы его рассеять. – Баррич угрожающе встал.
– Тебе тоже придется отвечать, – предупредил его Август, отступая. – Я должен сказать тебе, Баррич, наследник Верити знает, что ты пытался помочь бастарду бежать, прислуживая ему, как будто твой король он, а не Верити. Тебя будут судить.
– Так сказал Верити? – заинтересовался Баррич.
– Да. Он сказал, что ты некогда был лучшим из людей короля для Чивэла, но, по-видимому, забыл, как помогать тем, кто верно служит престолу. Вспомни это, просит он тебя и заверяет, что будет в великом гневе, если ты не вернешься, чтобы предстать перед ним и получить все, чего заслуживают твои деяния.
– Я помню это слишком хорошо. Я приведу Фитца к Регалу.
– Сейчас?
– Как только он поест.
Август свирепо посмотрел на него и вышел. Занавесями нельзя хлопнуть, как дверью, но он попытался.
– Я не могу есть, Баррич, – сказал я.
– Я знаю. Но нам нужно время. Я обратил внимание на то, как Верити выбирал слова, и нашел в них больше, чем Август. А ты?
Я кивнул, чувствуя себя разбитым.
– Я тоже понял. Но я не могу.
– Ты уверен? Верити так не считает, а он разбирается в таких вещах. И ты сказал мне, что именно поэтому Коб пытался убить меня, – они подозревали, что ты тянешь мою силу. Так что Гален тоже верит, что ты можешь делать это. – Баррич подошел ко мне и с трудом опустился на одно колено. Его больная нога неловко вытянулась. Он взял мою слабую руку и положил ее себе на плечо. – Я был человеком короля для Чивэла. Верити знал это. Ты понимаешь, у меня самого нет Силы. Но Чивэл дал мне понять, что для такого заимствования энергии это не так важно, как дружба между нами. У меня есть энергия, и несколько раз, когда она была нужна ему, я охотно отдавал ее. Так что я выдерживал это прежде, в худших ситуациях. Попробуй, мальчик. Если мы потерпим поражение, так тому и быть, но по крайней мере стоит попытаться.
– Я не знаю как. Я не владею Силой, и, уж конечно, я не знаю, как брать для этого чью-то энергию. И даже если бы я сделал это, я мог бы убить тебя.
– Если у тебя получится, наш король может остаться в живых. Вот чему я присягал. А ты?
У него это все выходило так просто!
И я попробовал. Я раскрыл свое сознание. Я тянулся к Верити, и я пытался, не имея никакого представления, как это сделать, взять энергию у Баррича. Но я слышал только щебетание птиц за стенами дворца, а плечо Баррича было всего лишь местом, где лежала моя рука. Я открыл глаза. Мне не надо было говорить ему, что ничего не вышло, он знал. Баррич тяжело вздохнул.
– Что ж. Пожалуй, я отведу тебя к Регалу.
– Если мы не пойдем, нам придется вечно гадать, чего же он хотел.
Баррич не улыбнулся.
– У тебя настроение обреченного, – сказал он. – Ты говоришь скорее как шут, чем как ты сам.
– Шут разговаривает с тобой? – удивленно спросил я.
