Роман Сергей Злотников Мусаниф - Шанс для неудачников. Том 1-2
– Слишком много их в последнее время поступает.
– Лихие времена, – сказал Риттер. – Любопытно было бы почитать, что напишут про этот период в учебниках истории.
– Учитывая, что этот учебник, скорее всего, будут писать скаари, можно легко предположить, что там будет сказано, – хмыкнул я. – Примерно так: «Это было время нашего окончательного триумфа, время, когда мы сокрушили жалких млекопитающих, в огромном количестве расплодившихся по всей галактике и возомнивших о себе невесть что. Время, когда Гегемония наконец обрела единство и стальным кулаком обрушилась на представителей низших форм жизни, время, когда мы огнем и мечом… тьфу ты, огнем и нейродеструктором очистили этот сектор космоса для того, чтобы подарить его нашим потомкам».
– Больше смахивает на агитку, чем на учебник, – сказал Риттер. – Но что-то в этом, конечно, есть.
– Так не должно быть.
– Если мы чего-нибудь по этому поводу не предпримем, то так будет.
Шесть флаеров – три лимузина и три больших транспортника, под завязку набитые имперскими штурмовиками, – опустились на площади перед дворцом калифа.
Нас ждали.
Народу было немного, но камеры, которыми площадь была буквально нашпигована, давали понять, что за происходящим здесь будут следить все три входящие в состав Калифата планеты.
Для высокопоставленных зрителей наскоро соорудили две небольшие трибуны. Большая часть мест была уже занята, пустовал только десяток кресел, предназначенных для кленнонской делегации.
Между двумя трибунами полукругом выстроилась рота «Черных драконов» в парадном обмундировании, но с боевым оружием в руках. Из транспортников высыпали кленнонские штурмовики, которые образовали второй полукруг.
Когда речь идет о высших лицах государства, все должно быть обставлено красиво и торжественно. Даже их смерть.
Или особенно их смерть.
– Пора, – сказал посол Брэдшоу.
– Пора так пора, – согласился я. – Пойдем, окропим бетон красненьким.
Водитель открыл дверцу, и посол вышел из лимузина первым. За ним Реннер. Когда появился я, в свободной белой рубашке, черных штанах и с печатью мужественной решимости на челе, по трибунам прокатился негромкий гул.
Пока посол, Реннер и прочие шишки из посольства занимали свои места в ложе, я вышел на середину круга, образованного отборными солдатами двух наших государств. Так заведено с незапамятных времен – претендент выходит на ринг первым.
Вторым в круг вышел главный распорядитель турнира, он же рефери, он же будущий регент. В руках Джелал держал две кривые сабли, и он показал их мне, дабы я мог убедиться в том, что они абсолютно одинаковые.
– Который клинок отравлен? – с ухмылкой поинтересовался я.
– Эксперты из кленнонского посольства проверяли оружие, – оскорбился Джелал. – Вряд ли я сумел бы отравить его за те пять минут, что оно побывало в моих руках, да еще и незаметно для телекамер, которых тут слишком много.
– Только это вас и остановило?
– Конечно нет. Вы полагаете, у меня совсем нет чести?
Не, все-таки на роль великого визиря он не тянет. Коварен? Может быть. Двуличен? Несомненно. Но недостаточно изобретателен, и этот дефект все портит.
Да и чувство юмора у него хреновое. Мог бы и поддержать шутку.
Интересно, а наш разговор телекамеры пишут? Ближайшая стояла сразу за спинами «Черных драконов», метрах в двадцати от нас, и ее микрофон вполне мог уловить нашу пикировку.
И не менее интересно, чей бы клинок отравил Джелал, если бы у него была такая возможность.
Но спрашивать я не стал. Да и некогда было спрашивать, потому что под торжественные звуки фанфар на площади появился Керим ад-Дин. Претендент наконец-то дождался выхода действующего чемпиона.
Насилие – универсальная штука на все времена.
Тысячи лет цивилизации, расселение человечества по космосу, десяток смененных политических строев, а в конце концов все приходит к тому, что двое мужчин вынуждены подтверждать свои права с оружием в руках. То ли история действительно развивается по спирали, то ли цивилизация с ее правовыми и этическими нормами была ошибкой, насмешкой над слезшими с деревьев обезьянами, которые имели наглость вообразить себя разумными существами.
Кто сильнее, тот и прав.
Это было верно для вождей каменного века, и это остается верным здесь и сейчас.
Я был спокоен. Отчасти из-за того, что после сегодняшней ночи откровений Керим превратился в мелкую досадную помеху на пути к другой, более значимой цели, отчасти из-за боевого коктейля, впрыснутого доктором Кинаном и теперь циркулирующего по моим венам.
Калиф тоже наверняка прибег к услугам фармакологов. Запрет на допинг условиями поединка не оговаривался.
Керим смерил меня недружелюбным взглядом из-под густых черных бровей, молча забрал у Джелала одну из сабель и отошел на три шага назад. Для пробы пару раз взмахнул клинком, лезвие со свистом рассекло воздух. Движения у Керима были резкие и уверенные.
Я взял оставшуюся саблю и занял свое место.
Солдаты в круге замерли по стойке «смирно». На трибунах смолкли голоса.
– Аллах определит достойного, – провозгласил Джелал ад-Дин, и поединок начался.
Керим сразу бросился в атаку, и, судя по силе его первого удара, он вознамерился разрубить меня от плеча и до бедра. Я отреагировал так стремительно, что сначала даже сам не понял, что именно произошло. Ведомое то ли шестым чувством, то ли древними инстинктами, мое тело самостоятельно уклонилось от удара, а рука нанесла удар саблей снизу вверх, по кривой восходящей траектории, и на самом излете кончик лезвия чиркнул по горлу калифа.
По крайней мере, мне показалось, что только чиркнул.
Керим выронил свою саблю на бетон и обеими руками схватился за горло. Между его пальцами струилась кровь, и с каждым ударом сердца ее становилось все больше и больше. Вот уже его рубашка стала красной, вот первые капли окропили площадь…
Но он не падал. Он даже попытался что-то сказать, но вместо слов из его глотки вырвался хрип.
Не зная, как поступить в этой ситуации, я бросил взгляд на Джелала. Лицо будущего регента не выражало никаких эмоций, но в глазах читалось торжество.
Керим снова захрипел и рухнул на колени. Его руки разжались и плетьми повисли вдоль тела.
– Милосердия, – сказал Джелал и чиркнул большим пальцем по своему горлу в демонстрации международного жеста, означающего «прикончи его».
Рефлексы нужного движения не подсказали, и второй удар мне пришлось наносить осознанно.
Поединок закончился.
Часть третья
ГЛАВА 1
