Роберт Говард - След Гунна
Остальные расположились вдоль стен, очистив место для драки. Кид не испытывал никаких иллюзий по поводу того, что сейчас произойдет. Он знал о своей репутации отличного стрелка, и понимал, что ему подстроили ловушку: петлю затягивали так, чтобы в первую очередь избавиться от столь опасных в его руках револьверов. А вот если нож Гризли потерпит неудачу, то не миновать Элиссону пули в спину. Кид немного потоптался по опилкам, словно проверяя опору для ног, чуть-чуть передвинулся и… оказался возле раскрытого окна. Наконец он повернулся и изготовился.
Гризли рывком выхватил свой нож и был готов рвануться в атаку, как медведь, с которым его обычно и сравнивали. При всей своей массивности охотник был ловок, как кошка, и ногами орудовал не хуже, чем руками. А противостоял ему сильно уступавший по комплекции ковбой в ботинках на высоких каблуках, совершенно непригодных для быстрого передвижения по полу, засыпанному опилками. Да и нож в руке Стива казался игрушечным по сравнению с клинком противника. Но охотники не учли или просто не знали, что Кид был родом из местности, где буквально толпами бродили мексиканцы, великолепно орудовавшие ножами.
Кид, стоявший лицом к лицу со своими оскорбленными, орущими врагами, знал, что если дело дойдет до рукопашной — он погиб. Гризли держал нож в левой руке, поскольку правое плечо его было когда-то задето ковбойской пулей. Вдруг он подпрыгнул, как огромный зверь, взмахнул ножом, целясь прямо в сердце врага, и, зарычав, бросился на противника. Рука Кида ушла назад и вдруг резко вылетела вперед Испанский клинок сверкнул пучком голубого света и вошел в грудь Гризли — рукоятка дрожала под самым его сердцем. Гигант запнулся и зашатался, изумленно разинув рот. Кровь хлынула потоком… И он рухнул, головой вперед.
Тело Гризли еще не успело коснуться пола, а левая рука Кида, спрятанная до того под рубашкой, вынырнула с небольшим двуствольным крупнокалиберным пистолетом. Не глядя, Санора дважды выстрелил в сторону лампы; свалился охотник, успевший поднять шестизарядный револьвер, со звоном разлетелась лампа, поливая толпу горящим керосином. В наступившей темноте охотники и вовсе сорвались с цепи: началась дикая стрельба, треск мебели смешался с воплями и проклятьями, раздался зычный голос Майка Конноди, требовавшего зажечь свет.
Едва зал погрузился во тьму, Кид развернулся и кинулся в окно. Он, как кошка, приземлился на ноги и помчался к столбу, у которого был привязан его конь. Вдруг перед ковбоем возникла чья-то тень, он инстинктивно вскинул пистолет, но тут же признал Элкинса:
— Джонни! Мои револьверы? — Две гладкие, хорошо знакомые рукоятки ткнулись Киду в руки.
— А я сразу пошел в обход посмотреть, что делается вокруг, а то мало ли что. — Джонни даже слюной брызгал от возбуждения. — Ты пригвоздил его, Стив? Да! Ух, ей-богу!
— Берись за дело — топчи свою тропу, Джонни! Стряхни городскую пыль и жди меня у ручья, на развилке в трех милях к югу. Я буду там, как только заберу деньги у Блейна. Ну! Катись!
* * *Несколько минут спустя, перебросив поводья через голову коня, он скользнул к освещенному окну и увидел работающего за письменным столом Ричарда Дж. Блейна. Услышав свист ковбоя, тот оглянулся, раскрыл рот и побагровел. Кид толкнул приоткрытую створку окна и прыгнул в комнату.
— У меня нет времени обходить дом вокруг, — извинился он. — Как только вы отдадите деньги, я немедленно дам тягу из города.
Чем-то изрядно сконфуженный, покрасневший Блейн поспешно скомкал лист бумаги, на котором только что писал, и попытался запихнуть его в карман, потом повернулся к сейфу, стоявшему открытым за его спиной. В глубине разверстой пасти сейфа Элиссон увидел свой черный кожаный мешок. Блейн вдруг обернулся:
— Какие-нибудь неприятности?
— У меня — никаких. Если только у тех придурков — охотников за бизонами.
— О! — Казалось, перекупщик понемногу приходит в себя. Во всяком случае лицо его постепенно приобретало нормальный цвет. — Вы меня здорово напугали, Кид. Мне померещилось, что сам дьявол явился за мной! Так что с теми охотниками?
— Их возмутило, что я убил клеймовщика Гелта. Не пойму, как они это раскопали — ведь я никому в городе не рассказывал о Билле, кроме вас и Джонни Элкинса. Наверное, кто-то из моих приятелей раззвонил. Не то чтобы меня это рассердило, но просто я не имею привычки трепаться повсюду о койотах — я в них стреляю, если надо. А эти кретины решили поквитаться со мной. — И в нескольких словах Кид рассказал о происшествии в Буффало Хамп. — Теперь, думаю, парни постараются меня линчевать, и при этом будут еще клясться, что я — убийца!
— Ну, это врядли, — улыбнулся Блейн. — Может, отдохнете здесь до утра?
— Не могу, я сейчас же отправляюсь.
— Ну, хоть выпьем на дорожку, — настаивал Блейн.
— У меня совсем нет времени. — Кид прислушался, нет ли погони. Могло случиться так, что обезумевшие от ярости охотники уже напали на след, а Кид знал, что Майк Конноди не стал бы защищать его от толпы.
— Ну, несколько минут ничего не изменят. Подождите, сейчас я принесу выпивку.
Местные правила вежливости в подобном случае отказа не допускали. Блейн вышел в приемную, и Кид слышал, как он что-то ищет. Кид стоял посреди комнаты нервный, настороженный и по привычке внимательно огладывал все вокруг. Вдруг он заметил на полу смятый комок бумаги, очевидно, часть письма, поспешно скомканного и отброшенного Блейном. Он не обратил бы на листок никакого внимания, если бы среди каракулей не увидел случайно свое имя.
Он наклонился, поднял бумагу и, разгладив ее, прочел. Оказалось, что это послание к Биллу Донноли.
«Ваш старший гуртовщик Элиссон убит сегодня в баре во время потасовки. Я рассчитался с ним за скот и получил квитанцию с его собственной подписью. Однако денег при нем не нашли, это может засвидетельствовать начальник полиции Конноди. Ваш человек сильно проигрался и, вероятно, воспользовался вашими деньгами. Это, конечно, тяжело, но…»
Дверь открылась и появился Блейн с бутылкой виски и двумя стаканами. Увидев свое письмо в руках Кида, он мертвенно побледнел и выронил ношу.
Бутылка и стаканы разлетелись вдребезги. Рука Блейна только метнулась к поясу, а в правой Кида уже блеснул «тексан». Двойным эхом прозвучали выстрелы, но сорок пятый грохнул первым. За спиной Элиссона звякнуло окно, а Блейн рухнул на пол и остался лежать в растекающейся красной луже. Кид схватил свой черный мешок, засунул его под рубашку и выскочил в окно. Потом взлетел на коня и понесся к развилке. За его спиной к привычным звукам ночного города прибавился и все нарастал зловещий рев: бушевали охотники. Надо признаться, что Элиссон, как, впрочем, и каждый, даже самый последний, человек в Канзасе, не задумываясь, повесил бы такое чудовище, каким сейчас выглядел сам в результате столь неудачного стечения обстоятельств. Кид стиснул зубы — нож, пуля, петля — всего хватало этой ночью.
